По зову сердца - Николай Алексеев

Наряду с этим, несмотря на нависшую угрозу на Курской дуге, Верховное Главнокомандование оставляло в силе свой летне-осенний план 1943 года.

Этим планом намечалось разгромить немецкие группы «Центр» и «Юг», освободить левобережную Украину, Донбасс, восточные районы Белоруссии и выйти на линию Смоленск – река Сож, среднее и нижнее течение Днепра.

Но в первую очередь, конечно, надо было отразить удары на Курской дуге, а затем уже сразу, без какой-либо оперативной паузы, перейти в контрнаступление.

Для этого кроме Центрального и Воронежского фронтов привлекались еще четыре фронта – на орловском направлении Западный и Брянский и на харьковском – Степной и Юго-Западный.

Контрнаступление Ставка решила начать с Орловской операции, которую назвала именем гениального русского полководца – «Кутузов».

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Предполагая, что сегодня утром гитлеровцы перейдут в наступление, Вера и Аня спали беспокойно. Особенно Аня.

Примерно с часов двух ночи то и дело просыпалась и хваталась за спинку кровати: за ней находился тайничок.

– Брось с ума сходить, – ворчала на Аню Вера. – До рассвета еще далеко. Спи.

Но не такова была Аня, чтобы спать. Она щекоткой подняла Веру, и не прошло и полчаса, как они уже были далеко, в глухом лесу, у рации, под охраной местного лесника деда Анисима и его чуткого пса Салтана. Не теряя ни одной минуты, Аня настроилась на волну немецкого армейского корпуса, стоявшего на Жиздре, против плацдарма, занимаемого армией генерала Баграмяна. Но ничего нельзя было разобрать. Тогда она поймала волну корпуса, находящегося на юге, на главном направлении орловского плацдарма.

– Ну что? – спросила Вера, безмолвно наблюдавшая за зеленым глазком станции.

– Проспали, вот что, – ответила Аня. – В эфире такой тарарам, что и разобраться трудно. Похоже, что не они наших, а наши их бьют.

– Что ты говоришь? – потянулась Вера к наушникам. – Дай послушать.

В эфире действительно стоял тарарам. Многие команды и сообщения гитлеровцы передавали открытым текстом: «Погибли – прямое попадание… Нечем… Сильный огонь! Выдвигаю Гроссмана на 25 – 46… Перехожу на 24 – 85… Не могу. Там ничего не осталось. А с 24 – 40 нет связи…»

По этим отрывкам чувствовалось, что там, где-то на юге орловского плацдарма, внезапно обрушился на немцев шквал огня артиллерии, «катюш» и авиации.

– Одно ясно, что дело темное, – промолвила Вера и вернула Ане наушники. – Время, – показала пальцем она на часы. – Вызывай «Гигант», быстренько передавай свое – и домой.

Не успело еще солнце выглянуть из-за леса, как девушки были уже дома. Наскоро позавтракав, они с кошелками, наполненными продуктами, приобретенными у соседей, отправились в Рославль «на базар», но не по шоссе, а по полевой дороге, через товарную станцию. Там они зашли в диспетчерскую к Клаве – знакомой Ани.

Прежде чем подойти к ней, постояли у порога, ожидая, пока дежурный диспетчер закончит разговор по телефону. Когда тот повесил трубку, к ним подошла Клава и отвела их к окну. Аня, не торопясь, вынула из кошелки яйца и положила их на подоконник, затем клубнику, масло, творог. Дежурный тут же подошел к ним.

– О, зер гут! – вскрикнул он. И, не спрашивая, сколько что стоит, выбросил на подоконник несколько марок и приказал Клаве все это спрятать в холодок.

Выйдя из диспетчерской, они тут же под ее окном присели на скамеечку и стали считать вырученные деньги. А из диспетчерской слышался голос диспетчера. Он разговаривал по телефону с Брянском. Из этого и прежнего его разговора Вера поняла, что на Смоленск через Брянск с назначением на Судимир идет эшелон «Бис» с боеприпасами. В Рославль прибывает в 15.05. Отбытие – 15.20. А Клава им поведала, что южнее Орла гитлеровцы перешли в решающее наступление.

– Идем! – поднялась Вера.

Девушки направились на автобазу. Большущий двор был пуст, ни одной машины. Возле мастерских стояла группа сменных шоферов. От нее отделился фельдфебель и поспешил навстречу подругам.

– Господин фельдфебель, – почтительно поклонилась ему Аня. – Разрешите вас спросить.

– А, Мария! – как старой знакомой, улыбнулся он. – Битте.

– Скажите, пожалуйста, мой муж, Клим…

– А, Клим? Ер ист нихт. – И, полагая, что она не понимает, перстом показал на землю. – Тут ест ин нахт. Ферштейн?

– Данке. Ферштейн, – мило улыбнувшись, ответила Аня.

