Россия на Средиземном море - Александр Широкорад

Участник плавания будущий адмирал Игорь Касатонов писал: «Поход был уже осенним. В Черном море поштармливало. Однако в Средиземном море было тепло, солнечно и тихо. На четвертые сутки достигли цели похода – зашли в район действий авианосца. Это был старый «Франклин Рузвельт» (водоизмещением 58 000 т), однако корабль производил впечатление. Особой тактики слежения за авианосцами тогда еще не было. Поэтому мы долго и нудно маневрировали вместе с ним на довольно большом расстоянии, хотя знали, что он производит летные операции, и у нас есть возможность находиться в дрейфе в одном месте и «держать» его локацией. Никто тогда еще не придумал и «рывка» к авианосцу, чтобы на минимально близком расстоянии по боевой тревоге все заснять, зарисовать и доложить. Все это было в будущем. Однако целеуказание по авианосцу комплексам оружия было выдано, элементы залпа рассчитаны, последовательность огневого поражения выбрана, готовность оружия установлена.

Все это продолжалось недолго, дня три, а затем мы проследовали в «столицу» будущей 5-й эскадры, на отмель у острова Китира, расположенную вне территориальных вод Греции. Так же, как и авианосец, мы разглядывали остров в сильную оптическую технику.

Были и заправки на ходу.

Подошли мы потихоньку на близкое расстояние – метров пятьдесят – на траверз крейсера. Выстрелом из линемета с него нам подали бросательный, затем пошел проводник, ну а потом – и топливные шланги. Систем траверзной заправки в то время не было. На крейсере шланг удерживали человек сто матросов, а остальное было искусством нашего командира капитана 2 ранга В.И. Морозова и рулевого. Справились. Пополнились топливом под завязку – 490 тонн, как в базе. Принимали мазут долго, часов шесть.

Чего только не было за этот месяц! И наш доктор оказывал медицинскую помощь членам экипажа гражданского иностранного судна, и американские «Нептуны» бросали около нас буи, которые мы вылавливали, и у себя на борту проводили операцию удаления аппендицита, при которой доктору ассистировал наш замполит Борис Яковлевич Соломатин, ловили акул и еще каких-то чудо-рыб и смотрели «бесплатно» чужое телевидение без звука. Но самым радостным событием была, конечно же, доставка почты»[153].

Через пять недель отряд вернулся в родной Севастополь. Тогда это считалось длительным морским походом.

В мае 1964 г. Н.С. Хрущев решил отправиться в Египет. Для пущей важности он решил плыть морем на пассажирском теплоходе «Армения». Вместе с президентом Египта Героем Советского Союза А. Насером Хрущев должен был участвовать в церемонии открытия Асуанской плотины и ГЭС, построенных с помощью Советского Союза.

На всем пути до Александрии «Армения» была под надзором натовских кораблей и самолетов. Корабли бесцеремонно сближались, самолеты проносились над мачтами.

Никита Сергеевич был взбешен. Он возмущенно спрашивал у военных: «Почему здесь хозяйничают американцы? Где же наш флот?»

И вот 9 июня того же года из Либавы вышли две подводные лодки – С-250 и С-187 – проекта 613 в сопровождении плавбазы «В. Котельников». Командовал отрядом Валентин Козлов, тот самый напугавший президента Эйзенхауэра.

Лодки находились в походе до октября. Гибралтар лодки демонстративно прошли днем 22 июня в надводном положении. В Средиземном море за нашими лодками следила целая армада кораблей вероятного противника. Как потом посчитали в разведуправлении Главного штаба ВМФ, на каждую из наших подлодок в Средиземном море приходилось по 23 корабля, 180 самолетов и 265 человек противолодочников.

«Обеспокоенные внезапным появлением подводных лодок в море, которое адмиралы США считали своей «заповедной зоной», их противолодочные силы окружили нашу якорную стоянку у острова Альборан. Вскоре сюда подошли обе моих лодки, черноморский танкер «Золотой Рог» и два морских тральщика. Отсюда после кратковременного отдыха, инструктажа командиров и пополнения запасов лодки направились в отведенные районы.

Целой операцией прикрытия, с использованием тральщиков и плавбазы, под которыми укрывались внезапно нырнувшие лодки, удалось обеспечить их отрыв от преследования. Набор противолодочных буев, подбираемых тральщиками, оказался в нашем распоряжении…

С-187 обнаружила позднее и следила за ПЛАРБ[154] в течение 54 минут. В боевых условиях командир ее мог за это время нанести торпедный удар по подводному ракетоносцу, тем самым решить сложнейшую задачу противоборства.

