Мародёр - Дмитрий Швец

И я снова прикусил язык. Призраку об этом знать было совсем не обязательно. Хотя он наверняка и без моих слов узнал обо мне все, что хотел.

- Запоминай! - прошептал он внутри моей головы.

Я открыл рот и так и замер. Глаза вылезли из орбит, дыхание перехватило, из горла вырвался хрип.

Теперь я знал. Знал, как правильно пользоваться тем, что уже имею и тем, что только предстоит изучить. Вся наука Елизара, все его многочасовые наставления не шли ни в какое сравнение с тем, что показал мне призрак. Я познал силу, к которой он стремился, но не получил. Я осознал мощь, которую он так жаждал, но не смог обладать. Я понял кто я. Я - мародёр. Сейчас и только сейчас я стал им.

- Теперь пойдем! - призрак завис надо мной.

В раскладывающейся от боли голове ещё звучали отголоски его сознания. Но мы больше не были единым целым.

Я рухнул на пол, не обращая внимания на липкую слизь тут же покрывшую одежду.

- Пойдем! Оборви нить! Оборви ее мародёр. Оборви и возьми с меня все, что сможешь. Это будет моим тебе подарком, мародёр.

Он бы мог засмеяться, и я ждал этого, но он даже не усмехнулся. Так и висел надо мной, скрестив руки на груди.

Я с трудом поднялся. Шатаясь дошел до саркофага. Сунул в него руку, нащупал высохшие кости. Дальше все получилось само. К моим ногам упала белая жемчужина и парочка крохотных свитков.

- Молодец! - губы призрака дрогнули в улыбке. - Теперь нить! Рви ее! Дай мне покой!

Я поймал золотую нитку, сжал ее в ладони. Глянул на старика. Не передумал? Нет, не передумал. Я порвал нить, не сводя глаз с призрака. Тот открыл рот, но сказать ничего не успел. Истаял.

Я хлопнул себя по лбу, размазав по лицу слизь. Идиот! Ну какой же я идиот! Надо было дознавателя применить. Расспросить призрака о том, о чем он умолчал. Но поздно. Слишком поздно. Ничего, у меня оставался ещё коротышка. Жаль бога я потерял.

Когда я выбрался из склепа ночная тьма медленно истаивала, становясь бледной. Я был вымотан, тело болело, голова раскалывалась, что впрочем не помешало мне собрать все, до чего дотянулись руки. Я даже жвалу пауку отрубил и тащил ее закинув на плечо.

Я допросил всех кого мог. Сморщенный коротышка с первым и едва открыл рот, как разродился ругательствами и обещанием моей скорой мучительной смерти. Призрак предупреждал о таком. Это случается, редко, но иногда происходит у слишком болтливых мертвецов. Я задал пару общих вопросов, услышал ответы, точнее вычленил их в потоке ругательств. И оборвал его нить.

Обезьяна в которую я всадил болт и которую растоптали что-то очень тяжёлое ничего не смогла сказать. Как и вторая.

А вот с гигантским пауком вышло интересней. Он шипел и пытался атаковать, но на вопросы не отвечал. Точнее я не понимал его ответов. Не говорю я по паучьи. Но на заметку взял, что можно и зверьё мертвое допросить. Зачем не знаю, но может пригодиться.

Трофеи оттягивали позаимствованную у коротышки сумку. Посох его я брать не стал, итак еле двигался.

С трудом открыв дверь я вышел из склепа. Оступился. Скатился по лесенкам, но на ногах удержался. Воздух сер и прохладен. Он был сладок и пьянил. Только сейчас я осознал как мерзко пахло внутри. Я поморщился. Сплюнул. Глубоко вдохнул и сделал пару нетвердых шагов по дорожке.

- Хм - раздалось за спиной.

Я резко развернулся, но не увидел никого и ничего, только едва заметное голубое сияние растаяло в воздухе. Показалось, наверное.

Поправив сумку, я поплелся по дорожке.

Данкан ждал меня у ворот погоста. Он по обыкновению сложил руки на груди и слегка улыбался.

- Ну как тебе в склепе? - усмехнулся он.

- Нормально! - скривился я. - Сойдёт. Я там намусорил немного.

Я бросил к его ногам жвалу.

- Это что? - Данкан выпучил глаза.

- Этим меня пытались укусить, - ответил я и сел на землю.

Снег тут же заморозил зад, но мне было все равно. Я слишком устал.

А Данкан был бодр. Он проскочил мимо меня и рванул по дорожке к склепу. Пусть бежит, пусть смотрит. Его ждёт там много сюрпризов.

Глава 24

Вонь стояла такая, что даже мои глаза наполнялись слезами при каждом движении. А ведь, казалось бы, не должны были. Казалось бы, я должен был бы давно принюхаться к вони и не замечать ее. Я должен был чувствовать себя вполне себе комфортно, даже несмотря на то, что в крохотной комнате нечем было дышать. А все потому, что вонял здесь я. Точнее воняли мази, что местный доктор обильно нанес на мое страдающее от ран и ядов тело. Как мази могли помочь от царапин я понимал, но как от ядов совсем нет. Но доктор настырно приходил три раза в день, заставлял меня вставать, забираться в широкий таз, обливаться водой, смывая отработавшие свое мази, насухо, так чтобы кожа раскраснелась и покрылась новыми царапинами вытираться полотенцем и ложиться обратно. На застеленную свежим бельем кровать. Я искренне считал, что новое белье это уже перебор и искренне пытался убедить доктора, что я прекрасно себя чувствую и на утрешних простынях, но успеха не возымел. Доктор искренне не понимал меня, он покачал головой и совершенно искренне послал меня, при этом пригрозив, что, если я и дальше продолжу баламутить, он и вовсе от меня откажется.

Соблазн был велик, но я сдержался. И не потому, что боялся гнева князя, не потому что стремился насолить доктору, нагрузив его работой. Просто мне было очень приятно, что обо мне заботятся. Я не привык получать заботу и внимание. В лагере рабов, ты мог получить внимание только одним способом - сдохнуть! Вот тогда внимание на ближайшие несколько ударов сердца гарантированы, пока тело тащат через лагерь до ямы. Правда заботу таким образом получить не удастся, но внимание обеспечено.

Здесь же, развалившись на мягких простынях, завернувшись в теплое пуховое одеяло, я мог просто лежать и глазеть в потолок. Есть трижды в день и глазеть в потолок, засыпать и глазеть в потолок, просыпаться и снова глазеть в потолок.

Я устал. Устал от ничего не деланья, гораздо больше, чем от любой садистской тренировки Данкана. Хотелось на плац, хотелось пробежать десяток кругов, потом приседания, отжимания,