Динка - Валентина Осеева

Динка просияла и быстренько уселась перед разложенными на бумаге яствами. Но Ленька бросил на нее строгий, укоризненный взгляд и громко сказал:

— Спасибо. Мы не голодные.

— Чего там — не голодные! Ешьте, коль угощают, — сказал Вася, придвигая к Леньке и Динке хлеб. — Вот колбасу берите, воблу!

— Ешьте, чего тут! Это хлеб честный, рабочий, от него силушки прибавится! — пошутил один грузчик, придвигаясь ближе и накладывая на ломоть хлеба колбасу.

— Вот водочки мы вам не дадим, это верно! — подмигнул другой. — А в остальном милости просим!

Вася вытряхнул из жестяной кружки песок и, налив водки, протянул пожилому, степенному старосте артели.

— Наше вам! — сказал тот, опрокидывая кружку в рот и передавая ее Васе.

Вася снова налил в нее водки и передал следующему.

Ленька взял ломоть хлеба, разломил его пополам и половину дал Динке. Потом осторожно потянул за хвост воблу;

Динка тоже взяла воблу.

Между тем жестяная кружка с водкой уже обошла всех грузчиков, и они заметно повеселели. Последним выпил сам Вася и убрал пустые бутылки. При этом он весело подмигнул товарищам на Динку:

— Девчушка-то та самая, что в бороду хозяину вцепилась! Грузчики засмеялись.

— Я ее сразу признал, — сказал один. — Приметная девчонка!

— И как это она тогда, братцы, до бороды добралась! И главное дело: «Робя! Робя!» — а бороды не выпускает! Ну, умора с ей! — захохотал другой, кивая на Динку.

— Да ведь он, каторжная душа, за волосы ее схватил! Я думал, голову оторвет напрочь! — покачал головой Вася и, положив на Динкин хлеб колбасы, с любопытством спросил: — А кого же это ты на помочь звала?

— Да я вас звала… — улыбнулась Динка.

— Ишь ты! Это, значит, мы — робя! — захохотали грузчики.

А Вася спросил:

— Ну, а где же теперь живете-то?

— Она с матерью живет, а я на вольной воле, — сказал Ленька.

— Вона как!.. — с удивлением протянул Вася. — Что ж, разве вы не брат с сестрой?

— Нет. Мы просто так, дружим, — солидно ответил Ленька.

— А мы так полагали — сестренка она тебе. Уж больно в защиту рвалась! — сказал один грузчик.

— С отчаянностью защищала! — захохотал другой. Но Вася задумчиво поглядел на обоих ребят и серьезно спросил:

— Значит, она у матери живет, а ты сам по себе… Да-а… То-то, я вижу, исхудал ты, парень. Одни глаза торчат. На чьих же хлебах находишься теперь?

— Он не любит чужой хлеб. — быстро сказала Динка и, покраснев, подвинула Леньке свой ломтик колбасы.

— Я сам на себя зарабатываю! — гордо сказал Ленька, но худой, изможденный вид его красноречивей слов говорил об этих заработках.

Грузчики переглянулись.

— Во как! — с усмешкой сказал один и потрепал Леньку по плечу. — Амбиции своей, значит, не теряешь?

Ленька смущенно улыбнулся, и ему вдруг захотелось похвалиться перед этими людьми своей независимостью.

— Я в город езжу. Кому что поднесу на базаре — когда пять, а когда и десять копеек дадут. А то еще знакомый студент там у меня есть, вместе чай пьем! — с гордостью сказал он.

— Ну, со студентом только чаи гонять. С ихнего брата помощи мало. Плохо твое дело, Ленька! — серьезно сказал Вася.

— Студенты теперь всё больше по тюрьмам сидят. С ними лучше не связываться, — покачал головой староста.

— Кто за народ стоит, тот и в тюрьме сидит, — ответил задетый за живое Ленька. Грузчики переглянулись.

— Бона как! — усмехнулся Вася. — Складно сказал. И правильно. Студенты народ товарищеский. Это у нас в артели все вразброд. Кто куда смотрит… Не натерла еще лямка спину, видать…

— Хоть и натерла, дак податься некуда. Когда б на заводе али на фабрике работать, а то кучка нас… — хмуро сказал другой грузчик.

— Своя рубаха ближе к телу… — вздохнул староста. Что ж… Сидеть да выжидать легче… На студентов, что ли, будем надеяться? — с горькой усмешкой спросил Вася.

Ленька вспомнил Степана и, вспыхнув, отложил в сторону свой хлеб.

— Есть люди, себя не жалеют… Не знаете вы их! — с обидой сказал он.

— Знаем! — сказал Вася и, весело улыбнувшись, похлопал его по плечу. — Они вперед, мы за ними… Свой своего не продаст и не выдаст. Только ни об этом сейчас речь… Вот, вижу я, ты со своим заработком пропадешь на этом свете! Как пигалица пропадешь!

— Не пропаду! — упрямо сказал Ленька и вдруг робко спросил: — А что, про хозяина моего не слышно еще? Грузчики с любопытством посмотрели на мальчика.