В этом и заключается оперативно-тактический смысл так называемого «слежения» за авианосцами и подводными ракетоносцами нашими подводными лодками еще в мирное время, чтобы с началом войны или по специальному приказанию внезапно наносить удар по такому грозному противнику. Преимущества малошумных дизель-электрических лодок при решении такой задачи, с одной стороны, очевидны, с другой – их малая скорость и постоянная зависимость от аккумуляторной батареи сводила вероятность достижения боевого успеха до минимума»[155].

В начале августа С-250 и С-187 повстречали большую подводную лодку Северного флота, ну а в октябре лодки Козлова были сменены новой парой балтийских лодок С-374 и С-280.

В августе 1966 г. уже довольно приличный отряд под командованием вице-адмирала Г. К. Чернобая нанес визит в Александрию. В состав отряда входили ракетный корабль «Бойкий», плавбаза подводных лодок «Магомет Гаджиев», сторожевой корабль «Пантера» и две подводные лодки.

В октябре того же года эсминец «Напористый» проекта 56 посетил Тулон. Это был первый официальный визит советского военного корабля во Францию.

Глава 18

Пятая оперативная эскадра

5 июня 1967 г. Израиль внезапно напал на Египет. Началась знаменитая «шестидневная война», в ходе которой израильская армия наголову разгромила армии Египта, Сирии и Иордании. Евреи оккупировали Синайский полуостров, сектор Газа, Голанские высоты и Западный берег реки Иордан общей площадью 68,5 тыс. кв. км.

К началу войны на Средиземном море находилось 7 боевых кораблей, включая крейсер «Слава»[156], эсминец «Настойчивый» и пять вспомогательных судов[157]. Позже адмирал флота И.М. Капитанец, находившийся на «Настойчивом», рассказывал:

«2 июня мы стали на якорь у острова Мальта в районе Ла-Валлетты. Только собрались немного отоспаться, половить рыбу, вдруг из Главного штаба шифровка: «Возможна угроза воздушного нападения! Корабль привести в полную боевую готовность, организовать оборону рейдовой стоянки… Пакет №… вскрыть!»»[158]

Еще перед началом боевых действий на Средиземном море с Черноморского флота были направлены крейсера «Дзержинский» и «Кутузов». Среди моряков ходили слухи, что в период кризиса на борт крейсера «Слава» были приняты снаряды с ядерной боевой частью. Подтвердить или опровергнуть эту информацию я не могу, хотя склоняюсь к тому, что все-таки снаряды были. Во всяком случае, доподлинно известно, что из Севастополя был направлен специальный транспорт со снарядами для крейсера «Слава». «Перегрузка снарядов в рейдовых условиях в районе острова Крит потребовала больших усилий для личного состава корабля и транспорта»[159]. Видимо, на этом транспорте и были доставлены специальные снаряды. Иначе зачем гонять транспорт? На крейсере что, отсутствовал боекомплект? Ведь «Слава» в Средиземном море учебных стрельб не вел!

Советские артиллерийские крейсера неотступно следовали за авианосцами 6-го флота «Америка» и «Саратога». Как рассказывали моряки, в случае подготовки к взлету большой группы штурмовиков крейсера должны были в упор расстрелять авианосцы. Кроме того, наши корабли обеспечивали морские перевозки из Черного моря от острова Крит до портов Египта. Защита осуществлялась патрулированием боевых кораблей на двух рубежах, а транспорты с особо ценным грузом и боевой техникой конвоировались одним-двумя боевыми кораблями.

14 июня 1967 г. в Египет для «моральной поддержки» перелетела эскадрилья бомбардировщиков Ту-16.

В середине июня в Москве приняли решение сформировать на Средиземном море 5-ю оперативную эскадру. 14 июля 1967 г. главнокомандующий ВМФ подписал приказ № 0195, в котором говорилось: «С сего числа считать сформированной для несения боевой службы на Средиземноморском театре 5-ю Средиземноморскую эскадру кораблей ВМФ СССР. Место дислокации – Средиземное море».

Тут следует заметить, что к середине 1960-х годов в ВМФ сложилась новая форма поддержания сил в высшей степени боевой готовности в мирное время – боевая служба. Ее содержание заключалось в том, чтобы мероприятиями и действиями флота, проводимыми по единому замыслу и плану, предотвратить внезапное нападение или ослабить до минимума возможные ракетно-ядерные удары ВМС США и НАТО. Эта цель могла быть достигнута при своевременном обнаружении атомных подводных лодок с баллистическими ракетами и авианосно-ударных соединений противника и уничтожении первых до старта ракет, а вторых – до массового подъема палубной авиации в воздух. Заблаговременное развертывание части боевых сил ВМФ в определенных акваториях морей и океанов для немедленного их применения в случаях неконтролируемого развития военно-политических кризисов стало объективной необходимостью.