Месть по закону - Вячеслав Денисов

А там, не отрывая от лица рук, стояла и плакала молодая красивая женщина. Бесшумные рыдания слегка потрясали ее тело. Она была счастлива.

Антон подошел к ней и отнял от лица руки. Он сжал их в своих ладонях, даже не думая о том, что делает женщине больно. Но она и не чувствовала боли.

– Я ждала тебя, сколько могла... Я приходила, но мне говорили, что тебя нет...

Он уткнулся лицом в ее мокрые от слез ладони.

– «Нет» – это не значит – «умер»... – прошептал он.

Пастор едва не задохнулся, когда судья огласил приговор. После вердикта присяжных – «ВИНОВЕН» он был уверен в сроке, к которому его приговорит судья Буффон. «Четыре года», – должен был сказать этот «договорной» судья. Так уверял его адвокат. Но этот толстомордый, сытый ублюдок огласил:

– Я могу понять и простить ваш поступок, мистер Овчаров. Но в этом случае меня никогда не поймет и не простит господь. Данной мне властью штата Огайо я приговариваю вас к двенадцати годам заключения в федеральной тюрьме штата в Колумбусе.

Помутненный рассудок Пастора едва не заставил его обессиленно опуститься на лакированный паркет зала суда. «ЧТО?!» – кричали в нем остатки сознания...

После бегства из Чехии, где его почти достало местное отделение Интерпола, Пастор пересек океан и осел в одном из отелей близ Кливленда. Вид озера Эри недолго успокаивал мысли авторитета. Желание находиться в зоне повышенного риска и, даже имея все, продолжать действовать привело к неудачной попытке вымогательства у эмигрантов из России. Неумение адаптироваться в новой среде привело к тому, что он в очередной раз нарушил закон. Это и называется – поспешное мнение о досрочной акклиматизации. В России всего десять процентов жертв вымогательства обращаются в правоохранительные органы. В Америке же десять процентов составляют те, кто в полицию не заявляет. Пастор, решив перенести тяжесть своего авторитета через океан, не рассчитал своих сил. Закон суров, но он – Закон. Пастора «брали» в его небольшой загородной вилле около двух десятков агентов ФБР. Похищение людей – один из самых тяжких грехов, упомянутых в уголовном законодательстве Соединенных Штатов.

Адвокат, понимающий, с кем имеет дело, твердил:

– Мистер Овчаров, пользуйтесь на допросах Пятой поправкой Конституции Соединенных Штатов. Отказывайтесь свидетельствовать и отвечать на вопросы в зале суда, если не уверены, что ответы принесут вам пользу. Вы не гражданин США, но вы на их территории. Закон превыше всего.

Пастор очень быстро понял, что Пятая поправка Конституции США – это то же самое, что пятьдесят первая статья Конституции Российской Федерации. «Я имею право молчать, а вы, если имеете желание, можете доказывать мне мою вину». Еще адвокат говорил, что «мистеру Овчарову очень повезло». Судья Буффон, рассматривающий его дело, очень любит золотые часы, дорогие автомобили и коллекционирует маленькие домики на побережье озер Эри и Мичиган. Пятьдесят тысяч долларов сумеют убедить судью Буффона в небольшой опасности деяний господина Овчарова. Четыре года превратятся в три при достойном поведении. А при наличии на счетах господина Овчарова таких сумм можно не волноваться за будущее. Вряд ли он будет экстрадирован в Россию как разыскиваемый Интерполом преступник. Дело в том, что господин Овчаров совершил преступление на территории США, и судим он будет по американским законам. По законам штата Огайо.

Овчаров смирился. А когда услышал приговор, пришел в ярость.

– Ты, мудила штатовский!.. – орал он в лицо сидящего перед ним адвоката. – Ты трахнул меня! Ты поимел меня, как сявку! Ты что обещал, гнида, мать твою?!

