Гнездо индюка - Вадим Проскурин

— Всё, песец, — пробормотал сэр Захария. И неожиданно завопил: — Эй, танцор! Иди сюда, тут один хрен пришел, шибко вежливый, ты с ним побеседуй, а то я так долго не выдержу.

— Сдается мне, кое-кто пытается меня оскорбить, — заметил Питер. — Так я могу удовлетворения потребовать.

— Можешь — требуй, — заявил сэр Захария. — Сортир вон там, дверь запирается, никто тебя не побеспокоит. Удовлетворяйся сколько желаешь…

Он не успел закончить фразу, потому что Питер ударил его кулаком в скулу. Сэр Захария ловко увернулся, попытался провести встречный удар… Следующие несколько секунд происходило нечто неясное, руки и ноги бойцов так и мелькали, и никто из них не понимал в полной мере, какое именно действие совершается в данный момент, потому что мозги не успевали осознавать происходящее. А потом сэр Захария отлетел вдруг к стене и получил ногой в живот, а затем раскрытой ладонью в лоб.

— Эко вы сильны драться, отец высокорожденных, — прокомментировал происходящее какой-то орк, явившийся на зов шефа.

— Жабам… слова… не давали, — тяжело выговорил Питер, переводя дыхание. Орк подошел к сэру Захарии и помог подняться.

— Зак, ты в порядке? — спросил он шефа. — Может, ребят кликнуть?

— Отвали, танцор, — пробормотал сэр Захария. — Проводи его… как его там… преосвященство, он уже уходит.

— Вы ошибаетесь, сэр Захария, — заявил Питер. — Я никуда не уйду, пока не выполню приказ его божественности.

— Так выполняй и уходи, — сказал сэр Захария. — Что за приказ, кстати? Питер вспомнил приказ и неожиданно смутился.

— Поступить в ваше распоряжение, — пробормотал он.

Сэр Захария и орк недоуменно переглянулись, затем снихронно расхохотались.

— Из этого парня выйдет толк, — заметил орк. — Ты бы, Зак, лучше выкурил с ним трубку мира… Зак подошел к столу, вытащил трубку, стал набивать коноплей.

— В следующий раз, как к Стивену на доклад пойду, тоже ему навешаю, — задумчиво произнес он. — А когда удивится и потребует объяснений, скажу, мы теперь вроде тоже как бы церковники, тоже должны традиции соблюдать и все такое.

Он прервался, чтобы раскурить трубку. Затянулся, выпустил дым, передал трубку Питеру. Дождался, когда тот тоже затянется, указал на кресло у чайного столика и сам уселся в кресло напротив.

— Теперь мы с тобой типа друзья, — сказал он Питеру. — И я тебя спрошу прямо, от всего сердца. На кой хрен ты мне сдался в моем распоряжении?

Питер решил, что больше не будет обижаться на этого невежливого сэра. После первой затяжки из трубки мира участники церемонии получают законное право разговаривать друг с другом, не стесняясь в выражениях. К тому же, сэр Захария уже получил за свою невежливость. Впрочем, какой он теперь сэр Захария, он теперь просто Зак. Питер многозначительно посмотрел на орка, все еще торчащего в комнате.

— Его зовут Тяжелый Танцор, — сказал сэр Захария. — Можешь говорить при нем свободно, у меня нет от него секретов. Тяжелый Танцор, это дьякон Питер Пейн.

— Очень приятно, — сказал Тяжелый Танцор и чуть-чуть наклонил голову, как если бы приветствовал равного. Питер не стал реагировать на это жест.

— Я завербовал человека в ближайшем окружении Адамса, — сообщил Питер. — Он готов участвовать в ликвидации Адамса. Зак и Тяжелый Танцор переглянулись еще раз.

— Как Рейнблад планирует организовать ликвидацию? — спросил Зак. — Кто будет ассасином?

— Ассасином будет тот самый человек, о котором я говорил, — ответил Питер. — Остальное его божественность оставляет на ваше усмотрение.

— Джон Росс, что ли? — спросил Тяжелый Танцор у Зака.

— Вряд ли, — покачал головой Зак. — Джон еще тот волчара, этому щенку его не завербовать.

— А кто еще может быть? — спросил Тяжелый Танцор. — Сам Герман? А тогда зачем Рейнбладу ты?

Зак ничего не ответил, только пожал плечами. Помолчал немного, затем обратился к Питеру:

— Этот твой агент, он что умеет? На какие способности можно рассчитывать?

Если бы его божественность не подготовил Питера к этому вопросу, Питер растерялся бы. А так ответил не задумываясь:

— Ты сначала план сформулируй, а я скажу, что нужно скорректировать.

— Не хочет агента сдавать, — прокомментировал Тяжелый Танцор.

— Что-то серьезное они там мутят, — сказал Зак. — Ну и ладно. Ты хотел план? Вот тебе план.

