Гнездо индюка - Вадим Проскурин

В единственной комнате одной из таких хибар стояла садовая скамейка, она изображала стол. Рядом стоял кривобокий табурет, собранный неведомым косоруким наркоманом из разномастных обрезков досок, на этом табурете сидел Зак Харрисон. Его голова была окольцована наушниками радиоприемника, а на столе-скамейке лежал радиопеленгатор. Оба артефакта были настроены на подслушку, которую бестолковый дьякон Питер Пейн должен был прицепить к «Фебосу», и какой-то загадочный агент, якобы завербованный этим придурком, скоро доставит это сооружение в кабинет Рокки Адамса. Вспомнив Пейна, Зак потер затылок и непроизвольно зашипел сквозь зубы — шишка сильно болела. Жуткий удар был — ладонью в лоб и по инерции затылком об стену. Странно, что сотрясения мозга не случилось. Впрочем, чему тут сотрясаться? Как любит говорить Тяжелый Танцор, голова — это кость, в ней болеть нечему.

Из наушников доносились только неразборчивые шумы. То ли агент ни разу не прошел мимо кого-либо разговаривающего, то ли микрофон вообще вышел из строя. Пеленгатор показывает, что устройство сейчас на территории дворца, но не в центральном здании, а в другом месте, где-то за хоздвором, Зак не знал, что за здания там стоят и как они используются.

Зак сильно нервничал. Впервые за все время, что он служил Стивену Тринити, он стал всерьез задумываться о предательстве. Зак всегда знал, что у Стивена не все в порядке с головой, но то, что он творит в последнее время — это уже конкретный психоз. Взрослый человек должен понимать, что за поступки надо отвечать. Любишь трансвеститов трахать — будь готов, что на тебя будут пальцами показывать и смеяться. Ничего ужасного в этом нет, общественное мнение переменчиво, Каэссар тоже в свое время нетрадиционным сексом увлекался, и что с того? В историю он вошел не как знаменитый педераст, а как последний великий правитель второй эпохи. А Стивен войдет в историю как позорный лошара, бросивший карты в одном шаге от выигрыша. А сам Зак прославится как ближайший помощник этого позорного лошары. И не объяснишь никому, что глава дома вышел из-под контроля, и единственное, что Заку оставалось — наблюдать, как все рушится, и мысленно плеваться. Надо было сразу Стивена предавать, еще тогда, в библиотеке. Впрочем, тогда еще хуже все получилось бы. Тогда рано, сейчас — поздно, что за жизнь…

Шумы в наушниках внезапно прекратились, зазвучала отчетливая речь. Зак увеличил громкость и услышал голос Адамса:

— Пеленгатором дворец проверь, — говорил олигарх. — Возможно, стоит пеленгатор круглосуточно держать включенным. Посади какого-нибудь орка потолковее…

— Ждешь сюрпризов? — послышался голос Германа Пайка. — Есть основания?

— Есть основания, — подтвердил Рокки. — Атака Марволо чудом не сработала. Если бы Харрисон не стуканул вовремя, был бы мой прах давно уже развеян над Родиной…

От неожиданности Зак поперхнулся и закашлялся. Что он несет?! Если бы Харрисон не стуканул… Никому он тогда ничего не говорил, он о той бомбе вообще не знал, охранники ее случайно обнаружили, из-за дурацкой ошибки церковного ассасина. И Рокки об этом прекрасно знает, и Герман тоже.

Зак все понял и рассмеялся. Они уже обнаружили бомбу, которую принес агент Пейна, и теперь легендируют ее предстоящее обезвреживание. А заодно подставляют своего бывшего союзника. Наверное, этот агент, которого Пейн якобы завербовал, все же Джон Росс. Да, все сходится! Никто никого не завербовал. Этот козел с тремя полосами на лбу подвалил дуриком к Джону с каким-нибудь тухлым компроматом, а Джон якобы поддался. Смеялся, небось, про себя над пилигримом-клоуном. Получил задание, тут же сдал Герману своего нового куратора, и еще, небось, помог оперативную игру спланировать. Единственное, в чем он прокололся — рассчитывал, что работать с прослушкой будет не Зак, а Питер.

Зак рассмеялся еще раз, наклонился и вытащил из-под стола корпус рации. Решительно сорвал пломбу с кнопки, включающей передатчик, нажал эту кнопку и заорал во весь голос:

— Герман! Герман! Герман, твою мать, это Зак говорит! Возьми эту хрень говорящую и поднеси к уху!

Кусок картона, изображающий дверь хибары, отодвинулся, внутрь сунулся Звонкий Диск.

— Чего орешь? — спросил он.

— Все в порядке, — ответил ему Зак. — Подробности потом объясню.

— Тихо! — послышался в наушниках голос Германа. — Рокки, я что-то слышу.

