Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Итак, адвокат Ахенбах, прикрытый в Бонне своими друзьями Пфердменгесом и Абсом, вытаскивает заговорщиков из тюрьмы. В обмен на это те обязуются от-ныне согласовывать свои действия с боннской дипломатией, и, с другой сторо-ны, убедить некоторых скрывшихся нацистов возвратить максимум немецких авуаров в западногерманские денежные фонды. Этот рынок касается множества коммерческих, морских, авиационных и других фирм, весьма процветающих в Латинской Америке.

С 1953 по 1957 год «респектабельными» людьми с положением и связями пред-принимаются все действия, чтобы банковские репатриации и переговоры между фирмами проходили в скрытности. Несколько банков Южной Америки включа-ются в эту игру. В «Deutsche Südamerikanische Bank» («Немецкий южноамери-канский банк») Буэнос-Айреса треть персонала составляют немцы; что касается его соседа, «Deutsche Überseeische Bank» («Немецкий заморский банк»), то он — филиал «Дойче Банка» Германа Йозефа Абса, восстановленный во всех правах в 1950 году.

Речь идет об очень известных фирмах, таких как «Сименс», которую бывшие асы Люфтваффе Галланд и Рудель представляли в Аргентине и в Бразилии, прежде чем возвратиться в Германию. Они участвовали в трансфертах периода 1943–1945 годов, и теперь принимают участие в аналогичных действиях уже в обратном направлении. Они оба вхожи и в авиаконцерн «Мессершмитт», у ко-торого есть заводы и мастерские в Испании, в Хетафе, Кадиксе, Барселоне, со связями с Южной Америкой. И там есть не только «Мессершмитт». Там оказы-ваются также «Фокке-Вульф», «Дорнье», «Хейнкель» и «Юнкерс», которые предоставили американцам в США несколько десятков экспертов, макетчиков и инженеров, но в настоящее время им пришла пора возвращаться в Бонн.

Через шесть лет после поражения промышленник Фридрих Флик, другой посвя-щенный в тайные переводы и перемещения, со своими сталелитейными завода-ми принимает участие в этих новых операциях. Он к тому времени настолько восстанавливает свое состояние, что в 1955 году получает от французов право на покупку 25 % акций французских сталелитейных заводов в Шатийон-де-Нёв-Мезон.

В этом кругу появляется и Бертольд Байц, ставший генеральным директором заводов Круппа, с согласования и по советам доктора Шахта, человек, который придумал то, что он называет «пункт четыре с половиной», открытие в немец-ких банковских сетях сектора помощи третьему миру. Еще один великолепный бесконтрольный канал, по которому циркулируют фонды и товары, чтобы с прибылями и депозитами возвращаться в ФРГ.

Байц достигает того, что на одной из первых универсалистских конференций в 1957 году он стоит рядом с нидерландским принцем Бернардом. Он с 1954 года был в числе 120 посвященных Евроамериканской конференции, известной так-же как «Бильдербергский клуб».

20.7. Дело Тиссена

Между тем, одна из наиболее значительных операций в возвращении южноаме-риканских вкладов — дело рук бывшего промышленника Фрица Тиссена.

Товарищ Бормана с 1923 года, записавшийся в партию в 1931 году, Тиссен не прекращал ей платить до объявления войны, так же как две дюжины его дру-зей, как и он, членов Кружка Кепплера, некоторые среди которых, как и он, принадлежали к высоким степеням международного франкмасонства. Сторон-ник Великой Германии, он в 1941 году возражал против войны на двух фронтах, которую начал Гитлер. Он говорил это открыто, но принял свои меры предосто-рожности. Он открыл тайный счет в Лихтенштейне в банке, который контроли-ровал только он один, а в Швейцарии счет фонда «Pelzer Endowment Fund» (Пельцер была девичья фамилия его матери). Счета были секретными, однако, Борман их обнаружил…

Когда Гитлер, сильно раздраженный своими критиками, приказывает арестовать Тиссена, Борман избавляет его от жестокого обращения. Он говорит ему об его нелегальных финансовых операциях, за которые в Германии наказывают смертной казнью, но Тиссен может сохранить свою жизнь, если подпишет обя-зательство заплатить (как только его об этом попросят) миллион долларов в черную кассу рейхсляйтера.

Освобожденный в 1945 году из лагеря в Тироле, Тиссен отказывается рассказы-вать о своих вкладах допрашивающим его следователям, которые знают лишь то, что он владелец загадочной фирмы «Overseas Trust Company», основанной до 1940 года в Нидерландах, которая создала свои филиалы в Южной Америке.

