Остров вчерашнего дня - Антон Валерьевич Леонтьев

чувствуя необыкновенное облегчение, практически эйфорию, продекламировала:

– «Два альбатроса, спасаясь, уселись между льдин, второй замерз до смерти, и первый стал один»

Тони смачно плюнула прямо на бильярдный стол, тяжело вздохнула и произнесла:

– Ну ты и редкостная дрянь, дорогуша! Ну да, я сама виновата, прошляпила. Но ловко ты меня надурила. Чувствуется отличная подготовка, Ю.Ар. Дадд!

Нина, не скрывая улыбки, крикнула:

– Мисс Ю.Ар. Дадд, сказала же, не надо ломать дешевую комедию. Я тебя обезвредила, и меня ты не убьешь. И если думаешь, что я не выстрелю, то ошибаешься!

Тони снова вздохнула.

– Еще и издевается, гадина. Давай, стреляй в меня. Или сажай на льдину. Только вот где ты ее в августе возьмешь, интересно?

И, хитро улыбнувшись, добавила:

– А что, если я вынула патроны?

Нина, не веря ни единому слову мисс Eu. R. Dudd, которую держала на мушке, действительно готовая стрелять на поражение, пусть и не смертельное, вдруг поняла, а что, если та не блефует?

Ведь убийца просто не мог позволить допустить подобную досадную, просто самоубийственную ошибку и оставить револьвер без присмотра?

А что, если это, как и сигара судьи, вещица «с секретом», как две капли похожая на настоящую, но на самом деле заранее приготовленная мисс Eu. R. Dudd?

Например, револьвер, стреляющий в обратном направлении и поражающий того, кто нажимает на курок. «Убийство в обратном направлении», так сказать.

В романе Агаты такое было? Нина, возбужденная до предела, никак не могла сконцентрироваться.

Может, не Агаты, а Ариадны?

Ведь пропитанной цианидом сигары в произведениях Агаты Кристи не было, а вот в произведениях Ариадны Оливер?

– Значит, долбану рукояткой по башке, мало не покажется, дорогуша! – произнесла твердо Нина. – Или думаешь, что не смогу?

Тони как-то уж слишком громко произнесла:

– Охотно верю, Ю.Ар. Дадд. Ты укокала как минимум восьмерых и намереваешься убить сейчас и меня. Ведь так, дорогуша?

И почему она упорно в лицо ей говорит, что убийца она, Нина, хотя таковой является, и никаких сомнений в этом нет, сама Тони Марстенс?

– Прекрати меня так называть, Ю.Ар. Дадд!

– Не прекращу! Иначе что, убьешь меня, дорогуша? Ах, какое невезение – ты ведь все равно убьешь меня! Дорогуша! Дорогуша! Дорогуша!

Тони оглушительно вопила, и Нина заявила:

– Понимаю, чистосердечного признания, столь типичного для финалов романа Агаты Кристи, на этот раз не последует. И бросать в море бутылку с исповедью ты явно не станешь.

– Кого? – вытаращилась на нее Тони, и Нина поправилась:

– Ариадны Оливер, конечно же. И не надо вопить!

Тони проорала:

– Хочу и воплю! Если не нравится, застрели меня прямо здесь и сейчас, Ю.Ар. Дадд! Хотя нет, тебе же надо по считалочке всех убить. Льдина тебе требуется. Когда прибудет курьер из Арктики? И, кстати, когда ты меня убьешь, то что, сиганешь со скалы в море?

И начала громогласно петь, ужасно при этом фальшивя:

– «Последний альбатрос посмотрел устало, нырнул с обрыва в море, и никого не стало»!

И добавила:

– Можешь, поменяем смерти местами? Ты сначала в море прыгнешь, а я тут останусь и курьера из Арктики со льдиной под мышкой ждать буду?

Нина, которой надоели выкрутасы мисс Eu. R. Dudd, упорно не желавшей признавать поражение, заявила:

– Прекращай. И не вздумай на меня бросаться, иначе я выстрелю, даже не сомневайся.

Вот что с ней теперь делать? Она ведь подчиняться приказаниям вряд ли будет. Придется, что ли, вывести из строя, выстрелив в ногу?

Нина поняла, что стрелять в человека, даже в серийного маньяка, который явно намеревался растерзать ее, она не готова.

Не способна!

Но мисс Eu. R. Dudd, конечно же, не должна смекнуть это, иначе пиши пропало. А становиться последней жертвой Тони Марстенс Нина не собиралась.

Итак, загадка острова Альбатросов решена, она сможет вернуться в свой мир и…

И?

В голове вдруг словно что-то щелкнуло, и Нина поняла: теперь она знает, где в августе на острове можно отыскать льдины.

Элементарно, Ватсон.

– Руки за голову, дорогуша! – произнесла Нина твердо. – Мне что, повторять дважды или лучше выстрелить в коленную чашечку?

Тони, ничуть не сомневаясь, что Нина готова, если что, спустить курок, подняла руки и заложила их за голову.

– Дорогуша, мне следовало тебя пристрелить, пока оружие у меня в руках было. Я, признаюсь, думала над этим, когда увидела труп старой ведьмы, но ты, надо отдать должное, крайне ловко объегорила меня. Ну да, теперь и все мои миллионы меня не спасут. Точнее, не мои, а моего покойного папаши, который не думал и не гадал, что его дочка, появившаяся на свет вместо сына, будет убита какой-то безумной иностранкой!

Весь этот поток сознания излился на визжащей ноте, и Нина, понимая, что мисс Eu. R. Dudd намеренно действует ей на нервы, вынуждая допустить роковую ошибку, велела:

– Вперед, дорогуша!

– А какой именно перед ты имеешь в виду, дорогуша? Вот этот, этот или, быть может, этот?

Тони явно забалтывала ее, вернее, завизгивала, и Нина уже знала, как положить этому конец.

– Связать тебя у меня не получится, придется запереть, – сказала она.

Только вот где? В любой комнате было окно. Даже, не исключено, и в подвальных каморках.

Но не зря речь шла о льдинах. Ну да, единственным местом, где в августе на острове можно было отыскать лед и снег, была комната-рефрижератор рядом с кухней.

И в этой комнате, в отличие от всех прочих, не было окна, а только дверь, которая запиралась на массивный засов снаружи.

Дверь тяжеленная, металлическая, такую никто, и уж точно не хрупкая мисс Eu. R. Dudd, из петель не высадит, как ни старайся.

Морозить Тони до смерти там Нина не намеревалась, а покоившийся там оледенелый дворецкий убийцу не тронет (они же не в романе Кинга!), тем более в коридоре имелся рубильник, при помощи которого можно было отключить подачу электричества в комнату-рефрижератор: на это Нина обратила внимание, когда они проводили обыск.

Это как в детективном романе Агаты Кристи: ключевой для решения головоломки может оказаться любая, казалось бы, случайная или мимолетная деталь, упомянутая в тексте.

Ну, или в романе Ариадны Оливер.

– И куда ты меня ведешь? – вопила Тони. – Учти, если к обрыву, чтобы в море прыгать, я не стану.