Реконструктор - Дмитрий Кружевский

– Интересная машина. – Сергей задумчиво потер подбородок. – Судя по всему, движок помощнее нашего будет – это им в плюс. Хотя и тут надо глядеть на характеристики. Ну и… похоже, из плюсов все, дальше сплошные минусы. Слишком широкие крылья, а значит, больший вес, да и маневренность у него должна страдать. Опять же, форма крыла… Интересно, как воздушный поток себя ведет, думаю, при резких маневрах машинка довольна капризная и непредсказуемая, хотя может превосходить наши по скорости. Чья?

– Майсера.

– Почему-то я так и думал, – усмехнулся Ратный.

О геранском инженере, лет пять назад выступившем со скандальным заявлением о том, что будущее аэростроения – именно за крыланами, он впервые услышал еще от Алая. Как-то в разговоре разведчик упомянул, что в Герании пытались построить крыланы, но изобретателя постигла неудача – машины едва сумели оторваться от земли и пролетели всего пару десятков метров. Позднее Сергей вспомнил этот разговор и, заинтересовавшись, начал копаться в подшивках журналов и специальной литературе, пока наконец не натолкнулся на знакомую фамилию. Правда, узнать удалось не так уж и много, поскольку, несмотря на то что Отто Майсер считался одним из ведущих геранских аэроконструкторов, писалось о нем на удивление мало. Пришлось обращаться к Кутесову, который с пониманием отнесся к подобному интересу и через несколько дней предоставил Сергею небольшое досье на Майсера, из которого следовало, что тот происходил из довольно знатной, но бедной семьи. Тем не менее Отто сумел получить хорошее образование и поступить в Байденскую инженерно-техническую академию на кафедру аэроплавания. На третьем курсе проект его легкого аэростата неожиданно для всех заинтересовал военное ведомство, и вскоре молодой инженер был принят на службу, закончив академию уже в звании экзац-лейтенанта аэрфлота Герании. К тридцати годам за плечами Отто было уже более десятка машин, до сих пор составляющих основу воздушных сил империи, и личное покровительство самого императора.

В досье Майсер характеризовался как чрезвычайно умный, фанатично преданный своему делу человек, всегда достигавший поставленной цели и не пасующий перед трудностями.

Читая документы, Сергей не раз ловил себя на мысли, что этот геранец ему весьма симпатичен и при возможности он, Ратный, с удовольствием бы с ним познакомился. Одновременно Сергей прекрасно понимал, что, скорей всего, именно Майсер может стать для него источником основной «головной боли», и, судя по всему, оказался прав. В то время как ястанцы ограничились простым копированием, геранский аэроконструктор смог построить свой, без заимствований, оригинальный самолет.

– Удивлены? – спросил Кутесов, внимательно наблюдавший за тем, как Ратный буквально пожирает своим взглядом фотографию чужого истребителя.

– Есть немного, – не стал отрицать Сергей. – Впрочем, я уверен, что наши машины ничем не уступают этому аппарату, а во многом и превосходят его.

– Это пока…

– Вы в меня не верите, генерал? – землянин отложил фотографию и с легкой усмешкой посмотрел на Кутесова.

– Помилуйте, господин Эйтан, разве я когда-нибудь такое говорил?

– Не говорили, – согласился Ратный. – И чтобы поддержать веру в мои силы, давайте прогуляемся до ангаров, к тому же погода сегодня располагает.

Они вышли на улицу, и Кутесов, извинившись, отошел к стоявшей неподалеку машине, около которой нервно топтался незнакомый офицер. Дожидаясь генерала, Сергей неторопливо принялся прохаживаться по дорожке, идущей вдоль металлической ограды небольшого двухэтажного дома. Последние полтора года этот домик являлся не только его жилищем, но и своеобразным конструкторским бюро. Весь его первый этаж был буквально завален масштабными моделями разрабатываемых аппаратов, деталями бипланов и двигателей. Все это добро лежало на полу, полках шкафов, громоздилось шаткими кучами и даже свисало с потолка на веревках различного диаметра. Лишь одна из комнат, где было установлено несколько чертежных досок, была практически свободна от этого «хлама», но только благодаря Тейрине. Девушка регулярно пыталась навести тут хоть какой-то порядок, что ей даже удавалось – иногда. Обычно «марафета» хватало от силы на пару дней, после чего рабочий «хаос» вновь поглощал окружающее пространство с ужасающей быстротой, – впрочем, она не сдавалась.

Сергей улыбнулся. Три месяца назад Тейрина наконец-то перебралась жить к нему, после того как на их руках появились так называемые «узы обета» – причудливые татуировки в виде переплетения разноцветных линий, обхватывающих левое плечо в двух местах. До этого момента девушка упорно отказывалась жить с ним, хотя уже больше года они были близки. Еще одно нарушение…

Ратный вздохнул и подковырнул носком сапога валявшийся на дороге камешек, легким пинком отправив его в придорожные кусты.

«Статья 354 подраздел «Б» кодекса Земной Федерации: половые контакты с инопланетной формой жизни в любом ее проявлении строго запрещены и караются тюремным заключением на срок от пяти до сорока лет. Исключения составляют насильственные акты со стороны инопланетной формы при невозможности оказать сопротивление данным действиям».

Насильственным их союз назвать было трудно. Скорее, это был результат его многодневных раздумий и… обычной любви. В ту ночь, когда она скинула свои одежды, он забыл обо всем. Обо всех глупых инструкциях и запретах, которые остались где-то далеко… в другой жизни. В ту ночь больше не было землянина Сергея и инопланетной девушки Тейрины, в ту ночь они были просто мужчиной и женщиной.

Он, Она и Ночь. Соприкосновение рук, касание тел, влажность тонких губ, жар любовного безумия. Упругие холмы грудей, напряженные лопатки, легкий вскрик боли, капельки пота на лбу. Любовь.

Сергей улыбнулся. В ту ночь, сидя на широком подоконнике и смотря на спящую в его кровати Тейрину, он неожиданно остро осознал, что этот мир ему больше не чужой. Здесь он нашел людей, которые стали ему по-настоящему дороги. В ту ночь он мысленно навсегда попрощался с Землей, а проснувшаяся утром девушка впервые не обнаружила на его груди мерцающего красным цветом медальона.

Ратный остановился напротив раскидистого дерева, похожего своими красными ягодами на земную рябину, и, сорвав длинный пожелтевший лист, задумчиво покрутил его в руках. Мысли как-то сами перепрыгнули на события последних лет.

После демонстрации самолетов прошло уже около двух лет, в основном заполненных проблемами, связанными с налаживанием серийного производства бипланов и обучением летчиков. С первой проблемой Ратный и его товарищи справились довольно быстро, благо император личным указом передал в их распоряжение одну из фабрик по производству пассажирских аэростатов.