Цивилизация страуса - Виталий Фролов

Технически клонирование человека было вполне возможно, однако запрещено во всех цивилизованных странах мира. А нецивилизованные страны соответствующей базой все-таки не обладали. В России клонированные было признано преступлением особой тяжести. Это означало, что число государственных обвинителей на каждого обвиняемого может быть больше одного. Под суд бы пошли все причастные, начиная от ведущих специалистов и заканчивая чуть ли не уборщиками, так что Гусев счел риски чрезмерно большими. Возможно, клонов изготовили где-нибудь в Азии, а потом ввезли в страну под видом обычных близнецов. Или по одному.

Проследить биографию обоих Гусеву удалось только до детского дома, и ни в одном из общедоступных источников не указывалось, как они там появились.

Прибегать к услугам хакеров, помня о судьбе Хомяка, ему не хотелось. Он был почти уверен, Хомяка убили не случайно, а именно за то, что он накопал лишнего.

Какой-нибудь профессиональный наемник легко мог затеряться в толпе обычных игроков и выдать умышленное убийство за попутный ущерб. Макс был прав, информация оказалась чересчур опасным товаром.

Кстати, Березкин о Максе знал, и это еще раз подтверждало, что за каждым шагом Гусева следили с самого начала.

Найденная в сети информация про экстрасенсов и прочих людей с паранормальными способностями подтверждала слова Марины. Экстрасенсов было много, впрочем, их было много всегда, особенно в девяностые, когда любая газета пестрела объявлениями от всевозможных гадалок, деревенских знахарок, черных, белых и серобуромалиновых колдунов, потомственных ведуний, энергетических магов с чистыми чакрами и прочих шарлатанов. По мнению Гусева это доказывало только то, что в окружающем его мире все еще пребывает достаточное для прокорма этих сомнительных деятелей число идиотов.

В дверь позвонили.

Почти уже привычным движением Гусев взял в руки пистолет и пошел смотреть, кого там опять принесло. Принесло Березкина.

— Чего надо? — недружелюбно спросил Гусев.

— Извиниться хочу, — всем своим видом Березкин показывал, что виноват. Что ему стыдно, он сожалеет и никогда больше так не будет. — Мне сказали, что ты обязательно придешь, сказали, что тебе нужно рассказать… ну, то, что я рассказал, и что это для твоей же пользы. Я спрашивал, зачем это, но они не объяснили. Только говорили про пользу и про то, что ты…э… эмоционально нестабилен. Они мне денег предложили, и я согласился. Их человек мне реплики подсказывал, ну, ты знаешь.

— Знаю, — подтвердил Гусев. — А они тебе не рассказали, откуда ты такой на меня похожий нарисовался?

— Нет. И еще сказали, что если я буду задавать лишние вопросы или еще как-то пытаться это выяснить, они меня убьют.

— Убьют, — равнодушно согласился Гусев. — Они могут.

— Даже не спросишь, кто они такие?

— А ты знаешь?

— Нет. Они не представились. Но люди серьезные, это видно.

— Сюда тебя тоже они прислали?

— Нет, я сам.

— Почему?

— Ну… не знаю, не чужие же.

— Чужие, — сказал Гусев. Он Березкина ни в чем не винил, но общее ДНК не делало их друзьями. Даже родственниками, по большому счету, не делало. — Ладно, я тебя прощаю. Можешь идти.

— И все?

— А что еще? — спросил Гусев. — Если тебе этого для прощания мало, то будь осторожен, держи хвост пистолетом и так далее по списку.

Гусев закрыл дверь и даже не стал подсматривать в глазок, стоит ли там Березкин или уже ушел.

Это ему было совершенно неинтересно.

Глава двадцать вторая

Первый канал, воскресный вечер, прайм-тайм, прямой эфир.

— Антон, вы до сих пор работаете дворником? — лысина ведущего в свете софитов блестит так же ярко, как и лысина самого Гусева.

— Нет, на прошлой неделе я зашел на старое место работы и официально оттуда уволился. Так что теперь я обычный российский безработный.

Легкий смех и аплодисменты в зале.

— И чем вы планируете заняться теперь?

— Не знаю, — говорит Гусев. — Я еще точно не решил.

— Но какие-то планы у вас же должны быть?

— Может быть, я вернусь к прежней профессии, — говорит Гусев. — Конечно, мне придется кое-что подучить, закончить какие-нибудь курсы повышения квалификации, и кто-нибудь из работодателей будет настолько добр, что возьмет меня к себе стажером.

Снова смех, снова аплодисменты. Как же мало им надо…

— Приходите к нам на телевидение, — шутит ведущий. — Нам всегда нужны толковые стажеры.

— Я обдумаю ваше предложение, — говорит Гусев. — Но учтите, кофе я варю весьма паршивый.

Когда стихает очередной залп аплодисментов, ведущий делает серьезное лицо.

— В нашу редакцию поступила информация, что как минимум две политические партии предложили вам вступить в их ряды. Не расскажете нам, какие это были партии и что вы думаете об их предложениях?

— Я их отверг, — говорит Гусев. — А что это были за партии… Я думаю, вы и сами это прекрасно знаете. Вашему отделу информации может позавидовать и ЦРУ.

— Но почему отвергли, Антон? В своих прежних интервью и на страничках своего блога вы ясно давали понять, что вам многое не нравится в нашем мире, и, возможно, принадлежность к какой-либо политической партии способна помочь вам что-то изменить. Так почему нет?

— Потому что этим партиям нужен не я, а моя медийная значимость. Им на самом деле все равно, что я думаю, главное, что меня узнают на улицах. Я боюсь, что если я примкну к какому-нибудь политическому течению, мне придется транслировать уже не свои, а их мысли. И вы знаете, я изучил их политические программы, и не нашел ни одной, которая бы меня полностью устраивала.

— Так что же делать? — с искренней озабоченностью на лице спрашивает ведущий.

— Наверное, мне стоит основать свою собственную партию, — говорит Гусев. — Или политическое движение, или общественный фонд, я пока окончательно не решил.

С названием вроде «идущие к черту», думает он при этом, но вслух сию мысль не озвучивает.

— И как далеко вы планируете зайти?

— Пока не могу сказать, — говорит Гусев. — Но мне кажется, что низкий прицел брать не стоит, и если уж ты встал на эту дорогу, то должен пройти ее до конца. Хотя бы попытаться.

— До самого конца? — уточняет ведущий. В его глазах Гусев видит ликование — еще бы, прямо сейчас, в прямом эфире, в его студии рождается маленькая политическая сенсация. — До самого верха?

— Президент Гусев, почему бы и нет? — говорит Гусев. — Вы бы проголосовали?

— Я бы — да!

Студия взрывается аплодисментами.

Гусев вышел из телецентра на парковку и закурил.