Майн Рид: жил отважный капитан - Андрей Танасейчук

Рид, создавая свой первый «юношеский» роман, явно ориентировался на книгу своего великого соотечественника Даниеля Дефо (интересно, было это оговорено с издателем, или то была собственная инициатива автора?). Однако в пасторальности «пейзажа» он даже превзошел предшественника. Но особенно необычны для нашего современника христианские аллюзии в романе. Симптоматично, что единственной книгой в доме Рольфов была Библия, и она «лежала на отдельном столике (видимо, специально для этого изготовленного «Робинзонами». — А. Т.)». «Ее очень изящный переплет был сделан из шкуры молодой антилопы. Меня сразу охватило любопытство. Я открыл книгу и на первой странице прочитал: Святая Библия». Рассказчик, чего прежде в романах Рида не встречалось, «возблагодарил Небо за то, что в этом заброшенном углу земного шара мы попали к христианину». И вообще вся картина жизни «робинзонов», как пишет автор, «напомнила мне слова Священного Писания, предсказывающая наступление такого времени, когда на земле водворится полный мир, когда «лев будет жить бок о бок с ягненком»».

Где искать источник этой, нарисованной Ридом в духе «первобытного христианства» утопии? В собственных ли его воззрениях? Но Майн Рид никогда прежде не демонстрировал какой бы то ни было религиозности в своих текстах. Или он считал религиозно-нравственный подтекст с прямыми отсылками к Священному Писанию обязательным свойством литературы для детей? Или на этот счет у него была прямая установка от издателя, затеявшего выпуск романа? Едва ли мы сможем дать ответы на эти вопросы. Но нельзя забывать, что роман писался в викторианской Англии и в ту эпоху ни о какой нравственности, свободной от религиозного чувства, не могло быть и речи, а воспитание морали, видимо, полагалось важнейшей задачей произведений, ориентированных на юную аудиторию.

Вернемся, однако, к сюжету «Жилища в пустыне». После того как путешественники познакомились с жизнью «робинзонов», глава семейства начинает рассказывать свою историю. С этого момента безымянный рассказчик перестает быть повествователем. Рассказ продолжает Роберт Рольф. Оказывается, что он англичанин. Отсюда, кстати, и исчезнувшая впоследствии первая часть заглавия — «Семья английских робинзонов». Впрочем, иной семьи и не могло быть — все-таки роман писался для англичан. Беспутно прожив молодые годы (чувствуете моральный урок?) и растратив большую часть полученного им наследства, герой женится и «берется за ум». Но денег, чтобы начать достойную жизнь в Англии, у семьи недостаточно. Поэтому Рольфы перебираются в Америку. Но и здесь им не везет: сначала их обманывают и продают ферму с истощенной землей, а затем они становятся жертвой довольно типичной для Америки середины XIX века ситуации: поверив в рекламные обещания, они вкладывают оставшиеся деньги в покупку земли в «бурно развивающемся городе Каире», но теряют и их. (Афера эта хорошо известна; того, кому интересна упомянутая вполне реальная история, отсылаем к книге современного американского историка Д. Бурстина «Американцы: национальный опыт».) Уже почти отчаявшись, они отправляются на Запад и принимают предложение случайного знакомого перебраться на рудник, который ему принадлежит. Но на караван, движущийся по «Тропе Санта-Фе» (уже привычной читателям Майн Рида), нападают (конечно же!) индейцы. Они грабят его и убивают тех, кто шел с караваном. Семье Рольфа удается выжить случайно, но они спасают девочку, которую (ну как же без этих «неожиданных» совпадений в викторианском романе!) много лет назад потерял и с тех пор безуспешно разыскивает еще один из выживших, — он оказывается в числе спутников рассказчика. Здесь повествование «разрывается», и следует еще один «рассказ в рассказе»: сначала сцена обретения утраченного ребенка, а затем, отнесенное на десять лет назад, повествование безутешного отца о поисках дочери.

Оставшись в одиночестве, в совершенно незнакомой стране, семья Рольфов пытается выжить в пустыне. Вот здесь и начинается «настоящая робинзонада», когда, как и в достопамятных «Приключениях Робинзона Крузо» Дефо, каждая проблема решается и всегда найдется потребный к случаю «рояль в кустах». Рольфам нечего пить, но, оказывается (!), существует особый вид кактусов, который аккумулирует воду. Они его находят, и жажда им уже больше не страшна. Им нечего есть, и нет подходящей дичи (откуда она в пустыне?), тогда они ловят экзотическое животное под названием армадилл и съедают его. Затем охотятся на не менее экзотических для английских мальчиков горных баранов, пустынных оленей и канадских барсуков и ими утоляют голод. Череда эпизодов, связанных с жизнью в пустыне, и являет собой приключенческую составляющую книги. Она знаменует очень важное для Рида художественное открытие: оказывается, не только война, бои с индейцами или бандитами, плен и бегство, месть и благородство, преданность и предательство, интриги врагов, любовь красавицы и муки ревности, но и борьба с природой могут быть источником приключений и собственно событием приключения. А если сочетать их с подробным рассказом о свойствах экзотических растений, о повадках еще более экзотических животных и способах охоты на них, то они могут стать, по сути, неисчерпаемой кладовой. Рид и раньше — в прежних романах — вставлял подобные эпизоды, но они были редки и, скорее, «тормозили» (например, в «Вольных стрелках») приключенческую коллизию, чем развивали ее. В «Жилище в пустыне», напротив, все эти традиционные составляющие приключенческой поэтики Ридом почти не используются, их замещают приключения познавательные. Причем функция их не просто развлекательная. Рид, конечно, развлекал молодого читателя, но и развивал его, сообщая ему в «легкой форме» сведения (может быть и бесполезные в обыденной жизни), получить которые нелегко. Сочиняя первый «юношеский роман», свою задачу он видел не только в развлечении, но и в просвещении подрастающего поколения — в насыщении их сознания теми самыми «полезными знаниями», о которых так радел издатель, тем более что трактовал их Боуг, судя по всему, предельно широко.

Наконец, семья Рольфов находит свой оазис и решает обосноваться в нем. Но не потому, что им просто некуда идти — это было бы логично, но потому, что здесь они обретают верный источник благосостояния (с точки зрения протестантской морали это важно — богатеть честным путем!), который не могли найти ни в Англии, ни в цивилизованной части США. «Для нас открывался более обильный источник богатства, чем самое выгодное положение на рудниках Мексики». Этим «источником» стали бобры, которые населяли долину. «Шкурка каждого бобра, — сообщает старший Рольф, и ему можно доверять, потому что любой читатель Рида мог это проверить, — стоит около двух фунтов. Их было в долине, по меньшей мере, сто штук, а так как каждое из этих животных ежегодно приносит по четыре-пять детенышей, то в скором времени их будет очень много. Мы могли бы приручить их, доставлять им пищу и уничтожать их врагов. Таким образом, мы ускорили бы их размножение. Старых мы бы убивали, и вскоре могли бы вернуться к цивилизованной жизни с достаточным количеством этого драгоценного меха и скопить себе значительное состояние».