Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински (СИ) - Гордова Валентина

— Хорошо, что из твоего отца маг получился очень даже ничего.

А, то есть порталы не открылись не потому что у Норлана сил не хватило, а потому что папа на меня свою защиту наложил.

— Да, очень хорошо, — согласилась я, вспоминая сначала о том, как папа учил мамину защиту обходить, а потом о том, как мы с девочками её и обошли, когда Илиара от меня отвязывали.

Не знаю, вот даже не догадываюсь, почему мамин взгляд сделался темнее и мрачнее, но свой я перевела на карту и принялась разглядывать её с совершенно невинным видом… и краснеющими щеками.

— Есенька, — когда твоё имя так ласково и нежно шипят, пора сваливать.

— Мамуль, я тебя так люблю! — заявила искренне, от всего сердца, делая шажок назад.

Фея единым плавным и потому очень жутким движением обернулась к единственной дочери всем шикарным телом. Серебристые волосы всколыхнулись, по прядям чёрные трещащие молнии побежали, в красных глазах зажглись совершенно нехорошие огоньки, а на розовых губах заиграла убийственно-ласковая улыбочка.

— Е-е-есенька, — протянула моя любимая родительница.

— Ой, что-то я засиделась, — поняла очевидное, спешно отступая.

— Ну что ты, — пела мамуля, — только пришла же. Садись-ка, поговорим.

— О-о-о чём? — протянула нервно и глянула на окно, примеряя то для побега.

В следующий миг окон в кабинете стало ноль, как и дверей. То есть мне только что перекрыли пути отступления, оставив наедине с очень злой феей.

И нет, мама мне ничего не сделает, но она женщина далеко не глупая, и потому в ответ на мой вопрос прошипела яростное:

— Об отце, мать твою, твоём!

— Интересная формулировка, — не удержалась, в панике соображая, как свалить так, чтобы папа по итогу остался с головой на положенном месте.

Но ладно папа, просто — как свалить?!

И я вдруг вспомнила! Себя, Риагана, эльфийский дворец и те три заклинания, которые передал мне некромант. Парализующее, отводящее и телепортационное! Одна беда, нужна кровь. Моя. И несколько секунд на длинное заклинание.

Но это что касается маговского способа спасения, но у меня-то был ещё один! Мама верно сказала, папа над моей защитой потрудился славно, но мама всё же получше. Она меня слышала отовсюду, если позову, папе нужна была связь по крови…

— Тучка моя тёмная, — позвала неумолимо наступающая фея, — а расскажи-ка любимой мамочке, чему плохому тебя научила та гадость, называющаяся твоим отцом?!

Мой взгляд метнулся к столу — мама тут же вскинула руку, изолируя тот от меня густым чёрным дымом и, как она считала, лишая спасения.

Но я маму знала хорошо, а потому в тот миг, когда она направила магию на стол, я вскинула собственную руку и сомкнула зубы на ладони!

— Еся! — содрогнувший дворец вопль!

Боль в руке и глазах, когда за прекрасной женщиной всколыхнулась волна тьмы, и мой истеричный визг:

— Папа!

Вот так вот и живём. При виде неразрешимых опасностей зовём маму, при виде злой мамы — кричим папу.

Чёрный искрящийся портал распахнулся прямо подо мной за миг до того, как мамочка спустила собственную магию с поводка. Она бы мне, конечно, вреда не причинила, но это тот самый случай, когда уж лучше причинила бы, потому что из «безопасного» она могла такого надумать, что дышать страшно!

Меня проволокло из Тьмы в Элирис, чернота сменилась ослепительной белизной, откуда-то появилось гудение, треск, вой, а потом меня бережно подхватили и сжали, и обжёгший мороз сменился приятным теплом.

Разлепив глаза, я глянула на полную военных снежную поляну, на окутывающую меня от шеи до кончиков босых стоп клубящуюся тёплую тьму, на папочку, поймавшего, согревшего и теперь нежно-насмешливо улыбающегося дочери.

— Сбежала от Тьмы? — поинтересовался шутливо.

— От Тьмы сбежать легче, чем от мамы! — выдохнула искренне и тоже улыбнулась, очень довольно. — Кстати, она раскрыла наш маленький фокус с вашими защитками.

— А вот это уже ой, — горестно вздохнул правитель самой Тьмы.

