Темная сторона дороги (сборник) - Олег Кожин

Понять, как это произошло, парень не успел.

Протяжно завыл клаксон, его обдало сквозняком и водой. Автомобиль пронесся в десяти сантиметрах от него. Вадим перевернулся. В лицо плеснул свет фар. Грузовик летел на парня, сверкая решеткой радиатора и ревя, как взбесившаяся горилла.

Вадим отпрыгнул.

Грузовик пролетел мимо, не останавливаясь. Парень затравленно кинулся к обочине, споткнулся и рухнул в отбойник.

Ров был полон дождевой воды. Вадим погрузился в нее с головой и стал захлебываться. Вынырнул, озираясь.

Попутчик стоял перед ним абсолютно голый.

Ноги-палочки сгибались в коленях, как у механической куклы, под впалым животом болтались сморщенные гениталии. Это был человек-скелет, жертва концентрационных лагерей. Но самым ужасным была не худоба и даже не зоб, а желтые, прожигающие насквозь глаза.

Дождь стелился почти горизонтально, автомобили мигали фарами, а перед поверженным Вадимом стоял, покачиваясь на ветру, мертвец.

– Я десять лет ждал твоего возвращения. Метастазы, они привязали меня к этой чертовой трассе, но я знал, что ты вернешься.

Санька сделал шаг, его колено вывернулось в обратную сторону, тело подломилось в пояснице, и ладони уперлись в землю. Он приближался к отбойнику на четвереньках, словно тощий голодный пес.

Вадим беспомощно хлопал ладонями по воде в поисках хоть какого-нибудь оружия. Он засунул руку в карман и нащупал что-то вроде камушка. Вытянул предмет, им оказался магнит в виде яйца с нарисованными буковками «ХВ».

Не задумываясь, он швырнул магнит в Саньку.

Снаряд прошил желтую плоть. Порыв ветра смел мертвеца с дороги, будто его и не было. Секунда – и обочина опустела.

Трясущийся от страха и холода, Вадим выбрался изо рва.

Справа от него, за поворотом, горели окна какого-то здания. Он вскочил в «шкоду», развернулся, едва не врезавшись в проезжающий микроавтобус, и дал задний ход.

За углом его ждала та самая заправка, на которой он подобрал проклятого попутчика.

Он ощутил себя персонажем дурного сна, пытающимся бежать, но остающимся на одном и том же месте.

«Шкода» затормозила у мини-маркета, Вадим пулей вылетел из нее и распахнул пластиковую дверь.

За миг до того, как он увидел кассира, в голове пронеслось: «Что я скажу ей? Что на меня напал призрак? Что я должен был умереть от радиации, но вместо этого попал в инфекционку, и за меня умер другой?»

Но объяснять ему не пришлось.

Симпатичная брюнетка сидела в кресле, задрав к потолку лицо. Ее рот был раскрыт, из него торчала верхушка алюминиевой банки. Остальная часть банки, судя по вздувшемуся горлу, находилась внутри девушки. Кто-то вколотил «фанту» ей в глотку с такой силой, что разорвал щеки. В посмертной улыбке брюнетки было куда больше эмоций, чем в той, которой она встречала Вадима полчаса назад.

Парень прижал ладонь к губам и застонал.

«Господи, что мне теперь делать?» – отчаянно подумал он.

В глубине мини-маркета раздалось хихиканье и шепот:

– Маленький обманщик вернулся домой…

Вадим врезался всем телом в дверь, и через полминуты «шкода» уже несла его на север.

Дождь барабанил в стекло непрекращающимся потоком. Мимо скользили сотни машин, в их окнах Вадим видел людей, никогда не заглядывавших в желтые глаза смерти. Усталые дальнобойщики, деловые обладатели московских номеров, смеющиеся семьи… Он мог остановить кого-то, рассказать о трупе на АЗС, но он знал: сворачивать к обочине нельзя.

Ведь помимо машин он видел и Саньку.

Тощий паучий силуэт то и дело показывался из-за сосен и берез.

Земляк на четвереньках гнался за «шкодой», одним прыжком преодолевая несколько метров. И он настигал.

Вадим отыскал радиоволну, на которой выступал с воскресной проповедью патриарх Алексий. Помогло это или нет, но через пять минут автомобиль проехал табличку «Горбачево».

Вадим вдавил педаль газа и больше не смотрел на обочину.

Потом лес закончился.

Фары хлыстнули по табличке с надписью «Плавск».

Вадим издал рычащий возглас ликования.

Знакомый с детства въезд в город наполнил его новыми силами.

Он узнал стадион, автовокзал, здание администрации. Магазины, конечно, построили уже после его отъезда, но и им он был рад, как родным.

Плавск лежал по обе стороны от шоссе. Если поехать направо, мимо старой вечерней школы и частных домов, окажешься у Плавы. Если налево – у Сергиевской церкви.

Вадим свернул налево.

Автомобиль подскакивал на ухабах, как конь, норовящий сбросить ездока. Водитель позволил себе посмотреть в зеркало заднего вида и облегченно вздохнул.

На главной улице города не было ни души, что настораживало, но предчувствие спасения окрыляло Вадима. Подумаешь, в пасхальный вечер люди сидят по домам! Но храм-то наверняка заполнен прихожанами!

Он выехал на просторную площадь, проскочил памятник Ленину. Ему показалось, что на плече вождя пролетариата сидит что-то желтое, но, когда он оглянулся повторно, там ничего не было.

«Шкода» виляла по щебню и пыхтела, карабкаясь вверх.

«Откуда здесь щебень, в центре?» – подумал Вадим, останавливаясь.

Он уже видел почтамт, старые конюшни, переделанные в рынок, и голубой, с золотыми звездами купол храма.

Не заглушив мотор, он выпрыгнул из автомобиля и помчался к Сергиевской церкви. Десять метров до нее он преодолел с таким трудом, словно поднимался по насыпи. Под ногами осыпался щебень, а из полураскрытых дверей храма доносились переливы ангельских голосов. Хор пел что-то о возвращении домой.

Вадим втиснулся между створками, почти ощущая знакомый церковный запах. Дорогу ему преграждала колючая проволока, он перелез через нее, порвав штанину, и сделал три шага по шпалам.

Рот наполнился чернилами. Раздался крик, и автоматная очередь изрешетила Вадима от паха до грудной клетки. Он свалился на рельсы. Сзади суетились какие-то люди, а впереди крался по мосту земляк. Он перепрыгивал со шпалы на шпалу, его зоб раскачивался в такт движениям тощего тела. Земляк усмехался безгубым ртом все ближе и ближе.

Вадим хотел зажмуриться, но не смог, потому что мертвые не закрывают глаз.

Ему пришлось смотреть.

Густые маслянистые капли дождя падали с небес, и небеса пахли йодом.

Олег Кожин

Скорбный перегон

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам-то все косточки русские…

Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

© Олег Кожин, 2014

Москва – Медвежьегорск