— А ты разве ничего не слыхал? — быстро спросил Вася.

— Нет! — побледнел Ленька.

Динка бросила воблу и, быстро оглянувшись, схватила Васю за руку.

— Едет он? — испуганно спросила она.

— Куда едет? — захохотал Вася. — Он уже заехал, дальше некуда! Да ты что побелел весь? — обратился он к Леньке. — Али не слыхал ничего?

— Ясное дело, не слыхал. А ты погоди сказывать, Вася… Может, отец он ему? — встревожились грузчики.

— Не отец он мне, а отчим. А хоть бы и отец был, так не пойду я к нему больше! — взволновался Ленька.

Вася удивленно смотрел на него. Грузчики вдруг о чем-то заспорили.

— Слышь, а бумаги у тебя есть, что он тебе отчим? Баржа-то ведь без призору осталась, а она денег стоит… — сказал староста, трогая Леньку за плечо.

— Да погодите вы делить! Не знает он, видно, ничего… Убили твоего хозяина, парень! Свои же выследили и убили… А ты что ж, не знал, что он беглый был? — спросил вдруг Вася.

— Беглый… С откудова? Не знал… — бледнея, пролепетал Ленька.

— Ну, брат, скажи спасибо, что вырвался ты от него, а то не глядели б мы на тебя сейчас, — покачал головой Вася.

Глава тридцать шестая

ВЕСТИ О ХОЗЯИНЕ БАРЖИ

— Как же это ты не знал? Жил с ним — и не знал? — удивленно повторил Вася.

— Да откуда же! Разве он мне сказывался? — пожал плечами все еще бледный и испуганный Ленька.

Динка широко раскрытыми глазами смотрела то на него, то на Васю.

— Ну вот, — сказал Вася. — Так это уже те, которые его убили, в полиции показывали. Вроде как бы бежали они с каторги втроих. А тоже за убийство туда попали. Ну, сбегли… по дороге, видать, пограбили немало… Сибирь-то велика, и тоже тайгой пробирались больше. Страдали, значит, вместе и вместе злодействовали…

— Нет, ты, Вася, скажи, как он имя и фамилию свою сменил, — перебил староста.

— Ну да! Имя в фамилия — это, конечно, не его, только он и перед своими дружками сплутовал. Видно, чтой-то задумал, тогда уж, — скручивая цигарку, сказал Вася. — Одним словом, не знаю, как уж они шли, много ли, мало ли народу уложили, только попался им один бобыль в лесу. В попутчики, что ли, они ему навязались. И видят — денежки есть у человека. Расспросили. Семьи нет, искать некому. Ну, убили его, вытащили узелок с деньгами. Денег порядочно… А хозяин твой потихоньку и паспорт убитого припрятал. Вот как раз он-то и был Гордей Ревякин, бобыль, с дальнего хутора какого-то… Ну ладно…

Вася снова свернул цигарку. Грузчики с интересом слушали уже знакомую им историю. Динка, вцепившись в Ленькину руку, сидела ни жива ни мертва от страха. Ей чудился густой незнакомый лес и три страшных человека с такими же бородами, как у Ленькиного хозяина.

— Ну, пошли дальше… Спрятали деньги в дупле, а сами зашли под вечер, попросились в одном селе заночевать. Ну, пустили их. Заночевали они. А утром встают — одного нету.

— Это хозяина моего? — едва слышно спросил Ленька.

— Ну да… Нету и нету. Они назад, в лес. АН и узелка с деньгами нету! Бросились догонять… Ну, где догонишь! Пришли в одно село, а Гордей этот… или как его… лошадь у одного хуторского купил да и скрылся. Так они его в тот раз и не нашли… Да, кстати, и самим опасаться надо, не больно-то расспрашивать будешь, но на примете всегда имели, чтоб отомстить, значит…

— А что ж полиция-то не искала их, что ли? — спросил один из грузчиков.

— Искала. Да где найдешь? Русь велика, мало ли бродяг по дорогам шатается. Да и паспорта они себе небось тоже спроворили другие. Ну, и ходили по городам: где работенку какую возьмут, где пограбят… А тут — видать, в Саратове — и выследили своего изменщика. Как раз он баржу разгружал… бочки-то эти. А они, может, подработать хотели, да узнали его и сокрылись до времени.

— А он-то их не узнал, что ли?

— Так они на глаза и не показались. Видят — он перед ними. Отошли, посоветовались. Спросили, конечно, кто такой, чья баржа — чтоб ошибки, значит, не было… — с увлечением рассказывал Вася.

— А ему и не в голове, что за ним следят, — перебил его староста. — Когда б такая думка была, живо скрылся бы.

— Ясно. Он бочки сгрузил — да в город, к купцу за расчетом, значит. А они на барже спрятались… Вот был бы ты, к примеру, так и тебя не пощадили бы, обратился Вася к Леньке.

У Леньки пробежал по спине мороз, а Динка еще крепче вцепилась в его руку.