Вздохнула в ответ, полностью согласная, подняла и показала ему окровавленную прокушенную ладонь и очень коварно негромко добавила:

— А мама там у тебя в кабинете…

— Чувствую, — спокойно подтвердил мужчина, мимолётным взглядом залечил мою ладонь, хитро улыбнулся и так вроде бы невозмутимо, но с отчётливой насмешкой добавил, — и о том, что сирен на Эве довели, тоже знаю.

Нет, я ничего говорить не собиралась, но он первый начал.

— А о том, что на маму кайран глаз и не только положил, тоже знаешь? — вопросила совершенно и абсолютно невинно, пряча ручку обратно в укутывающую тёплую тьму.

Папа промолчал, только в красных глазах сверкнули огоньки. Жуткие и опасные, но ничуть меня не испугавшие, и я хитро добавила:

— А мамочка у тебя в кабинете в одном купальнике, вся такая красивая… иди, посмотри. Уверена, ты поймёшь того кайрана. Надеюсь, тебе мама ноги с хвостом не оторвёт.

Угрожающие огоньки в его глазах сменились заинтересованно-предвкушающими, а в следующую секунду мне напомнили, что ведьме, пусть даже тёмной, до правителя Тьмы в коварстве ой как далеко.

— Пойду, посмотрю, — заверил папочка с улыбкой, улыбнулся шире и, повысив голос, позвал: — Лорд Эрхэт!

Я вздрогнула и стремительно повернулась к военным, не отреагировавшим ни на крик, ни на явление магии Тьмы, что могло означать лишь одно — папа скрывал нас от посторонних глаз, и на его окрик отреагировал лишь один человек.

Риаган резко повернул голову, теряя интерес к что-то докладывающему мужчине, увидел нас, облегчённо выдохнул, что было заметно даже с расстояния в сотню шагов, на миг опустил голову, но тут же снова встал ровно, жестом остановил докладчика, что-то ему сказал и поспешил к нам.

— Познакомились, — задумчиво поделился папа. — Меня удостоили чести вести допрос того полуэльфа.

Молодая ведьмочка поняла, что не дышит, а её сердце давно бьётся для лорда Эрхэта. Мага, хуже того — некроманта, оказавшегося самым добрым, смелым, решительным мужчиной, смело бросающимся в бой, не сдающимся перед лицом опасности, не смиряющимся после неудачи.

— Полуэльфа? — переспросила, думая совсем не об этом.

— Мать Норлана была эльфийкой из Изумрудных мечей, отец — человеком. Лорд Лехон занимал пост королевского советника в Ахаэше, и после рождения внебрачный сын жил с ним, что позволило его отцу взрастить в отпрыске стремление к независимости своей страны.

Но я едва ли слушала.

Риаган… мы не виделись так долго, что разлука оставила глубокие кровоточащие раны на моей душе. Но маг шёл, не замечая никого вокруг, не видя торопливо расступающихся с его пути воинов и не сводя с меня полного облегчения взгляда зелёных глаз, и я чувствовала, как все порезы внутри меня затягиваются и разглаживаются, как сосущая под рёбрами тоска сменяется лёгкостью и трепетной радостью, как на моих губах играет светлая улыбка, а в глазах блестят слёзы…

— Мама была права, — тихо, чтобы услышала только я, произнёс папа, — ты действительно полюбила всей душой.

Да… всей душой.

Я не смогла ответить, как не смогла и взглянуть на папу. У меня не было сил оторваться от Риагана.

А некромант был уже совсем близко, всего в десяти шагах, и я со сжавшимся сердцем разглядела его заострившиеся черты бледного лица, тени под глазами, чёрные волосы, убранные в короткий небрежный хвост на затылке, чёрную военную форму без мантии, высокие сапоги по колено…

Он замедлился только перед нами, мимолётно улыбнулся мне, стремясь успокоить, и перевёл серьёзный взгляд на Лорда Тьмы.

— Надеюсь, вы осознаёте, какую ценность я вам вверяю? — спокойно, с едва уловимо сквозящей угрозой поинтересовался папа.

— В ваших руках смысл моей жизни, лорд Кейсад, и это отнюдь не фигура речи, — в тон ему отозвался Риаган.

По губам папы скользнула мимолётная неуловимая улыбка, после чего Лорд Кейсад величественно склонил голову, сделал шаг и с величайшей осторожностью передал меня с рук на руки любимому магу.