Маска Зеркал - M. A. Каррик

в Палаэстре оказалось недостаточно, чтобы научить Рен читать чужие фехтовальные приемы. Против Меззана Леато сражался совсем не так, как Рук, — но и совсем не так, как в бальном зале Трементиса, когда он игриво менял стили в поединке с Рывчек. Его форма была безупречно лигантийской, стойка — высокой, клинок — вытянутым, чтобы представлять постоянную угрозу. Если бы вы искали сравнение с Руком, вы бы его здесь не нашли. Он был в полной мере гордым благородным сыном, мстящим за поруганную честь своей сестры.

Но это могло быть и маской.

Рывчек наблюдала за происходящим с другой стороны круга, не пытаясь скрыть улыбку. Она не выглядела обеспокоенной. Как и Леато. После замечания о каналах он замолчал, выражение его лица стало живым и настороженным. Это Меззан рычал, выплевывая тихие проклятия, когда его атаки не удавались.

И именно Меззан проиграл.

Конец не был драматичным. Меззан сделал выпад, и едва заметное движение запястья Леато вывело его клинок из строя. Затем простое выравнивание и разгибание, и по левой щеке Меззана потекла кровь.

"Кажется, это Нинат". Леато отступил назад, любуясь порезом, как художник.

Он повторил слова Рука, сказанные той ночью, и Меззан напрягся, готовясь броситься на Леато, хотя порез означал конец поединка. Но тут чья-то рука шлепнула его клинок о землю. Грохот от его падения сопровождался треском ладони Меттора о его порезанную щеку.

"Это. Это. Нинат". Оттолкнув сына, Меттор повернулся лицом к Леато, демонстрируя все самообладание, которого не хватало Меззану. "Дом Индестора приносит извинения за нанесенное оскорбление. Надеюсь, это тебя удовлетворит. А теперь забирай свою семью и уходи".

Рената оторвала взгляд от сцены, впервые за год вздохнув, и посмотрела на женщин Трементиса. Джуна взяла себя в руки, вытерла слезы со щек и с достоинством смотрела на толпу. Донайя встретила взгляд Ренаты и повернула руку ладонью вверх — не привлекая к себе внимания, но приглашение было явным.

Ренаты могло не быть в реестре, но когда Трементисы уходили, Донайя хотела, чтобы она была с ними.

За все хорошее, что это мне принесет. Ночь в один миг превратилась из триумфа в крах, и дикая идея, горевшая в голове Ренаты, ничуть этого не компенсировала. Она не могла даже взглянуть на Леато, когда он, подхватив плащ, возвращался к своей семье.

Толпа расступилась, чтобы пропустить их, — море осуждающих, радостных или сочувствующих лиц. Когда они прошли, Донайя тихонько вздохнула. "Ну что ж. Похоже, нам действительно конец", — пробормотала она так тихо, чтобы слышали только они трое.

"Мама!" Леато и Джуна вздрогнули, но она проигнорировала их и посмотрела на Ренату.

"Мне очень жаль, моя дорогая. Я думаю, что мы только что разрушили все твои надежды на…"

"Альта Рената. Уже уходишь?" позвала Фаэлла Косканум, остановив ее на пороге. "Я хотела подтвердить нашу завтрашнюю встречу за чаем. Седьмое солнце?"

Рефлекс заставил ее произнести эти слова. "Конечно, Альта Фаэлла".

"Прекрасно. Жду с нетерпением". Кивнув Донайе и остальным, Фаэлла пронеслась мимо них, чтобы вернуться в свой салон. Не только Трементис остались в недоумении после ее появления. Позади нее поднялась вторая волна ропота.

В жилах Ренаты вспыхнул огонь. Если Фаэлла все еще узнает ее — Фаэлла, которая была недовольна тем, что ее внучатая племянница стала невестой Меззана… "Не топите пока свои надежды, Эра Трементис".

Исла Индестор, "Жемчужины": Павнилун 5

Когда Трементисы забирались в свою повозку, спасаясь от дождя, Леато держал в руке кожаный ремень дверцы. "Колбрин может отвезти вас всех домой. Я-" В темноте Рената увидела, как напряглась его челюсть. "Мне нужно выпить".

На этот раз Донайя не стала его ругать. "А если Меззан придет за тобой?"

Леато рассмеялся без юмора. "Я не пойду туда, где ему придет в голову искать меня. У него и так есть заботы поважнее".

Джуна поймала его за руку, когда он начал выбираться из кареты. " Леат…"

"Все в порядке, Минноу". Он прислонился лбом к ее лбу. "Мне просто жаль, что этот безродный ублюдок испортил тебе вечер".

Потом он ушел, вышел под дождь и трусцой побежал через площадь туда, где в дальнем укрытии другого здания ютилось несколько носильщиков. Рената смотрела ему вслед. Последовать за ним или…?

Придерживаться плана. "Мне тоже пора домой. Нет смысла идти в Исла Трементис, а потом разворачиваться и ехать в Вестбридж".

"Можешь остаться на ночь", — сказала Донайя.

Предложение согрело ее, хотя у нее была дюжина причин не соглашаться — одна из них была почти невидима сквозь дождь и темноту. "Нет, я не хотела бы навязываться. Кроме того, мне нужно подготовиться к завтрашнему чаю с Альтой Фаэллой. Спокойной ночи вам обоим, и я надеюсь, что скоро у меня будут хорошие новости для вас".

Напутственные слова Джуны последовали за ней, когда она уходила. Выходя из кареты, Тесс держала над ними зонтик; он защитил лицо Ренаты, но не защитил ее юбки. Юбки Тесс уже намокли, и она пробормотала про себя: "Надеюсь, юбка еще сухая. Нелегко было ее достать, ты же знаешь".

"Я знаю", — пробормотала Рен. Позади нее дребезжала карета, Колбрин сидел на месте кучера, с которого капало масло. Когда она оглянулась на площадь, Леато уже не было. "Давайте найдем какое-нибудь убежище".

Кареты, стоявшие в конюшне, служили удобной площадкой для переодевания возле двери в кухню, а все возницы оставались в сухости и тепле в столовой для слуг. Тесс наблюдала за происходящим, а Рената пыталась удержать равновесие в выбранном ею хорошо подрессоренном транспортном средстве, с трудом освобождаясь от своих нарядов. Если кто-то увидит ее движение, то решит, что происходит что-то другое.

Вечеринка по случаю помолвки была благословенной, настолько большой, что обычного персонала Индестора не хватало, пришлось нанимать дополнительные руки. Достаточно было украсть форму горничной, накраситься, заплести волосы в простые косы и заколоть их, чтобы превратить ее в еще одну врасценскую женщину из числа временных слуг.

"Это безумие. Ты ведь знаешь это, правда?" прошептала Тесс, когда они выбежали из конюшни на кухню. Она схватила ведро, которое спрятала в стороне от дороги, и сунула его Рен. "Лед. Они проходят через проходную, так что ты должна быть в состоянии пробраться внутрь, чтобы никто тебя не побеспокоил. Но я все равно думаю, что это плохая идея. Я могу помочь, но не воспринимай это как согласие".

"Не надо использовать здравый смысл в отношении меня", — сказала Рен, переходя на свой врасценский акцент. "У меня никогда не будет лучшего