— Шум компьютерного диска? — спросил Рокки и хихикнул.

— ГЕРМАН!!! — заорал Зак.

— Зак, не ори, — громко и отчетливо прозвучало в наушниках. — Скажи что-нибудь нормальным голосом.

— Что-нибудь, — сказал Зак.

— Слышу тебя хорошо, — отозвался Герман. — А я думал, нас тот дятел церковный прослушивать будет. Ты извини, что мы тут… это…

— Ладно, проехали, — сказал Зак. — Помнишь, ты тогда в библиотеке кое-что предлагал?

— А что я тогда предлагал? — спросил Герман. — Что-то не припоминаю.

— Ты память напряги, — посоветовал Зак. — А еще лучше, иди ко мне прямо по пеленгу, все обсудим с глазу на глаз.

— Какой пеленг, окстись! — рассмеялся Герман. — Ты не всё, что слышишь, всерьез воспринимай. Есть такие умные слова «оперативная игра», слышал?

Нет у них пеленгатора, блефовал Герман, как и следовало ожидать. Или он как раз сейчас блефует? Нет, сейчас вряд ли.

— О! — воскликнул вдруг Герман. — Вспомнил. Зак, ты… серьезно?

— Серьезнее не бывает, — мрачно произнес Зак. — Подходи к Горелой Пустоши, к юго-западному углу. Там тебя Звонкий Диск встретит.

— Хорошо, иду, — сказал Герман. — Зак, ты… ты молодец!

— Да иди ты, — отозвался Зак. — В смысле, сюда иди, не к бесам в ад.

9

У Герхарда Рейнблада стало традицией принимать опальных олигархов около цветущей раффлезии. Его божественность любовался лепестками чудесного цветка, вдыхал чарующий аромат и ожидал прибытия Рокки Адамса. Ждать пришлось недолго.

— Приветствую вашу божественность, — сообщил олигарх и встал на одно колено. — Позвольте поцеловать вашу руку и испросить благословения.

— Руку целуй, — разрешил Рейнблад. — А благословения — это смотря на что.

— Я долго размышлял над словами вашей божественности, — сказал Адамс. — И пришел к выводу, что вы были совершенно правы. Четкая вертикаль власти жизненно необходима нашей Родине. Любому великому делу нужна руководящая и направляющая сила, единый координационный центр. Я был неправ, когда тянул на себя одеяло социальной справедливости. Прошу меня простить.

Это было неожиданно. Неожиданно и ненормально. Не мог так быстро сдаться этот гаденыш, не из той он породы. Прячет какой-то туз в рукаве… или думает, что прячет?

— Ты все-таки решил подарить мне контрольный пакет электростанции? — спросил Рейнблад. — Я правильно тебя понял?

— Неправильно, — ответил Адамс. — Во-первых, не вам лично, а святой церкви, которую ваша божественность имеет честь возглавлять. Во-вторых, слово «подарить» здесь неуместно, правильно надо говорить «пожертововать». А в-третьих, контрольный пакет электростанции ни при чем. Контрольный пакет — это что? Тьфу! Я решил полностью ликвидировать инновационную корпорацию, в просторечии называемую домом Адамса. Я пришел к выводу, эта форма организации изжила себя. Позвольте, я встану?

— Угу, — буркнул Рейнблад. Адамс встал и отряхнул колено от пыли.

— Что скажете, ваша божественность? — спросил он. — Святая церковь одномоментно получит более ста миллионов долларов. Такого подарка ей еще никто не делал.

— Мои аналитики оценивают твой дом намного дешевле, — заметил Рейнблад.

— Пробейте дырку в каждом аналитике и напишите «учебный», — посоветовал Адамс.

— Где подвох? — спросил Рейнблад.

— Нигде, — ответил Адамс.

Он очень старался, чтобы его лицо выглядело честным, но выражением лица он больше напоминал кота, сожравшего целую банку сметаны, чем олигарха, добровольно расстающегося с сотней… да пусть даже с десятком миллионов долларов!

— Передать такую махину с баланса на баланс будет непросто, — заметил Рейнблад. — А как не потерять управление в переходный период… особенно с учетом великой стройки…

— Все очень просто! — воскликнул Адамс. — Вашей божественности достаточно передать мой бывший дом под управление ордена хранителей. Это потребует одного росчерка пера, ну, может, двух.

— Это приведет к анархии, — заявил Рейнблад. — У ордена хранителей даже магистр не назначен, какое тут управление?

— А вы назначьте магистром меня, — посоветовал Адамс. — Быть частью церковной иерархии не так приятно, как быть полновластным хозяином собственной корпорации гораздо, но я готов пойти на эту жертву. Ради блага нашей великой Родины.

Некоторое время Рейнблад задумчиво глядел на олигарха, затем коротко бросил: