Волк по имени Зайка - Галина Гончарова

— Это какого ж размера когти быть должны, чтобы так распахать!?

— Да, вряд ли тут что-то такое могло поместиться. Если к коготкам да еще и лапки…

— Лойрио, а что это могло быть?

— Дракон. Химера. Виверна.

— Они еще водятся?

— Драконы, говорят, вымерли. Виверны могут встречаться где-то в горах, как и химеры. Но и те, и другие ненавидят соленую воду.

— то есть на побережье им делать нечего.

Я растолкала последних слуг… ох, лучше б я этого не делала.

На полу лежало… лежала… то есть сначала глаз видел только кровь. А потом из общей кровавой массы вырывались кусочки картины. Рыжие волосы, мертвенно-белое лицо, грудь со страшными ранами… меня замутило. Я согнулась вдвое, и если бы кто-то не перехватил меня и не выдернул с кухни, там бы и вырвало.

Четырехликий!!!

— Выйди отсюда, — Дайрин смотрела холодно и зло.

— Ты! — рыкнула я, но развить тему не успела.

— что здесь происходит?

Вопрос был задан таким тоном, что шарахнулись все, в том числе и я. Лайри Элерия стояла, скрестив руки на набалдашнике трости, смотрела холодно и насмешливо. И под ее взглядом слуги как-то рассасывались, вспоминали о неотложных делах.

— там труп, — проблеяла я.

— Лайри Аделия, я понимаю, что вы еще молоды, но любопытство не объясняет вашего неподобающего вида. Ройл!

Лойрио выглянул из кухни подозрительно быстро.

— Это убийство?

— Да, лайри.

— так почему труп еще не в храме? Вы намерены оставить его на кухне на целый день? Эй, девочка, — это уже было к Дайрин, — живо принеси пару простыней, каких не жалко. Пусть перенесут тело, а в кухне надо все отмыть. Нас еще многое предстоит сделать к приезду короля, не с трупом же рядом!

Железная лайри, ничего не скажешь.

Дайрин метнулась куда-то наверх. Лайри Элерия перевела взгляд на меня и вскинула бровь так ехидно… надо научиться.

Я невольно покраснела и пошла одеваться. А то, правда, Колин выйдет, а я тут растрепой.

Колин.

Горячей воды пришлось ждать больше часа, подноса с крупно нарезанными ломтями мяса, сыра и хлеба — тоже. Кувшин с вином я отправил обратно, приказал принести воды. Слуги удивились но приказ исполнили.

Я отослал охранника, запер дверь на замок, проверил еще раз — и повернулся к Заюшке.

— Ты сможешь обернуться? Или нужна помощь?

Чем я смогу помочь — я не представлял. Но что-то мелькнуло в темных глазах.

Белое пятнышко выгнулось, вскрикнуло — и стало расширяться. Рассыпались прядями белые волосы, ушла куда-то внутрь шерстка… Зая, бледная как смерть, измазанная в крови, сидела на кровати, едва прикрытая шалью, и смотрела ничего не выражающими черными глазами. Я осторожно присел рядом, обнял ее…

Как дерево обнимаешь.

— Ну, тише, тише, все хорошо, ты со мной, я рядом, я никому не дам тебя в обиду, пойдем, искупаемся, сейчас вот полежишь в горячей водичке — и легче станет…

Я приговаривал что-то утешительное, осторожно ведя ее к горячей ванне, потом осторожно помог девушке зайти в воду. Зая сидела, как каменная.

Ни слова, ни вздоха — вообще ничего. Я осторожно, едва касаясь, вымыл ее, смыл кровь с рук, ног, вытер капельки с лица и помог выйти из лохани.

— Вот так, теперь присядь сюда…

Но что же делать? Она так и останется вот такой, примороженной?

Ох, надеюсь, нет. Она просто очень испугалась.

Я притянул девушку к себе.

— я рядом. Я всегда буду с тобой…

Мы так и сидели, я согревал ее в своих руках, чуть покачивал, убаюкивая, и думал, что мне невероятно повезло.

Зая рядом со мной.

И никуда я ее не отпущу. Только вот защитить не смог… болван! Как бы я жил, случись с ней что-нибудь? Сам бы себя изгрыз!

Я провел рукой по светлым волосам. Раз, другой…

Девушку вдруг согнуло в три погибели — и я едва успел подпихнуть к ней ночную вазу.

Заюшку рвало, наверное, минут двадцать, пока не пошли сухие болезненные спазмы. Я кое-как вытер заплаканное личико, напоил ее водой и уселся на кровать, держа свою девочку на руках.

— Все хорошо. Все будет хорошо…

Зая еще несколько минут сидела неподвижной статуей, а потом вдруг словно что-то надломилось в ней. Или выпрямилось?

Девушка уткнулась в мое плечо и разрыдалась в три ручья.

Ну, слава Четырехликому.

Я даже и не пытался ее успокоить. Пусть поплачет, пусть выльются слезы, тогда с ней можно будет разговаривать. Потом…

А пока — успокаивать ее, как смогу.

Зая рыдала долго, пока из груди не стали вырываться только горькие всхлипы. Тогда я осторожно отстранил ее, еще раз вытер покрасневшее личико и поднес к губам девушки кубок с водой.

— Ну-ка, пару глоточков?

Девушка повиновалась.

— Ох, Колин…

— Все, малышка. Я рядом. И я никому не дам тебя в обиду.

— я знаю. Просто… я никогда…

— Как я хотел бы защитить тебя. А вместо этого опоздал.

— Это была Лайса.

— Лайса?

— Райшен выбрал ее, а не меня. Сказал, что я позорище и уродина…

Я зарычал. Получилось, видимо, выразительно, потому что Зая с удивлением посмотрела на меня.

— Колин, а ты не оборотень, нет?

— Нет.

— А рычишь как волк.

— Я бы этого идиота сам загрыз, — признался я. — Хотя нет. Поблагодарил бы.

— почему?

— а иначе ты бы не сбежала, мы не встретились. Да и я был бы уже мертв.

Зая крепко прижалась ко мне.

— Не позволю! Никому не дам тебя обидеть! Ты — мое сердце.

На такие слова мог быть только один ответ. Я приподнял ее лицо за подбородок и нежно коснулся губами губ.

— Я люблю тебя.

И черные глаза вдруг сверкнули огоньками.

— Докажи!

— Что?

Девушка обняла меня за шею, чуть толкнула на кровать.

— Колин, прошу тебя… мне это очень нужно…

— Но храм…

Я шалел от ее запаха, ее тела рядом, волос, скользящих по моему плечу, громадных умоляющих глаз…. Четырехликий, еще пара минут и я просто сорвусь…

— Мне не важны ваши обычаи. Я просто хочу быть с тобой. Я люблю тебя!

И я не выдержал.

Перекатился по кровати, опрокидывая ее навзничь, накрывая своим телом….

— Люблю…

Ох, Зая, что ты со мной делаешь?

Отлетает в сторону дурацкое полотенце — и я задыхаюсь от восторга, глядя на сильное гибкое тело со светящейся изнутри матовой кожей. И, не в силах выдержать, припадаю к ней, как к последнему источнику живительной влаги. Целую, пока она, потеряв голову, не начинает извиваться под моим телом, но мне мало, мало… я никогда не смогу ей напиться.

Она — как мой воздух и ничего иного мне не нужно.

Только скользить руками и губами по гладким плечам, по возвышениям грудей, по плоскому животику, спускаясь все ниже и ниже….