Пожнешь бурю - Эллен Марш

– Если ты говоришь о моем спутнике, – сделав над собой усилие, проговорила Элизабет, – то мы совершаем утреннюю прогулку. Даже тебе, Иен, придется признать это занятие вполне респектабельным.

Мереуин услышала короткий смешок.

– Ладно, Элизабет, мне отлично известно, что вы не удержались и заодно совершили прогулку в постель.

– Ревнуешь? – кокетливо бросила она, с надеждой подавшись вперед, а в светло-зеленых глазах читались одновременно и ненависть, и страстное желание.

– Дорогая моя Элизабет, – отрезал лорд Монтегю, – моей ревности ты давным-давно не достойна.

– А эта девка, по-твоему, достойна? – вспыхнула леди Камерфорд, чувствуя, что вот-вот закричит.

– Возможно, – с улыбкой подтвердил Иен, касаясь губами золотых завитков, и получил в ответ полный ненависти взгляд, – Я просто не выношу, когда Мереуин долго нет рядом со мной. Даже такой близости, как сейчас, мне совсем недостаточно.

Ожидавший леди Камерфорд джентльмен начал проявлять явные признаки нетерпения и наконец прокричал:

– Вы готовы ехать, Элизабет?

– Сейчас, дорогой, – ответила она, одаривая его слабой улыбкой, – Поезжайте вперед.

Он покорно кивнул, развернул лошадь и исчез за поворотом аллеи.

– Думаете, золотую рыбку поймали, дорогая мисс Макэйлис? – уже не сдерживаясь, прокричала Элизабет. – А это всего-навсего негодяй и мошенник!

Мереуин подняла голову, глаза ее были сухими, на мягких губах играла улыбка.

– Думаю, это действительно золотая рыбка, леди Камерфорд. Очень жаль, что она сорвалась с вашего крючка, прежде чем вы успели выкинуть ее на берег.

Элизабет издала сдавленный стон и так натянула поводья, что подняла лошадь на дыбы. Последовал удар хлыста, и обезумевшее животное сорвалось в бешеный галоп, едва не сбросив всадницу. Иен громко расхохотался, глядя ей вслед и не выпуская Мереуин из своих объятий. Девушка уперлась руками ему в грудь, пытаясь высвободиться.

– Пустите, или я вам глаза выцарапаю, – пригрозила она.

Лорд Монтегю так резко разжал руки, что она не удержалась и, соскользнув со спины лошади шлепнулась на землю в опасной близости от подкованных копыт. Иен мгновенно оказался рядом, поднял ее и прижал к себе, озабоченно всматриваясь в испуганное лицо.

– Ушиблись? – спросил он сдавленным голосом. Мереуин оттолкнула его и принялась отряхивать платье яростными ударами затянутой в перчатку руки, закусив губы, чтобы сдержать слезы. Не произнеся ни единого слова, подошла к лошади, схватила повод, взлетела в седло и помчалась в том направлении, откуда они приехали.

Маркиз вскоре догнал ее.

– Простите меня, Мереуин, – искренне извинился он, – я не ожидал, что вы упадете.

Она молчала, даже головы не повернув, и он поджал губы, рассерженный и огорченный.

Подъехав к конюшням, Мереуин спешилась и бросила поводья Нику, который вышел навстречу, ожидая услышать похвалу объезженной им лошади. Но радостная улыбка слетела с лица конюха, когда девушка молча повернулась к нему и подъехавшему лорду Монтегю спиной и скрылась за пышно цветущими розовыми кустами. Ник бросил вопросительный взгляд на маркиза, но, увидев мрачное выражение его лица, молча принял поводья и повел обеих лошадей в конюшню, боясь даже, оглянуться. Да, решил он, нелегкой будет семейная жизнь, раз они еще до свадьбы кидаются друг на друга.

В дальнем конце парка по дорожке, бегущей вдоль Серпентайна,[19] неспешным галопом скакали леди Камерфорд и ее спутник, Элизабет была вне себя от гнева и ревности. О, как же она ненавидит Мереуин Макэйлис! Неужели эта девчонка взяла над Иеном Вильерсом такую власть, что превратила его в обалдевшего от любви школяра? Или, может быть, лорд Монтегю питает какую-то нездоровую склонность к юным девочкам? Ну, как бы то ни было, она намерена положить этому конец.

– Вы рассержены, дорогая.

Элизабет раздраженно нахмурилась, совсем забыв о присутствии Уильяма, и от всего сердца пожелала ему провалиться сквозь землю. Он понравился ей прошлой ночью, но больше она не желает его видеть. Сейчас ей нужен только один мужчина и никакой другой.

– Я устала, – коротко бросила она. Уильям улыбнулся и подъехал поближе.

– Благодарите меня за то, что вам не удалось выспаться, – напомнил он, обдавая горячим дыханием ее щеку. Элизабет понадобилась вся сила воли, чтобы не отшатнуться. Он и правда до такой степени уверен в своих достоинствах? И она ответила на его замечание лишь рассеянной улыбкой.

– У вас испортилось, настроение с той самой минуты, как мы встретили обнимающуюся парочку, – продолжал Уильям после минутного молчания.

– Ничего подобного! – воскликнула Элизабет заливаясь краской.

Ее горячность удивила Уильяма Роулингса, но он сделал вид, что не обратил на это внимания.

– Как вам будет угодно, моя дорогая. Вы знаете этого, джентльмена?

Элизабет глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.

– Немного.

Прозвучало неубедительно, но ответа Уильяму и не требовалось, он уже догадался об истинных чувствах Элизабет к высокому джентльмену.

– Вам известно его имя?

– Иен Вильерс, – неохотно ответила. Элизабет.

Густые брови Уильяма изумленно взметнулись.

– Неужели маркиз Монтегю?

Светло-зеленые глаза так и впились в него.

– А вы, случайно, с ним не знакомы? Не так давно он носил титул графа Равенслея.

– Я его знаю лишь как маркиза Монтегю, хотя никогда раньше не видел. В наших краях его вступление в права наследства произвело своего рода сенсацию.

– Мне следовало догадаться, Уильям, ведь, вы приехали из Глазго. Почему же, – добавила она, надеясь увести разговор от Иена Вильерса, – вы не разговариваете на каком-нибудь шотландском диалекте?

Уильям неестественно рассмеялся и резко оборвал смех, поджал губы, но Элизабет была чересчур поглощёна своими мыслями, чтобы это заметить. Лучше не говорить о своем шотландском происхождении в городе, где шотландцев презирают. Всю жизнь на него глядят сверху вниз, потому что он низкородный, простой человек, и Уильям пришел к горькому заключению, что уважения за деньги не купишь, особенно в Лондоне, где титул часто гораздо важнее карманов, набитых деньгами.

– Почему же лорд Монтегю так скоро вернулся в Англию? – поинтересовался он, пропуская мимо ушей вопрос Элизабет.

– Жениться собрался.

– Жениться? Как интересно! И кто же счастливая невеста?

Открытая ненависть горела в светло-зеленых глазах.

– Мне бы не хотелось говорить о ней.

– Как пожелаете, дорогая.

Они повернули к дому, он угрюмо молчал, Элизабет тоже не вымолвила ни слова. Раздражение ее росло по мере того, как она опять и опять возвращалась мыслями к увиденной ею возмутительной сцене: Иен Вильерс на лошади, Мереуин Макэйлис в его объятиях, растрепанная, прижавшаяся к нему, отворачивающая лицо, несомненно, чтобы скрыть от Элизабет горящие от поцелуев щеки.