Печать Индиго. Дочь Сварога - Арина Теплова

прислуга во главе с Ядвигой смотрела на молодую хозяйку поместья подозрительно и порой даже вызывающе. Слава попыталась узнать у Людвига, как можно связаться с ее супругом. Но камердинер фон Ремберга, который с первого дня настороженно относился к девушке, заявил, что не знает, где искать хозяина, и вообще не в курсе, когда тот вернется, может, через месяц, а может, через полгода.

Уже под вечер в горницу вошел Гриша. Слава к тому времени проштудировала уже большую часть расчетных ведомостей. Молодой человек только что возвратился из ближайшей деревни Ждановки и прямо с порога воскликнул:

— Слава, все чудесно устроилось. Степан Иванович уже в который раз все доложил, как надобно, и сдал вырученные от продажи овощей и гречи деньги. Почти сто рублей. Я обещал ему, как мы и условились, что эти деньги пойдут в погашение оброка его деревенских.

— Замечательно, Гриша, — печально вздохнула Слава.

— Вот деньги, положи их пока в потаенное место. На восстановление дома пойдут.

— Но этого так мало, Гриша. Ты же слышал вчера, как господин Бекетов сказал, что на строительство необходимо двести, а то и двести тридцать тысяч рублей, — тяжко заметила девушка. — Эта такая большая сумма. Где нам раздобыть ее?

— Сестрица, не убивайся ты так. Пожарище со всяким домом может случиться. Твой муж уехал и не оставил тебе ни копейки, вот пусть немедля приедет и разбирается со всем. Ты все же замужем, или как? — возмущенно сказал Артемьев.

— Ах, Гриша, ты не знаешь всего. У фон Ремберга были большие долги. Даже ежели он вернется, у него наверняка нет лишних денег. Да и я сама во всем виновата, мне и надобно разбираться со сгоревшим особняком.

— В чем ты виновата? Что пожар случился? — опешил Гриша.

— Да, — кивнула она.

— Да с чего ты это взяла, сестрица?

— Я знаю это, Гриша, и все.

— Ничего не понимаю, — пробубнил молодой человек и устало плюхнулся на лавку напротив девушки.

Слава вновь уперлась настойчивым взором в ведомости и через четверть часа подняла глаза на Артемьева, несчастно поджав губы.

— Гриша, что же делать? — пролепетала девушка. — Я уже всю голову сломала. Неоткуда взять даже тысячу рублей. Все доходы идут на насущные нужды поместья. А те деньги, что могли бы остаться с прошлых двух урожаев, этот негодяй Дерюгин прикарманил.

— Нужно было все же заявить на него в Юстиц-коллегию. Чтобы его в застенок упекли.

— Не стоит, Гриша, он уже наказан.

— Да уж, наказан, лишился хлебного места, — поморщившись, заметил Гриша. — Вообще, не понимаю фон Ремберга, как можно было такого прохиндея в управляющие нанять? Да еще и не проверять его время от времени. Вот он и обнаглел.

— О чем уж нынче говорить.

— Можно обложить дополнительным денежным оброком деревни. Но доходы эти долгие, только через год полу…

— Нет, — не раздумывая, перебила его Слава. — Крестьяне впроголодь живут. Видела я на той неделе, когда ездила по деревням. Не буду я у нищих людей последнее забирать, только чтобы новый особняк выстроить. Не по совести это…

— Ты права, сестрица, нехорошо это. Прости, не подумал, — нахмурился Гриша и вдруг предложил: — А знаешь, сестрица, не взять ли нам денег у ростовщиков?

— У ростовщиков? — заинтересованно переспросила Слава и быстро добавила: — А это не опасно, Гриша? Ты же слышал, как они наживаются на людях и многих разоряют.

— Послушай, сестрица, я вчера говорил с нашим соседом, господином Ливановым. Так он рассказывал о некоем ростовщике Хартмане, еврее. Он живет в немецкой слободе. Так он берет самый низкий процент в Петербурге. На постройку дома нам надобно первоначально тысяч сто пока, а затем на внутренне убранство еще столько же, так?

— Да, ты прав, — кивнула Слава.

— Так вот. Мы сможем отдавать долг с будущих урожаев. В течение трех лет. Как-никак, Дерюгин воровал по пять тысяч в год. А это за три года почти пятнадцать тысяч. Это пойдет на покрытие процентов ростовщику. В будущем году засадим все поля рожью да пшеницей. Мне Степан Иванович, Лука Ильич да Жиров, все в голос твердили, что последние два года Дерюгин распоряжения давал только треть полей засеивать, чтобы ему было легче управу держать над всем хозяйством. Так вот, мы засеем все поля и по осени продадим урожай на ярмарках. И тем самым отдадим оставшийся долг.

— Но Гриша, ростовщику-то надобно до осени тоже платить, а откуда взять деньги?

— Я думал о том. Можно попробовать открыть ткацкую мастерскую. И с нее доход получать. Я узнал, что в Петербурге требуется хорошее сукно, с также шелк да тонкое полотно. Мы могли бы закупать сырье на юге и затем изготовлять ткани. А потом продавать их по выгодной цене и отдавать часть долга, до того как полностью рассчитаемся.

— Это интересно, братец. Думаешь, мы могли бы получить дополнительные деньги от этой ткацкой мастерской? Да и на большее количества ржи найдутся ли покупатели?

— Я думаю, если хорошо постараться, найдутся. Я сам могу проехать по соседним губерниям, особенно северным, в которых мало что растет, и договориться о продаже зерна. А насчет тканей надобно заключить договоры с теми купцами, которые будут покупать у нас ткани.

— Можно попробовать заключить договоры и с модными лавками, — с воодушевлением сказала девушка. — Ведь им выгоднее и дешевле будет покупать ткани здесь для пошива своих нарядов, чем откуда-то везти.

— Ты права, Слава, — кивнул молодой человек — Но нужно сделать так, чтобы эти модные лавки захотели покупать ткани именно у нас, понимаешь?

— Но как это сделать, Гриша?

— Надо вызвать у них доверие. Я сам от имени твоего мужа фон Ремберга поеду предлагать наши товары.

— Я бы тоже могла в модных лавках договориться.

— Да, конечно. Думаю, и с ростовщиком лучше тебе вести разговор как жена фон Ремберга.

— Мне тоже так кажется, Гриша.

— Но тебе надобно