Перемирие на Бакуре - Кэти Тайерс

Но это мерцание заметно слабело. Снова опустившись около Дева на колени, Люк изливал на него потоки собственной энергии, пытаясь удержать дух, стремящийся ускользнуть из тела. От Дева исходило слабое трепетание благодарности.

Вдруг мерцание, которое было для Люка Девом в Силе, ярко вспыхнуло.

— Дев? — встревоженно окликнул его Люк.

Вспышка тут же начала слабеть и вскоре совсем угасла. Мерцание души Дева Сибварры растворилось в безбрежном океане света.

— Он ушел от нас, — проворчал врач, взглянув на свои датчики. — По правде говоря, у него не было ни малейшего шанса, коммандер.

Люк не отрываясь смотрел в лицо мальчика. Где справедливость? Он был еще такой юный — и такой храбрый. И такой способный. Наверняка с годами он мог бы многому научиться.

Или нет? Люку показалось, что он видит старого Йоду, стоящего на игровом столе «Сокола», опираясь на свой посох и покачивая головой.

— Мне очень жаль, — врач вытащил трубку, свернул ее и убрал в сумку вместе с остальным медицинским снаряжением. — Это, конечно, всего лишь портативное оборудование, но я сделал все, что мог.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Люк и снова раскашлялся.

— Вам, наверно, нужно отдохнуть, сэр, — сказал врач.

Он заговорил о чем-то с Лейей, но их голоса звучали все слабее, все отдаленнее. Стоя на коленях, Люк перебирал воспоминания о храбром мальчике, который страдал, и спасся, и умер как раз тогда, когда можно было праздновать победу.

Люк не знал, сколько прошло времени, но в какой-то момент почувствовал, как маленькая рука легла ему на плечо.

— Лейя?

— Нет, Люк. Лейя в комплексе, ведет переговоры. Это я.

Голос принадлежал Гаэриель! Наверно, это Хэн пригласил ее подняться на борт. Люк попытался встать, но правая нога не слушалась.

— Помогите, — пробормотал он, и Гаэриель потянула его вверх. Сняв шаль, повязанную на талии, она накрыла ею лицо Дева. — Спасибо. Никому не пришло в голову сделать это.

— Он и вправду под конец пришел в себя? — спросила Гаэри.

— В смысле разума? Да.

— Зачем? — прошептала девушка. — Зачем вы старались спасти его? Он столько зла причинил людям.

Не желая встречаться с ней взглядом, Люк ответил, глядя в пол:

— Он в полной мере познал, что такое боль. Мне хотелось, чтобы он познал, что такое быть сильным.

— И что такое человеческое сострадание, верно?

Не нужно спорить. Больше всего Люку хотелось отдохнуть — и чтобы эти руки обнимали его. Он попытался улыбнуться. Гаэри обхватила его за талию, притянула к себе и прошептала:

— Все кончено, Люк, и постарайтесь выбросить это из головы. Иначе будет плохо, я знаю. Придет время, и вы снова сможете радоваться. Космическое равновесие, я же вам говорила.

Перестав сдерживаться, забыв о необходимости соблюдать приличия, Люк обнял ее и заплакал. Наверно, она права. Космическое равновесие. На одной чаше весов — тягостные воспоминания, на другой — его Сила. Успокоившись, он подвел Гаэриель к креслам рядом со столом для голопроекций.

— Как вы… — чувствовалось, что девушка подыскивает слова. — Судя по всему, вы сумели убить личинок трихоид?

— Вот как они называются! Откуда вам известно о них?

— Мне и самой одна перепала. Губернатор Нереус, узнав об этом, вызвал врача. Но с вами-то врача не было.

— Зато я владею Силой.

— Вы потрясающе вели себя в кантине. Я никогда не забуду этого.

— Что еще мне оставалось?

Она пристально посмотрела на него. Легкий ветерок, создаваемый вентиляторами «Сокола», ерошил ее мягкие волосы цвета меда.

— Ваш мир прекрасен, — сказал Люк. — Я рад, что мне довелось увидеть его.

— Да, это правда. И меньше всего мне хотелось бы снова покинуть его.

— Бакура будет отправлять посланника для встречи с руководителями Альянса, — это была последняя надежда Люка. — Благодаря своему образованию вы для этой роли подходите как нельзя лучше.

— Может быть… но вряд ли мне предложат эту должность. Да и на самой Бакуре полно дел. Я нужна Эппи и дяде Йоргу. Я — Каптисон, и этим все сказано.

— По… Понимаю.

В душе было пусто. Гаэри еще здесь, но уже далеко-далеко от него. Люк оперся локтями о стол и попробовал пошевелить правой ногой. По-прежнему больно. Глубокий вдох тоже вызывал неприятные ощущения. Придется ему на обратном пути опять заняться самоисцелением, а иначе 2-1Б будет отмачивать его в бакте. А может, он во всех случаях сделает это.

— Вы берете пленников во время войны? — спросила Гаэри.

— Нет. Обычно нет. Мы их отпускаем. Каждый солдат, вернувшийся домой, расскажет другим, что Альянс… Ну, что они были у нас в руках, но мы отпустили их.

— Люк? — Гаэриель положила тонкую руку ему на плечо. — Мне очень жаль.

Люк почувствовал, что ее внутреннее сопротивление ослабело. Он так надеялся на это, но… Слишком поздно. Повернувшись к девушке, он медленно и целиком открылся ей в Силе, и на этот раз она не выставила против него свою защиту.

— Почему? — спросил он.

Щеки Гаэриель вспыхнули.

— Я хочу, чтобы мы были союзниками, Люк. Но на расстоянии.

Похоже, его удел — одиночество. Только эмоционального срыва ему не хватало.

— На расстоянии, — поколебавшись, он дотронулся до ее лица. — Но один раз, только сейчас…

Она склонилась к нему, и он поцеловал ее, наслаждаясь прикосновением нежных, как лепестки цветов, губ и сладким ароматом ее присутствия.

Прежде чем она вырвалась и разрушила воспоминание, он отпустил ее.

— Мы еще увидимся на Бакуре, — прошептал Люк.

Они встали. Стараясь не хромать, он повел ее по коридору.

У трапа его перехватил имперский врач.

— Думаю, мне стоит осмотреть вас, сэр.

— До свидания, — тихо сказала Гаэри.

Люк сжал ее руку. Да пребудет с тобой Великая Сила, Гаэри. Всегда. Он провожал девушку взглядом, пока ее юбка не мелькнула в последний раз у входа в лифт. Ветер поднимал крошечные вихри пепла на пермакритовом покрытии площадки.

Люк повернулся к врачу.

— Давай, давай, Младший, — сказал Хэн, который стоял рядом, прислонившись к переборке. — Воспользуйся услугами дока, раз уж нам удалось его заполучить.

Люк не стал спорить. Они отвели его в каюту и уложили. Пока врач сканировал ногу и легкие, Люк думал: хорошо, что Танас с его гарнизоном не знали, что на самом деле «Господствующий» не представляет никакой серьезной опасности для Салис Д'аара. Его так называемый «новый» экипаж состоял всего из двух совсем юных каламари, случайно уцелевших, потому что они были в увольнительной.

Под пристальным наблюдением коммодора Птера Танаса тысячи имперских служащих ряд за рядом грузились на борт большого, хотя и устаревшего бакурианского космического лайнера. Бакура высказалась за то, чтобы выйти из состава Империи. Это стало известно еще вчера, спустя два часа после гибели Нереуса. Из его людей уцелело не больше половины. Некоторые погибли, другие дезертировали, третьи прошлой ночью исчезли в неизвестном направлении. Люди Скайуокера сдержали свое обещание и не препятствовали им. Большинство офицеров Танаса были здесь, кроме двух старших медиков и метеоролога. Все уцелевшее имперское военное оборудование пришлось оставить бакурианам, чтобы дать им возможность сформировать собственные военные силы, часть которых вскоре должна была присоединиться к флоту повстанцев.

Материальные потери во время сражения были огромны, и бакурианам, по правде говоря, осталось не слишком много ДИ-истребителей. Что, естественно, беспокоило их.

Рядом с Танасом стояли двое охранников-бакуриан. Наконец последнее подразделение погрузилось на борт.

— Трап поднять, — приказал Танас в армейский мегафон.

Сам он остался на земле, замер, вытянувшись по стойке смирно. Взгляды охранников жгли ему спину. Сквозь окно кабины лайнера было видно, как имперский пилот вытягивает шею, пытаясь разглядеть, что происходит. Танас отсалютовал ему и сделал отмашку рукой — дескать, взлетай.

Двигатели взревели. Танас отступил назад, бакуриане тоже. Зазвенело в ушах, все поплыло перед глазами, ноги стали мягкими, точно тряпки. Он привычно сохранял равновесие, не сводя взгляда с корабля. Сейчас пройдет…

Лайнер поднялся и начал медленный разворот.

Свободен… может быть. Птер Танас не опускал поднятой в салюте руки, пока лайнер не исчез из виду. Потом сунул левую руку в карман. Один из стражников прицелился в него.

Очень спокойно Танас вытащил складной нож с отделанной перламутром рукояткой — подарок старейшины тальцев — и срезал с мундира красно-голубую нашивку. Потом аккуратно положил и нож, и нашивку в карман.

И повернулся к охраннику.

— Сэр, отведите меня к премьер-министру Каптисону. Если вы собираетесь использовать мой корабль, вам понадобится совет опытного человека. Я знаю эту карракку как свои пять пальцев.

Бакурианин опустил бластер. Имперский бластер, улыбнулся про себя Танас.