Охотник за демонами - Владимир Лосев

… Темнокожий повелитель благодарил:

— Спасибо за то, что ты привел наших детей. Мы увели их дальше — туда, где тепло, туда, где им будет хорошо…

— Я не могу вернуться обратно, — сказал Врон. — Что-то случилось со мной, мне кажется, дело в энергии, которой мне не хватает…

— Нет, дело не в энергии, — улыбнулся повелитель. — Проход не откроется перед тобой, пока ты не отпустишь малыша. Здесь родина его предков, отпусти его, и тогда ты сможешь вернуться.

— Какого малыша? — спросил Врон. — Я не знаю никакого малыша, и я не держу его, почему он не уходит сам?

— Он не может, вы с ним связаны в одно целое, — сказал повелитель, — Это ты должен его отпустить. Повелитель исчез.

— Скажи как! — крикнул Врон, голос его эхом отразился от стен, и он пробудился.

— Что это за малыш, который не пускает меня обратно? — пробормотал он, слезая с ложа. — И главное, как я его должен отпустить?

… Сейчас я попробую еще раз открыть проход, может быть, теперь у меня получится, потому что у меня есть сила и энергия…

А вот если у меня не получится, вот тогда и буду думать про этого странного малыша, с которым мы связаны в одно целое…

Он вышел из города и вернулся по своим следам обратно. Он разыскал место, где заканчивались следы, и закрыл глаза. На этот раз он увидел висящее над снежной равниной желтое пятно. Он протянул руку, но энергия, выходящая из него, не собиралась в единый поток, а распадалась на множество искр. Ее силы не хватало, чтобы напитать пятно, хотя он чувствовал, что энергии в нем достаточно.

Рассерженный и уставший от бесплодных попыток, он вернулся в город и лег спать на каменном ложе в одном из домов.

Ему снова приснился сон.

… Над ним висел пожиратель душ, и его тело терзала жуткая боль. Когда боль стала нестерпимой и он потерял сознание, из пожирателя душ вырвались тени и, сплетясь в небольшой шар, вошли в его тело. А пожиратель душ поднялся вверх, просочился сквозь щель каменной плиты и распался на тени, его составляющие.

— Так вот что за малыш в моем теле, — задумчиво пробормотал Врон, открывая глаза. Он встал, разглядывая свое тело так, словно увидел в первый раз.

… Повелитель сказал, что мы с ним сплетены в единое целое. Я должен разделить нас, но как? Где кончаюсь я и где начинается он?

Врон снова улегся на ложе и закрыл глаза. Ложе подстроилось под его тело и стало излучать приятное тепло, от которого юношу сразу сморило в сон.

… Из пожирателя душ вылетают тени и, соединившись в небольшой шар, погружаются в его тело.

Шар замирает в его теле, посверкивая синеватыми искорками. Потом он начинает двигаться, разбрасывая в разные стороны тени; добравшись до позвоночника, он останавливается и начинает покачиваться.

Шар аккуратно и осторожно залечивает порванные ткани и сосуды, выбрасывая из себя тени и синие искры.

Закончив с позвоночником, шар начинает двигаться дальше и снова замирает в разбитом колене, недоуменно покачиваясь. Похоже, ему не нравится, когда что-то не правильно в его теле.

Он вылечивает колено, многочисленные ушибы и снова замирает в центре груди, рядом с сердцем, то сплетаясь в шар, то распуская тени по всему телу.

… Врон валяется мертвый на земле, его сердце разорвано копьем Слипа. Шар-малыш снова начинает терпеливо восстанавливать его тело, соединяя разорванные ткани и сосуды.

Он трудится долго, меняя то, что не может исправить, и, когда Врон выбирается из земли, его тело становится немного другим…

Врон проснулся и тяжело вздохнул.

— Спасибо, малыш, я благодарен тебе, но тебе нужно уходить. Это твой мир, а я попробую обойтись без тебя, — пробормотал он.

— Ты не сумеешь, — последовал неожиданно откуда-то из глубины его мозга безмолвный ответ. — Твой мозг не приспособлен, он не справится…

— Может быть, — мысленно ответил Врон. — Но и ты не можешь быть со мной вечно, это мир твоих предков, и он не отпускает меня, пока ты во мне. Этот мир ждет тебя.

— Я слышу голоса, они зовут меня, но мне нельзя уйти, потому что ты хрупок, твое тело постоянно ломается и я должен его исправлять, иначе ты умрешь.

— Я не могу остаться здесь, потому что там умирает Ласка. — Врон представил себе девушку, ее темные, усталые, встревоженные глаза, ее лицо, тело…

— Я помню ее…

И Врон увидел другой образ девушки, сквозь контуры тела проступали яркие линии бегущей по телу энергии.

— Открыты другие пути, мы можем с тобой идти дальше.

— Эта девушка дорога мне, я не могу оставить ее.

