Хранящая сердце - Джоанна Линдсей

Шанель видела его только за едой, и ее любопытство возбуждало то, что мальчик ел не за общим столом, а в углу. Очевидно, он был за что-то наказан. Но по его виду нельзя было этого сказать. Никто не обращал на него никакого внимания.

— Кто этот мальчик? — наконец решилась спросить Шанель.

— Мой племянник Древан. Глаза Шанель стали круглыми.

— Ах вот оно что! А за что он наказан?

— Он не наказан.

Она подождала, но Фалон больше ничего не сказал, продолжая есть.

— Ну хорошо, — продолжала Шанель, — тогда почему он там, а не за столом?

— Он не хочет, чтобы мать видела его.

— Почему?

— Она его ненавидит.

Фалон сказал это так спокойно, как будто для матери было вполне нормальным ненавидеть собственного сына.

Аурелет появилась через день. Она извинилась перед Фалоном — вероятно, по настоянию Димона. Шанель она просто игнорировала, но так было только в присутствии Фалона. Когда же его рядом не было, Аурелет осыпала Шанель градом насмешек. Она говорила о трусости Шанель, оскорбительно отзывалась о ее происхождении — в общем, всячески старалась вывести ее из себя.

Пока у Аурелет ничего не получалось. Шанель стискивала зубы и повторяла про себя как молитву: «Эта женщина заслуживает жалости, а не отвращения». Но, Звезды, ей было все труднее сдерживаться.

Сейчас Шанель решительно встала, удостоившись наконец внимания Фалона.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— Ты сказал, что Древан не наказан. Поэтому я не вижу препятствий, которые помешали бы мне подойти к нему и пригласить поисординиться к нам.

— Ты можешь это сделать, если Аурелет не станет возражать. Но если она будет против, тебе придется оставить все как есть.

— Здесь какая-то неувязка. Разве у вас женщины имеют неограниченную власть над своими детьми, тем более такими взрослыми, как Древан?

— Конечно, нет, — раздраженно ответил Фалон. — Но у мальчика нет отца.

— Сдается мне, что и дяди тоже нет. Ты ведь никогда не проявлял интереса к его воспитанию?

— Когда он родился, я сам был ребенком, а когда однажды захотел взять его на руки, Аурелет запретила. Она не хочет, чтобы он воспитывался как воин, потому что он не воин по крови, и я могу это понять. — Он хмуро посмотрел на Шанель. — Я не испытываю к нему никаких чувств, и вообще редко вижу его.

— Он легко становится невидимым, не так ли? Наверно, потому что знает, что никому не нужен.

— Шанель… — начал Фалон предостерегающим тоном.

— Нет! — отрезала она. — Почему бы тебе не признать, что ошибался, не обращая внимания на этого мальчика? Ты только посмотри на него, Фалон, он вот в углу, на полу! Ради Звезд! Я просто не могу видеть эту ужасную картину. Твоя сестра слишком жестока, и хотя для этого есть основания, но все же всему существует предел. Она отомстила, убив человека, который заставил ее страдать, тут уж ничего не сделаешь. Но кто накажет ее за те страдания, которые она все эти годы причиняла ни в чем не повинному мальчику? Да она и себя заставляла страдать, не пытаясь расстаться с прошлым. Я буду помогать Древану, если он этого захочет. А если Аурелет попытается помешать, думаю, что тебе следует вмешаться. Может, мне надо принять ее вызов, чтобы осадить ее?

— Вот этого ты не должна делать, — резко сказал Фалон, затем вздохнул. — Ладно, попробуй установить контакт с мальчиком, а я позабочусь насчет своей сестры.

Шанель обняла его за шею.

— Спасибо, но я думаю, что тебе надо начать…

— Женщина, ты только что получила от меня одну уступку. Лучше подожди, прежде чем требовать другую.

— Я не требовала…

— Разве? — Голос Фалона звучал недовольно.

— Кажется, мне намекают, чтобы я замолчала. — Шанель улыбнулась. — Я сейчас вернусь, красавчик.

