Ловушка для Сэфес - Екатерина Белецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пятый, достаточно, – Рауль мысленно остановил вращение схемы проходов. – Я более-менее понял. Только плохо, что придется провести здесь целые сутки. Не нравится мне это, – он показал глазами на Клео. – Я его таким уже черт знает сколько лет не видел. И главное, замкнулся даже от меня, представляешь? Никого не допускает. Странно на него Лин повлиял».
«В противоположный угол посмотри, – тоже мысленно ответил Пятый. – И это Лин, который прикалывался, когда его на ремни резали. В буквальном смысле резали, не в переносном. Не представляю, что будет, если мы это как-то не решим».
«А как ЭТО можно решать? Им обоим психотерапевт нужен…»
Рауль свернул схему сиура, сделал пальцами неопределенный жест – и от его пальцев вдруг разлетелись разноцветные звезды. Собрались в спираль, закрутились, сложились в светящуюся бабочку, которая порхнула на волосы Клео (тот ничего не заметил, ибо сидел спиной), села и принялась тихонько помахивать крылышками.
Пятый усмехнулся уголками губ. С его указательного пальца сорвалась изумрудная стрелка, в полете обернувшаяся второй бабочкой, тоже севшей на волосы мрачного блонди. «Немного по-другому, но результат похож, – заметил Пятый. – Психотерапевта тут взять неоткуда, а если мы не решим уже имеющуюся проблему – скоро их будет значительно больше. Рауль, прости, у меня раньше не было ни желания, ни возможности объяснить, в чем заключается причина… этого всего».
«Я догадываюсь, в чем, – ответил Рауль. – Ты на Лина бабочку напусти. Или нет, лучше знаешь что…»
Вокруг рыжей головы Лина, довольно высоко – чтобы он не заметил, – сгустился нимб. Золотистый, слегка светящийся.
«А? – с ноткой хвастовства спросил Рауль. – Красиво? По-моему, ему идет».
Нимб растаял.
«Не стоит, пожалуй. Хотя ты прав, что-то в этом есть, – с сомнением ответил Пятый. – Я боюсь трогать Рыжего. Не дай Бог, опять сорвется. А так… может, и отпустит его. Потихонечку».
– Выпить не хочешь? – предложил он Раулю. – Делать всё равно нечего.
– Давай, – со вздохом сказал Рауль. – Клео, ну что ты там засел? Стенку взглядом хочешь протаранить? Иди к нам, пить будем.
Клео повернул голову, зыркнул на него из-под светло-золотистых волос, и обернулся вместе со своим негуманоидным креслом.
– Опять стаут? – недовольно спросил он.
– И не только, – подтвердил Пятый. – Рыжий, ты с нами?
– Нет, – на пределе слышимости сказал Лин. – Я не хочу.
– Ну и ладно, – легко ответил Пятый. – Нам больше достанется.
– Пятый, катер может синтезировать вино? – спросил Клео.
– Может, запросто. Главное – знать, что хочется видеть на выходе…
– Тогда, с вашего позволения, я не отказался бы от бокала красного вина. Десертного, крепкого. Пусть катер считает из моей памяти. Мне не помешает сбросить напряжение…
– …самому, – закончил Рауль. – Заразился от Рыжего. Надо же, раз в кои-то веки Клео пьет алкоголь. На, держи… И отчего ты раньше не позаботился освоить эти системы? Ведь у нас самих есть такой же катер.
Он вынул из воздуха высокий стакан со стаутом. Спустя пару секунд Клео несколько неуверенно взял из ниоткуда бокал красного вина. Бокал оказался резным, с красными цветами на высокой ножке.
– Нравится? – спросил Рауль. – Это я от себя добавил. Я же знаю, какое ты вино любишь. И как именно пить ты любишь, тоже знаю. Ну что, давай, Пятый, говори тост.
– Не уж, спасибо. Мы как-нибудь так… обойдемся. – Пятый поднял с пола бутылку.
– Опять водка? – поинтересовался Лин из своего угла. – Сколько можно? Все люди, как люди, а этот…
Он поднялся и подошел к остальным. Снова сел на пол, теперь уже рядом с креслом Рауля.
– Урод, – с упреком сказал он Пятому. – Хоть закуску бы предложил. Хозяин, блин… гостеприимный…
– Вот и предложи, – Пятый отхлебнул из своей бутылки, поморщился. – Займись делом, хватит сидеть. Надоел уже всем.
Лин вздохнул, встал.
– Хорошо. Только не мешайте, ладно? В отличие от некоторых я хоть готовить умею.
– Очень любопытно, – сказал Клео. Он так и сидел поодаль, и звездное окно за его спиной расширилось, окантовывая фигуру – это постарался Рауль – для эстетики и шутки ради. – С трудом представляю Сэфес в качестве фурнитура.
– Запросто, – парировал Пятый, глядя, как в передней части катера образовывается закрытая зона. – У нас и не такое можно увидеть. А ведь он нам с Раулем соврал, правда, Клео?
– О чем ты? – нарочито равнодушно спросил Клео. Бокал в его руке был уже пуст.
– О том самом. – Пятый криво усмехнулся, но в глазах его не было и тени улыбки. Вообще ничего. Мертвая черная пустота. – Ты понял, о чем. Ладно… Я хотел бы извиниться – еще раз. И за себя, и за него. Если сумеешь простить – прости. Пожалуйста.
Клео медленно кивнул. Бокал в его руке снова наполнился.
– Мне неловко спрашивать о подробностях… – заговорил он. Вздохнул и глотнул вина. – Но я хотел бы понять – в чем корни такой болезненной реакции? Лин когда-то подвергался насилию?
Рауль возвел очи к потолку и демонстративно покачал головой.
– Это еще мягко сказано, – вежливо ответил Пятый. – Ответ положительный. Подвергался.
Взгляд Сэфес стал отсутствующим, но Рауль почувствовал, что Клео случайно попал в очень болезненную точку, не ведая, что сделал, не стремясь к этому. Пятый встал, подошел к звездному окну, и вдруг со всей силы треснул кулаком по стене. Спустя пару секунд он повернулся к блонди, и лицо его снова пробрело прежнее выражение – отстраненное, бесстрастное.
– Простите, – мягко сказал он. – Про некоторые вещи иногда лучше не помнить.
– Ты думаешь, я неспособен это понять? – мягко, с непривычной интонацией спросил Клео. Он поднялся – выше Пятого на голову – и встал рядом с ним, задумчиво глядя на звезды. – Напрасно.
– Клео, – начал Рауль, – может, не стоит…
– Почему? – обернулся к нему блонди. – Или ты боишься?
Рауль пожал плечами.
– Давно, уже много лет назад, – заговорил Клео, глядя на Пятого, – во время бунта, устроенного Нарелином, я попал в руки его людей. Не буду рассказывать, каким образом это случилось… несущественно. И все это время меня пытались склонить к сотрудничеству с бунтовщиками. Разнообразными способами. Так что, Пятый, если ты думаешь, что переживания Лина мне незнакомы – ошибаешься.
– Если бы не федеральный десант, то, наверное, так бы моего Клео и заездили насмерть, – тихо добавил Рауль. – У нас все ненавидели блонди. Вам такую ненависть даже представить, наверное, сложно.
Тот в ответ слабо усмехнулся.
– Каждому своё, – ответил он. – Правда, замечательная надпись? Висела на воротах одного земного концлагеря, он назывался Освенцим. Ни я, ни Лин не претендуем на понимание, мы просим только одного – или принимать нас такими, как есть, или…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});