С этими словами Зак выдвинул ящик стола и извлек оттуда два предмета. Первый из них Питер узнал сразу — подслушивающий артефакт довольно распространенной модели. А второй предмет…

— Сетку можно снять? — спросил Питер. — Или это часть артефакта?

— Сетку снять можно и даже нужно, — сказал Зак. — Но не здесь. Это «Фебос». Питер вздрогнул.

— Откуда у вас ядерное оружие? — изумленно спросил он.

— Не ядерное, а микроядерное, ты хрен с редькой не путай, — поправил его Зак. — Давай информацией меняться. Ты мне называешь имя агента и рассказываешь, на чем его завербовал, а я тебе рассказываю, как эта дура ко мне попала. Идет?

— Не идет, — покачал головой Питер.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Зак. — Короче, берешь эти две штуки, приделываешь одну к другой, например, липкой лентой, и даешь своему агенту задание, чтобы установил эту конструкцию в кабинете Адамса. Защитную сетку сними только перед самой передачей агенту. По идее, кода доступа к этой бомбе ни у кого быть не должно, но береженого боги берегут.

— Спасибо, Зак, — сказал Питер и стал запихивать «Фебос» в сумку. — Пойду я.

— Иди ты, — кивнул Зак.

— Да, чуть не забыл, — сказал Питер. — Его божественность приказал передать, чтобы без его прямого приказа активных мер не предпринимали.

— Может, чтобы активных мероприятий не проводили? — уточнил Зак.

— Может, и так, — сказал Питер. — Я в вашем бандитском жаргоне пока еще не очень хорошо разбираюсь.

— Бандиты — это у Адамса, у нас — боевое братство, — заявил Зак. — Ну, иди, центурион Обвиус, ты вроде собирался куда-то. Питер попрощался и вышел.

— Неужели этот козел реально Джона завербовал? — спросил Тяжелый Танцор.

— Вряд ли, — ответил Зак. — Хотя кто его знает… Я не сильно удивлюсь, если на самом деле это Джон его завербовал.

— А почему так затейливо? — спросил Тяжелый Танцор. Зак ничего не ответил, только пожал плечами.

5

Под торжественные звуки гимна его божественность приближался к алтарю. Пахло свечами и ладаном, многочисленные святые лики прямо-таки источали благодать. Но когда певчие вытянули последние ноты гимна и умолкли, в наступившей тишине отчетливо прозвучало:

— Удачи нет! Удачи нет! Удачи нет!

Звуки доносились с алтаря, на котором распростерлось обнаженное тело девственницы. Перед жертвоприношением ее упороли опиумом, чтобы не нарушать принцип гуманизма, но то ли перестарались, то ли недостарались…

Рейнблад решил, что в сложившихся обстоятельствах целесообразно чуть-чуть отклониться от предписанного порядка церемонии. Вместо того чтобы остановиться и последовательно воззвать к десяти богам, Рейнблад подошел к алтарю и вонзил жертвенный нож под левую грудь орчанки. Не как положено — медленно, торжественно и с молитвой, а коротко и резко, будто в бою врага зарезал. Не стал выдергивать нож, а отступил на шаг и воскликнул:

— Вижу, вижу тебя, адский демон! Уходи! Нет тебе места в святом храме! Пошел прочь! Повернулся к недоумевающей пастве и провозгласил:

— Повторяйте за мной! Пошел прочь! Пошел прочь!

И начал подпрыгивать на месте, размахивая руками и как бы изгоняя демона. После секундного недоумения публика стала повторять действия пастыря. Сторонний наблюдатель, наверное, подумал бы, что вместо Пантеона попал в неведомый храм секты Панков, исполняющих священный танец Пого. Но в храме не было сторонних наблюдателей, храм — это не театр, здесь в представлении участвуют все. Утомившись прыгать, Рейнблад закричал:

— Вижу, вижу! Вот уже удаляется поганый демон, вот вылетает он через систему вентиляции, покидает святой храм навеки! Уходи, демон, нет тебе места в святом храме!

Публика бесновалась в священном экстазе. Людское море ревело, и в этом реве иногда различались отдельные выкрики, наподобие:

— Вон он, демон, вон куда полетел!

— А вон еще демон!

— Да тут их целая стая!

— А вон ангел!

«Пожалуй, достаточно», подумал его божественность и завопил во весь голос:

— А ну тихо! Все заткнулись! И подал соответствующий знак церковным приставам.

Приставы засвистели в свистки, кто-то угрожающе щелкнул кнутом. Публика стала затихать.

— Итак, чада мои! — провозгласил Рейнблад. — Поганый демон помешал исполнить должным образом сегодняшнее жертвоприношение. Однако разве есть в этом наша вина? Конечно, нет! Разве меньше мы стали любить богов? Разве меньше мы их стали почитать? Нет, нет и еще раз нет! Никакому демону не нарушить единство богов и народа! Воззовем же к богам, чада мои!