Фалон смотрел ей вслед, размышляя о том, как трудно отказать ей в ее просьбе. На этот раз она, возможно, права — он действительно игнорировал Древана. Но, по правде говоря, он не имел права вмешиваться, так как у Аурелет есть друг жизни, который и должен заниматься мальчиком. Нужно бы узнать у Димона, почему он этого не делает, но, пожалуй, ответ и так ясен. Фалон прекрасно знал, что его сестра, когда что-то не по ней, ведет себя как настоящая ведьма. В свое время их отец испортил ее, во всем потакая. Он надеялся, что это поможет ей забыть, что с ней произошло. Однако за те десять лет, когда все делалось согласно ее желанием, Аурелет привыкла к тому, уверенная, что так будет всегда.

Шанель подошла к Древану, ожидая, когда он обратит на нее внимание. Мальчик поднял глаза, и на его лице, таком похожем на лицо Фалона, было столько робости, что сердце Шанель сжалось.

Она ободряюще улыбнулась.

— Кажется, с тобой можно подружиться, Древан? И я очень надеюсь, что так и будет. Пойдем за мой стол, и я расскажу тебе о компьютере, который думает, что все на свете знает.

— А что такое компьютер?

— Я вижу, нам есть о чем поговорить, не так ли?

Шанель так и не привыкла к здешней жаре, но через неделю после прибытия в Ка-аль она решила все же надеть браки. Однажды утром ей доставили с полдесятка образцов этой одежды разного цвета. Все они оказались слишком велики, и Шанель отослала их обратно. Но когда принесли еще партию браки, она просто не смогла устоять перед искушением надеть их.

Шанель выбрала коричневые заалскиновые браки и надела их вместе с рубашкой золотистого цвета. Шанель взяла нитку кристаллов, которые она приобрела на Кистране, и попросила живые кристаллы сменить окраску на цвет янтаря с золотыми искрами внутри. Они сразу исполнили ее просьбу, и Шанель повесила ожерелье себе на шею.

Она с удовольствием надела бы свои золотые сандалии вместо ботинок, в которых было бы уж слишком жарко. Разыскивая их среди вещей, которые Марта транспортировала ей с корабля, Шанель вместо этого обнаружила свой меч и блок компьютерной связи. Этот блок Шанель ожидала найти в вещах, а вот меч был полной неожиданностью. Она долго смотрела на него, не зная, как поступить, и, в конце концов решив, что не может позволить себе такой вольности, спрятала подальше, чтобы Фалон не нашел его.

Как всегда, ее друг жизни отсутствовал, прилагая усилия для того, чтобы в его городе дела шли гладко. Он начал переговоры с послом Липком, ведя их по телекому, давно уже установленному за пределами Ка-аля. Каждый день он тратил на эти дискуссии несколько часов и кое о чем договорился. Катратерцы могли покупать золото, и Фалон даже не спрашивал, что он получит взамен. Неясным оставалось только, как передавать это золото катратерцам без того, чтобы они появлялись на территории Ба-Хар-ана. Но Шанель не сомневалась, что решение будет найдено.

Она нашла для себя достаточно дел, чтобы быть занятой целый день. В доме ее отца под защитой Чал-лена постоянно находились по меньшей мере с десяток вдов и сирот, которыми занимался брат ее дедушки Лоуден. В Ка-але существовал специальный дом для вдов и сирот, и Шанель взяла шефство над его обитателями. Когда рабыня, бывшая старшей над всеми невольниками в доме, получив свободу, решила вернуться на родину, не оказалось никого, кто бы мог занять ее место. Поэтому Шанель пришлось самой контролировать слуг, постепенно подготавливая одну из женщин к роли управляющей. Она также взяла на себя задачу объяснить этим только что получившим свободу людям их права, по ходу дела узнавая и свои собственные. Конечно, ей приходилось иногда обсуждать все это с Фалоном, но такие беседы доставляли Шанель удовольствие, поскольку с каждым днем они становились все ближе друг другу.