После этого Тиссен прозябал на одном из своих бывших заводов, который еще мог функционировать (только 20 % его заводов пережили бомбардировки). За-тем в 1950 году он вдруг передает все свои полномочия одному из своих заме-стителей Гансу-Гюнтеру Золю, и уезжает в Буэнос-Айрес, где живут два его за-конных наследника, внуки Клаудио и Федерико, от его дочери Аниты и богатого венгерского графа Габора Зичи. Помимо крупных животноводческих предприя-тий, их владения включают шесть промышленных фирм, одна из которых, «Carbonera Buenos-Aires», в действительности через подставных лиц управляет-ся «Stahl Union» из Дюссельдорфа и одной холдинговой компанией, зарегистри-рованной в Нидерландах.

Вслед за Тиссеном появляется и Отто Скорцени, который в то время работает одновременно для доктора Шахта и для разведывательных служб Бонна. Скор-цени приходит, чтобы напомнить старику Тиссену об его обязательствах перед Борманом. Следовательно, в этом 1950 году существуют сообщающиеся сосуды между официальной Германией и невидимой Германией.

В действительности от Тиссена требуют не заплатить несколько миллионов дол-ларов бывшему рейхсляйтеру, а принять компромисс: он организует «репатриа-цию» в лоно ФРГ, по крайней мере, 50 % своего южноамериканского состояния. Контракт был подписан за несколько недель. Как раз вовремя: несколько дней спустя Тиссен умер от остановки сердца.

Если бы кто-то этого действительно хотел, можно было бы бесконечно писать о секретной истории Западной Германии с 1945 по начало 1960-х годов. Впрочем, даже на этих страницах можно найти объяснение причин, почему Мартин Бор-ман смог выжить без каких-либо неприятностей. Ведь благодаря его инструкци-ям, по крайней мере, половина из 700 миллионов долларов, переведенных за границу под его контролем начиная с 1943 года, вернулась в родной западно-германский очаг, либо в валюте, либо в виде процветающих фирм, поглощен-ных экономическими кругами правительства Аденауэра.

Но что происходило с Гестапо-Мюллером в течение этого времени? Теперь нам пришло время узнать, почему ни Москва, ни Бонн не желали, чтобы его случай стал известен общественности. Вмешательство некоторых «старых господ» иг-рало главную роль в этом молчании. В германо-советских взаимоотношениях всегда преобладала дипломатия, будь то вместе с секретными службами или поверх их голов.264

ГЛАВА XXI

21.1. Оглушающее молчание на Востоке и на Западе

Я благодарен немецкому исследователю Курту Прицколяйту, которому в 1955 году на основании точно документированных фактов удалось узнать, что если Мартин Борман договаривался на месте в Южной Америке о том, чтобы сохра-нить свою жизнь и свободу с помощью экономических инвестиций, которыми он имел право распоряжаться, то эксперты на службе канцлера Аденауэра шли ему навстречу в этих переговорах.

Через канал нашего коллеги Жоржа Блэна, в то время корреспондента много-численных иностранных и французских газет в Германии, Прицколяйт передал мне список этих экспертов, которых он называл «старыми господами».

(Вероятно, упомянутый здесь автором Жорж Блэн, фамилию его также пишут по-русски как «Блюн» и «Блён» (Georges Blun) — это известный французский журналист (писал также под псевдонимом Андре Шуази) и «многосторонний» агент, работавший на самые разные разведки мира, от французов и швейцарцев, до англичан, японцев, поляков и американцев, а также, разумеется, на СССР и на разведку Коминтерна. Поддерживал связь с «Красной тройкой» в Швейцарии, являясь одним из важных ее агентов-групповодов (агентурный псевдоним «Лонг»). — прим. перев.)

Речь шла об операции, скрытой Холодной войной от чужих глаз и ушей, целью которой было возвращение менее чем за четыре или пять лет вкладов, валюты и коммерческих фирм стоимостью в 400 миллионов долларов в экономическое лоно ФРГ. Очевидно, требовалось ловко лавировать, чтобы ни СССР, ни бди-тельные еврейские объединения не узнали об этом и не раструбили на весь мир в своей пропаганде.

Достаточно посмотреть на две верхние фамилии в списке из примерно пятна-дцати человек, которых определил Прицколяйт — Герман Й. Абс и Роберт Пфердменгес — чтобы понять, что ни у кого другого не было лучшего положения для достижения этой цели. Вначале они поддерживали Гитлера с тридцатых го-дов, когда принадлежали к финансовым и банковским сетям, пытавшимся вы-тащить Веймарскую Германию из ее банкротства и политической нестабильно-сти; затем они были связаны с братством первых германо-американских, герма-но-английских, германо-западноевропейских транснациональных корпораций, то есть сотен фирм, инвестиции или интересы которых перемешивались на про-тяжении трех десятилетий.