— А я не могу покинуть тебя.

— Ты должен, иначе я умру от тоски, и ты все равно не сможешь восстановить меня…

— Я уйду, раз ты этого хочешь. Я оставлю часть себя в твоем мозге, она не сможет думать, тебе придется помогать ей, пока она не станет сильнее и не вырастет. Но ты должен спешить, иначе без меня ты останешься здесь надолго. Моя сила в тебе долго не продержится. Сейчас я изменю твое зрение, и ты сможешь видеть то, что вижу я. Это позволит тебе покинуть этот мир. Прощай. Я ухожу…

Врон открыл глаза — как раз вовремя, чтобы заметить, как исчезают тени, проходя сквозь стены.

Он встал. Приблизившись к стене, юноша внезапно увидел проступающую сквозь серую поверхность яркую сетку всевозможного цвета линий с утолщениями в узлах сплетений.

Сквозь сетку проходили другие, они были толще и мощнее, по ним протекала более мощная энергия.

Потом стена отступила, освобождая проход.

Он вышел из дома, и здесь он тоже увидел линии энергии, они струились везде: в стенах, в булыжной мостовой, да и сам воздух был прочерчен ими.

Врон выскочил из города и побежал к месту, где обрывались его следы. Он закрыл глаза. Теперь юноша видел не желтое пятно, а целый каркас из огненных линий, и эти линии тянулись куда-то в темное пространство, образуя туннель.

Сейчас проход был перегорожен сеткой из толстых энергетических столбов, которые ритмично пульсировали, перекачивая энергию из земли куда-то вверх.

Он протянул руку к столбам, и из нее потекла тонкая струя энергии. Столбы впитали ее, стали толще и соединились в одно целое — в ровную, мерцающую энергией стену.

Она начала бледнеть, растворяясь и темнея. Он открыл глаза и увидел, как в морозном воздухе висит сверкающий провал туннеля.

Врон зашагал по нему, раздвигая тонкие нити энергии, они рвались под его ногами с почти неслышным треском, точно паутина.

Он сделал еще несколько шагов, и вторая часть туннеля, находящаяся бесконечно далеко, неожиданно возникла рядом, прямо перед ним: выход закрывали столбы, мерцающие желтой энергией.

Он подошел к ним, перед его телом они растворились, и он увидел перед собой знакомый полутемный зал.

Юноша шагнул вперед, его грудь сдавило, по всему телу разлилась слабость. Его качнуло, и он бессильно опустился на твердый каменный пол. За его спиной закрылся проход, и исчезло слабое свечение энергетических столбов, потом неожиданно в зале стал разгораться свет.

— А я — то думаю, кто это решил вернуться из блаженного края? — Врон повернул голову и увидел, как часть стены двинулась к нему, постепенно меняя свой серый цвет на темно-коричневый. — Как там поживают мои сородичи? Нашли они повелителей?

Врон узнал скрыта, тот сел рядом, вглядываясь в его лицо:

— Для тебя, я смотрю, путешествие было не очень приятным. Ты весь какой-то бледный, и пот выступил на лице. Может, даже помрешь…

— Не помру, — прошептал Врон.

— Ну, не помрешь, так не помрешь, тоже хорошо, — сказал скрыт. — Тогда, может, заберешь свою самку из этого города? Мне надоело от нее прятаться, она постоянно бегает за мной и что-то кричит, а мне это не нравится, я не люблю громких звуков. Мы, скрыты, любим тишину и покой…

— Она жива? — прошептал Врон, чуть приподнимая голову.

— Была жива сегодня утром. Носится как угорелая, хоть и не понимает, что главное — это не как бежать, а куда бежать. Да и сейчас, наверно, жива, я тут подкармливал ее зерном с полей, а то через месяц, как вы ушли, стала совсем плохая. Вот такая же, как ты, бледная и усталая.

— Месяц? Прошел месяц? — прохрипел Врон.

— Может, и больше, я не считал дни. А когда накормил ее, она снова стала за мной бегать. Ты не знаешь, зачем она за мной бегает и что-то кричит мне вслед?

Врон грустно усмехнулся:

— Она верит, что вы, скрыты, исполняете желания, вас только нужно поймать или хотя бы увидеть.

— А я — то думаю, что это она мне постоянно кричит — верни Врона, верни Врона, — засмеялся скрыт. — Не знаешь, зачем ей нужна эта глупая птица и куда это она от нее делась?

— Это мое имя, — вздохнул Врон. — Так меня назвали мои родители.

— Вот уж глупость, так глупость, — покачал головой скрыт. — Это же надо так придумать — назвать человека птичьим именем! У вас, людей, с головой всегда было не все в порядке… — Скрыт задумался. — Так что же, теперь, после того как ты вернулся, твоя самка будет думать, что я исполнил ее желание и снова будет за мной бегать уже с другим глупым желанием?