Русское Старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века - Сергей Зеньковский

Читая эти деяния собора, историк не может отделаться от неприятного чувства, что и лица, составлявшие текст постановлений этого полугреческого–полурусского собрания, и принявшие их греческие патриархи формулировали эти решения с нарочитым намерением оскорбить прошлое русской церкви. Так, например, параграф, относящийся к осуждению Стоглавого собора, говорит о том, что решение закрепить в России двуперстное крестное знамение и сугубую аллилуйю было “писано не рассудно простотою и невежеством”. Сам митрополит Макарий, бывший душой собора 1551 года, также был обвинен в невежестве, так как он не считался с греками: “Зане той Макарий митрополит, и иже с ним мудрствоваша, невежеством своим безрассудно, якоже восхотеша сами собою, не согласяся с греческими и с древними харатейными словенскими книгами. Ниже со вселенскими [то есть греческими] святейшими патриархи о том советоваша и ниже совопросишася с ними”[125].

Этим нелепым заявлением греческие патриархи и их советники, Дионисий и Лигарид, сами расписывались в своем полном невежестве в вопросах исторической литургики. Они совершенно не отдавали себе отчета в том, что двуперстное знамение и прочие обрядовые разногласия русской церкви с греческой XVII века были гораздо старше новогреческих и восходили к ранневизантийским образцам, введенным на Руси самими греками еще в XI веке. Сами же заключения собора стали ныне свидетельством не русской отсталости, а печальным памятником греческой заносчивости и забвения ими своего собственного старого предания. Постоянное упоминание, что деяния собора были делом греков — “толкуем же мы, два патриарха [русский патриарх Иоасаф ими, видимо, не принимался во внимание] сие правило” — к счастью, хотя бы частично снимает ответственность с русского епископата за всю нелепость и злобу этих постановлений.

Осуждение сторонников старого обряда было сформулировано в не менее оскорбительных и канонически нелогичных фразах, которые били не только по русским традиционалистам, но и по патриарху Константинопольскому Паисию и созванному им в Константинополе собору. Ведь патриарх Паисий, касаясь унификации обряда, ясно писал еще в 1655 году: “Не следует нам и теперь думать, будто извращается наша православная вера, если кто‑нибудь имеет чинопоследование несколько отличающееся в пунктах, которые не принадлежат к числу существенных членов веры, лишь бы он соглашался с кафолической церковью в важных и главных”.

Вместо того чтобы последовать этим мудрым словам константинопольского решения 1654 года, патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский проявили еще больше узости и пристрастности к обрядовым различиям, чем русские защитники старого устава. Они не только выступили на защиту никоновских “реформ”, но на заседании 13 мая 1667 года осудили сторонников старого обряда настолько строго, что этим сами возвели обрядовые детали на догматическую высоту. Они называли русских традиционалистов, отказавшихся от этих новшеств, непокорниками и даже еретиками и отлучали их от церкви жестокими и мрачными постановлениями:

Аще ли же кто не послушает, повелеваемых от нас [постановлений в обряде] и не покорится святей восточней церкви и сему освященному собору, или начнет прекословити и противитися нам, и мы таковаго противника данною нам властию от всесвятого и животворящаго Духа, — аще ли будет от освященного чина, — извергаем и обнажаем его всякого священнодействия и проклятию предаем. Аще же от мирского чина, отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святого Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника и от православного всесочленения и стана и от церкве Божия отсекаем, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием. А кто не уразумится и не возвратится в правду покаянием и пребудет в упорстве своем до скончания своего, тот да будет и по смерти отлучен, и часть его и душа его со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы, и со Арием и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камении и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и не растлен и яко тимпан во веки веков. Аминь[126].

Деяния и клятвы были скреплены подписями участников собора, положены для сохранения в Успенском соборе, а наиболее существенные части постановлений напечатаны в Служебнике 1667 года[127].

Примечания

[93] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 490.

[94] Макарий (Булгаков). История русской церкви. Т. XII. С. 758; Гиббенет Н. А. Указ. соч. Т. II. С. 44; Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 502.

[95] Макарий (Булгаков). История русской церкви. Т. XII. С. 758; Гиббенет Н. А. Указ. соч. Т. II. С. 44.

[96] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 229.

[97] Дело о патриархе Никоне. С. 226—244; Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. I. С. 422—427; Карташев А. В. Очерки… Т. II. С. 192.

[98] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 336.

[99] Карташев А. В. Очерки… Т. II. С. 213—214; Paisius Ligarides of Scio. History of the Condemnation of the Patriarch Nicon // Рalmer W. Op. cit.. Vol. 3. London, 1873. P. 207, 214—218 (Далее – Ligarides).