Адвокат, который на суде перенес не меньшее потрясение, успокоил Пастора и разъяснил ситуацию:

– Мистер Овчаров, у вас есть в России враги?

Пастор уставился на адвоката, как на недоделанного.

– У меня? В России? Ты че, волк помойный, издеваешься?! У меня пол-России – враги!.. Что происходит, адвокатишка?!

Адвокат помялся, словно думая – оглашать или нет недавно полученную информацию?

– Понимаете, судья Буффон... Я вам говорил, что он склонен к красивой жизни... Он вернул ваши пятьдесят тысяч. На тот же счет.

– Он что, внезапно стал неподкупным?! – не понял, продолжая бесноваться, Пастор.

– Понимаете ли, мистер Овчаров... Он получил из России чек на сумму в сто тысяч долларов. Чек ему передал какой-то журналист. Американец по национальности. Но это все, что я знаю. Я поэтому и спросил вас о врагах на Родине.

Пастор остекленевшими от изумления глазами смотрел на адвоката.

– Ты хочешь сказать... Ты хочешь мне сказать, что кто-то заплатил судье, чтобы тот вынес законный приговор?.. — Его шепот перешел в оглушительный крик. – НЕ ЗА ТО, ЧТОБЫ СУДЬЯ ПРЕСТУПИЛ ЗАКОН, А ЗА ТО, ЧТОБЫ ОН ЕГО ИСПОЛНИЛ?! Да кто на такое способен, придурок?! Ты что, спятил, стряпчий?!

Адвокат судорожно сглотнул слюну. У него у самого ситуация не укладывалась в голове.

– Заплати Буффону миллион!!! – взревел вор. – Дай два миллиона!.. Если у вас, бля, как на аукционе!!

– Поздно, мистер Овчаров. Вряд ли кто мог предугадать, что в последний перед судом день так получится... Мы уже не в силах что-либо исправить.

Но длительность срока наказания не будет иметь для Пастора совершенно никакой разницы. В мире, где он правил, ошибки не прощаются. Через пять недель он погибнет при весьма странных обстоятельствах, получив удар заточкой в ходе завязавшейся драки между заключенными. Но это произойдет только через пять недель. А сейчас, когда в огромном двухъярусном помещении федеральной тюрьмы Колумбуса был выключен свет и понемногу стихли сдержанные разговоры заключенных...

...когда темнота впиталась в бетонные стены камер...

...когда дежурная смена тюрьмы развернула на столах пакеты с пончиками и сандвичами...

...когда среди круговорота версий Пастор нашел правильный ответ...

Вот тогда и раздался этот крик, разрываемый тишину, словно простыню:

– СТРУГЕ, СУКА, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!!

Эпилог

Антон оторвался от компьютера и посмотрел на Сашу. Она лежала на диване лицом к нему и читала книгу. Ее стройные ноги, на всю длину которых не хватало короткого шелкового халатика, заставили Антона понять: к «домашней судейской» работе – отписанию вынесенных за день решений – он уже не вернется. Он встал, подошел к Саше и опустился перед диваном на колени. А она подарила ему ту улыбку, что последние несколько месяцев буквально сводила его с ума. Когда он работал, Саша ему не мешала. Готовила, убирала, мурлыча под нос первые попавшие в голову шлягеры, и ей казалось, что она самый счастливый на свете человек. Глупо скрывать свое счастье в любви, когда оно приходит.

– Что читаешь? – спросил Струге, не сводя с нее глаз.

– Цветаеву. – Она вновь открыла отложенную в сторону книгу. – Тут есть и о тебе.

– На самом деле?.. – удивился он. – Вот уж не думал, что в своем наследии она упомянет и меня.

– Она упомянула всех. Хочешь послушать о себе?

Антон, улыбнувшись, добродушно кивнул...

Хочу у зеркала, где мутьИ сон туманящий,Я выпытать – куда Вам путьИ где пристанище...