Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов - Джаспер Ффорде

Воцарилось молчание – все обдумывали страшную возможность предательства со стороны беллетрицейского агента. Такое случалось прежде только один раз, когда Дэвид Копперфильд убил Дору Спенлоу, чтобы жениться на Агнес Уикфильд.

– Вы обыскали его книгу? – спросил Фальстаф.

– Да. Мы подвергли «Сквайра из Хай-Поттерньюс» побуквенному досмотру и отыскали только один персонаж, которому не полагалось там находиться, – «зайца» из предыдущей книги Фаркитт, «Канон любви». Девица пряталась в шкафу в Поттерньюс-холле. Ее выселили обратно в Кладезь.

– А вы не прибегали к помощи книгончих? – спросила Королева, прочищая ствол своего пистолета. – Как только они возьмут след, их не остановить.

– Мы потеряли их в сцене покраски забора в «Томе Сойере».

– Расскажи им о связи с Перкинсом, Твид.

– Извините, Глашатай, мне это пока кажется всего лишь предположением, – ответил Твид.

– Расскажи, – повторил Глашатай, ссутулившись. – Мне кажется, каждый из нас должен обладать всей полнотой информации, если нам придется охотиться за Дином.

– Хорошо, – согласился Твид, переворачивая какую-то коробку и вытряхивая на стол кучку точек, запятых и точек с запятой. – Мы нашли это в шкафчике Дина. Мы отдали их на анализ и нашли следы «гиннеса».

– «Улисс»! – ахнул Глашатай.

– Можно подумать и так, – мрачно сказал Твид. – Перкинс говорил что-то о «неожиданном открытии» в своем отчете за день до гибели. Мы работаем над версией об участии Дина в похищении или контрабанде краденых знаков препинания. Перкинс это обнаруживает, и Дин выпускает Минотавра и вирус в надежде замести следы. Ободренный успехом и зная, что ему придется исчезнуть, он убивает служанку, о чем мечтал со дня первой публикации.

– Разве дело Перкинса поручено не мне? – спросил Брэдшоу.

– Простите, – извинился Твид. – Я представлю вам полный экземпляр моего отчета.

Он замолчал и сел.

– Мне очень неприятно это говорить, – скорбно произнес Глашатай, – но, по-моему, мы недооценили Дина. Пока мне не докажут обратное, я вынужден объявить его книгобежцем. Его следует арестовать сразу же, как он появится, причем с величайшими предосторожностями. Если он уже два раза совершал убийство, то не остановится и перед третьим.

Мы с тревогой переглянулись: попасть в список книгобежцев – дело очень серьезное. Мало кого из них брали живым.

– Пункт четвертый, – продолжал Глашатай. – Минотавр. Мы распространили срочное сообщение по всем постам, но пока он не проявится или не совершит какой-нибудь глупости, нам не узнать, где он. Судя по отчетам, он ушел в документальную литературу – и слава богу, сказал бы я. Пока не получим конкретных данных, надо держаться настороже.

Он снова сверился с папкой.

– Пункт пятый. Девятьсот двадцать третья ежегодная церемония вручения Букверовской премии. Поскольку в это же время мы запускаем программу СуперСлово™, все действительные члены Книгомирья приглашены на церемонию. Естественно, мы не можем бросить книги без штата, так что костяк останется на посту. Состоится все это опять же в Звездном зале, но на этот раз, благодаря позаимствованной нами из научной фантастики технологии перемещения, присутствовать смогут все. Это потребует чрезвычайных мер безопасности, ответственным я назначил Фальстафа. Вопросы есть?

Вопросов не было.

– Пункт шестой. Четверг Нонетот стала членом беллетриции с испытательным сроком. Где вы?

Я подняла руку.

– Хорошо. Позвольте мне первым поздравить вас с вступлением в наши ряды, причем на редкость вовремя – нам нужны люди, и как можно больше. Дамы и господа, мисс Четверг Нонетот!

Я скромно улыбнулась. Послышались аплодисменты, и соседи принялись хлопать меня по плечу.

– Отлично! – сказал сидевший рядом Твид.

– Мисс Нонетот получит все права и привилегии, хотя пока останется под присмотром мисс Хэвишем в течение двенадцати глав или одного года, по выбору. Мисс Хэвишем, вы представите ее Совету жанров для принесения присяги?

– С удовольствием, – ответила моя наставница.

– Хорошо. Пункт седьмой. Проблема «чтобы что» и «было бы». Леди Кэвендиш, разве не вы этим занимаетесь?

Леди Кэвендиш встала, собираясь с мыслями.

– Действительно. Употребление «чтобы что» и «было бы» следует держать под строгим контролем. Они страшно тормозят вымыслопередачу, заставляя читателя возвращаться к началу предложения с целью понять, о чем речь, а именно этого мы пытаемся избежать.

– Продолжайте.

– По большей части это проблема нелицензированного употребления. По последней переписи, в одном «Дэвиде Копперфильде» «было бы» употреблено шестьдесят три раза, из них всего десять раз по разрешению. В «Пути паломника» также могут возникнуть проблемы из-за дисбаланса «было бы» и «чтобы что».

– А в «Пути»-то что?

– То, что «чтобы что» там употребляется десять раз, а «было бы» – три. Повышенное употребление «чтобы что» можно было бы проигнорировать, но только не в том случае, когда его употребление превосходило бы употребление «было бы» в такой степени.

– Хм, – сказал Глашатай. – Мне казалось, в случае с Диккенсом «было бы» было одобрено Советом жанров. Так в чем проблема?

– Давайте для примера возьмем первый случай «было бы» и «чтобы что» в этой книге, – сказала леди Кэвендиш. – Можно было бы счесть, что первое «было бы» было бы на самом деле как бы «бы», так что было бы оправданно, а вот последующие «было бы» уже были бы нет. Точно то же самое мы могли бы сказать по поводу того, что первое «чтобы что» было бы к месту, а вот чтобы остальные «чтобы что» – тут как бы не то бы.

– Значит, проблема с этим остальными «чтобы что» состоит в том, чтобы?..

– В том, чтобы остальные «чтобы что» были обоснованны.

– Ладно, – сказал Глашатай, у которого уже голова трещала, угрожая развалиться, словно киндер-сюрприз, – позвольте мне уточнить: в «Дэвиде Копперфильде», в отличие от «Пути паломника», в котором было «бы», было «было бы». Было ли получено для «было бы» одобрение Совета жанров?

Воцарилось долгое молчание.

– Вот именно, – вздохнул Глашатай. – Так сейчас и обстоят дела. Через десять минут всем раздам поручения. Заседание окончено, и будьте осторожнее.

– Господи, никогда бы не подумал на Вернхэма! – воскликнул Брэдшоу, когда мы вышли из зала заседаний. – Он был мне как сын!

– В «Поттерньюс» он не слишком приятный персонаж, – заметила я.

– Мы обычно не смешиваем наши книжные личности с беллетрицейскими, – сказала Хэвишем. – Скажи спасибо, что я не привлекаю мою личность из «Больших надежд», иначе я была бы просто невыносима.