[100] Дело о патриархе Никоне. С. 438—451; Гиббенет Н. А. Указ. соч. Т. II. С. 1042—1099; Материалы для истории раскола… Т. II. С. 170—173; Соловьев С. М. Т. VI (XI). С. 265—267.

[101] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 333; Соловьев С. М. Т. VI (XI). С. 267; Дворцовые разряды. С. 232.

[102] Текст ответов патриархов см.: СГГД. Т. IV. С. 84—117; Гиббенет Н. А. Т. II. С. 669—697; разбор ответов патриархов см.: Зызыкин М. В. Патриарх Никон, его государственные и канонические идеи. Т. III. Варшава, 1938. С. 87—104; Вальденберг В. Указ. соч. С. 392—396; Рalmer W. Op. cit. Vol. 3. London, 1873.

[103] Гиббенет Н. А. Т. II. С. 672; Ligarides. P. 320

[104] Гиббенет Н. А. Т. II. С. 672, 675, 671; Ligarides. P. 321, 324, 319 [Ответы 2 и 5.]

[105] Вальденберг В. Указ. соч. С. 392—396; Карташев А. В. Очерки… Т. II. С. 212—218.

[106] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 248. Митрополиты Иларион Рязанский и Павел Крутицкий, поддержанные другими владыками на заседании собора 14 января 1667 года, особенно энергично возражали против расширенного понимания пределов царской власти. Лигарид, заявив, что вселенский патриарх дал ему полномочия быть его, патриарха, представителем на соборе, набросился на русских епископов, обвиняя их в том, что они не ценят своего государя. Он утверждал, что после царя Алексея, который по своим знаниям богословия и церковных дел стоит не ниже епископов и который является не только царем и сыном царя, но и внуком патриарха Филарета, на Руси может быть только еще более благочестивый и церквелюбивый царь (Ligarides. P. 207, 231.) На своем экземпляре протоколов собора патриарх Паисий Александрийский, который прекрасно знал все прошлое Лигарида, на полях рукописи против заявления Лигарида, что он делегат вселенского патриарха, написал кратко, но выразительно: “Он лжет” (Palmer W. Op. cit. Vol. III. P. 235.) К сожалению, патриарх Паисий не сделал такого заявления на соборе, позволив изверженному из сана и преданному анафеме Лигариду разыгрывать роль заправилы московского собора 1666—1667 гг.

[107] Устюгов Н. В., Чаев Н. С. Русская церковь в XVII в. // Русское государство в XVII веке. Новые явления в социально–экономической, политической и культурной жизни / Ред. Н. В. Устюгов и др. М., 1961. С. 327; Вальденберг В. Указ. соч. С. 393 и cл.; Neubauer Н. Car und Selbstherrscher. Wiesbaden, 1964. S. 176—177.

[108] Материалы для истории раскола… Т. III. С. 199.

[109] Там же. Т. II. С. 183, cл.; Т. II. С. 210—223, 240—243.

[110] Там же. Т. VI. С. 244.

[111] Аввакум. Сочинения… С. 206.

[112] Там же. С. 709.

[113] Там же. С. 53; Житие протопопа Аввакума… С. 260.

[114] Аввакум. Сочинения… С. 705.

[115] Материалы для истории раскола… Т. II. С. 210 и cл.

[116] Деяния Собора 1666—1667 г. // ДАИ. Т. V. С. 486.

[117] Интересные объяснения действий собора даны П. Смирновым. См.: Смирнов П. С. История русского раскола старообрядства. С. 72.

[118] Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович… Т. II. С. 377—411, прил. 13. С. I‑XV.

[119] Там же. Прил. С. XXX‑XXXI.

[120] В. М. К. [Карлович В. М.]. Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядцев. Т. I. М., 1881. С. 61.

[121] Материалы для истории раскола… Т. II. С. 237, ср. 28.

[122] Там же. С. 220—222, 390, 394, cл.

[123] Там же. С. 279.

[124] Там же. С. 253.

[125] Там же. С. 221.

[126] Там же. С. 219—220.

[127] Братское слово. 1876. ¹. XII. С. 17—20.

29. После собора: годы последних надежд: 1667—1670

Внешний успех собора 1667 года был довольно эффектным. Спор царя с Никоном был наконец закончен. Новый патриарх избран. Отношения между церковью и государством были определены. Вопрос обряда, казалось, также был разрешен, и, как тогда представлялось правительству, только четыре церковных мятежника не покорились постановлениям собора. Русская церковь, приноровившая свой обряд к греческому, казалось, завоевала сердца православного Востока. Наконец Москва в течение почти что года была сценой собора, который патриархи Паисий и Макарий приравнивали к вселенским[128], но решавшего, правда, дела вовсе не вселенского масштаба, а просто русские обрядовые споры.