Тем временем Вера внимательно вслушивалась в болтовню шоферов.

Из этой болтовни она поняла, что у гитлеровцев перед самым началом наступления стряслось что-то страшное – очень много раненых и убитых. А Аня, к своему огорчению, узнала, что автороту Клима бросили под Орел, и теперь вряд ли он попадет в Рославль.

Девушки не стали задерживаться и отправились домой. На шоссе было спокойно, мчались только одиночные машины, больше грузовые и ни одной штабной. За мостом их обогнал небольшой темно-серый автобус с крутящейся на крыше антенной.

– Просто так или нас прощупывает? – вслух подумала Вера.

Сторонясь пыли, они остановились за кустами и смотрели, как далеко помчался этот «гроза разведчиков».

– Давай здесь присядем и подождем, когда вернется.

Автобус вернулся через час двадцать минут. Как только он миновал их, Аня поднялась, но Вера ее остановила.

– Давай подождем с полчасика. Если фрицы засекли работу рации, то этот «серый ворон» скоро вернется и снова полетит туда, – махнула она в сторону Брянска.

И действительно, через сорок минут «серый ворон» показался со стороны Рославля, пролетел мимо них и, не сбавляя скорости, пошел по шоссе на Брянск.

– От километрового столба, что у моста, до нашего автобус шел семьдесят секунд, – рассуждала на ходу Вера. – Следовательно, за сорок минут он пройдет примерно километров тридцать пять, то есть до Сещинской и там поворачивает обратно. За тридцать минут мы должны дойти до деда Анисима и, пока «серый ворон» будет в дальней точке поворачивать, сообщить «Гиганту» о «Бисе».

Так девушки и сделали. Передав короткими группами это сообщение «Гиганту», они пошли не домой, а к шоссе, чтобы там, притаившись в кустах, проверить, ходит ли радиоразведчик. И как предполагала Вера, через двадцать минут мимо них прошел, крутя антенной, «серый ворон».

– Слава богу, видимо, не засек. – Вздох облегчения вырвался из груди Веры.

Возвратясь, Аня предложила искупаться. Вера сунула ей полотенце, а сама взяла одеяло, и они помчались на речку. Вода оказалась настолько приятной, что они даже не хотели вылезать на берег.

Однако надо было возвращаться домой, и они быстро оделись. Только пришли, развесили сушить полотенце, как весь дом вздрогнул от оглушительного взрыва. Взрыв долетел со стороны фронта, куда недавно проследовал вражеский эшелон «Бис», о котором они успели сообщить.

Вера выскочила на крыльцо. Улица была полна народу. В небе пронеслось звено советских самолетов. Хотя люди молчали, но их лица явно выражали ликование. Вера взглянула на часы – стрелки показывали шестнадцать. Она тут же вернулась в горницу.

Аня полулежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

– Плачешь? – Вера утирала платочком ее глаза. – Радоваться, Машенька, надо. Радоваться! Ведь это наша работа. Видимо, наши прихватили их на Стешинской. Слышишь, как грохочет? Теперь это рвутся вагоны со снарядами.

– От радости плачу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Как-то поздно вечером послышались с улицы торопливые шаги, а затем и стук в дверь. На вопрос Ани – кто там? – ответил знакомый голос:

– Открой, Маша, это я, Кудюмов.

– Кудюмов! Петр Кузьмич! – В этих словах Аня выразила всю радость нежданной встречи, распахнула дверь, бросилась гостю на шею. – Боже мой, в военном? Какими судьбами?

– Здравствуй, Машенька! Закрой дверь и идем в хату. Здравствуй, жена! – Он протянул Вере руку.

– Жена? – удивилась Вера.

– Понарошку, – улыбнулся Михаил Макарович. – Чего только в нашем деле не бывает. А теперь ты дочь аптекаря из Брянска – Юлия Петровна Баскакова, беженка из деревни Желание, вдова. Муж убит партизанами. Так что, Юлия Петровна, вот тебе документы, собирайся и поезжай в Брянск. Только тебе на всякий случай надо прическу попроще, да и вообще изменить облик. А это тебе пароль. – Михаил Макарович протянул ей рецепт. – Ты его предъявишь старичку аптекарю. Его зовут Владислав Филимонович. Он посмотрит рецепт и скажет: «Вот этого состава, милая женщина, у нас нет». Ты спросишь: «Нельзя ли его заменить другим?» Он ответит: «Можно».

– Так садитесь же. – Аня посадила его на лавку. – А я что-нибудь приготовлю поесть.

– Ничего, Машенька, не надо. Я не надолго. Только чтобы проинструктировать Юлию Петровну, да и на тебя посмотреть, расспросить про твое житье-бытье, чем тебе надо помочь?

– Ничего не надо. Не знаете ли, что с Климом? – робко спросила Аня.