Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

пришел Горбенко и принес застреленную в глаз белку. Этой охотой физический отбор закончился. Где-то в неведомом для меня месте (видимо, в ротной канцелярии) составлялся список остающихся в команде. На завтра— представление отобранной команды командиру полка «Свистульке» (так звали солдаты заглазно командира полка за свист, получавшийся у него, когда систему отбора, разработав ее еще шире и разнообразнее, чтобы отбирать действительно отличных разведчиков.

Охота по следу зверя Не помню всех подробностей этих занятий, но знаю, что уходили мы всей командой в лес (команда была отобрана и сформирована в составе 80 человек, из них 35

старых солдат). Располагались биваком в лесу у реки или ручья, в качестве жилища— шалаши. Обычно такие выходы продолжались по трое, по четверо суток. Сезон был еще неохотничий, поэтому каждому из солдат выдавался только один боевой патрон для самозащиты на случай нападения зверя; кроме того, у каждого был небольшой кинжал. Моя участь была незавидная, так как на охоту меня не брали, и я оставался с кашеваром, но всегда присутствовал при постановке задач и при докладе командиров о результатах работы.

Какие же ставились задачи и что требовалось исполнить? Вспоминаю, что задачи ставились по отделениям: одному — выследить ход козуль (диких коз), найти места их лёжек и принести кроки пути; другому — установить волчьи следы и места стойбищ волков; третьему — найти большие берлоги медведей. Нам с кашеваром разрешалось искать в окрестностях бивака пути горностаев к водопою (поиски обычно увенчивались успехом) и т.д. Доклады по работе были очень обстоятельные, с указанием примет, засечек и других способов обозначения пути разведывательных отделений. На другой день задачи менялись, и отделения шли уже по новым направлениям. Отец, два его командира взвода и фельдфебель шли и проверяли вчерашнюю работу; результат проверки разбирался при постановке задач. От своих взрослых друзей я знал, что эти занятия были самые любимые; люди, хотя и приходили измученные, но гордые своими успехами, своим умением выслеживать хитрейшего врага — зверя.

Неоднократно, просыпаясь утром, я не находил отца, командиров взводов и взводных унтеров. Шел в команду и там узнавал, что командиры исчезли, и каждое отделение после утреннего завтрака выступает на розыски. Были разные методы розыска: то командирам отделений (называю их теперешним названием, а по-тогдашнему — отделенный унтер-офицер) оставлялись кроки всего пути до самого места, где надо найти своего командира, то указывался азимут от какой-либо определенной точки, или же отмечалось на карте место, куца прибыть, а как прибыть — зависело от решения командира отделения. Но везде обязательно указывался срок прибытия. Путь обычно был сложный и трудный. Если были кроки, то путь так крутил по всяким тропам, что легко было сбиться. Если же указывался азимут, то путь проходил через сильные препятствия, для преодоления которых требовалась порой большая изобретательность: то река, то обрывистый скалистый овраг или такой бурелом в лесу, что положительно приходилось прорубаться. Но самое трудное заключалось в том, что весь путь приходилось идти по всем правилам хождения разведчиков, так как было неизвестно, сидит ли командир на указанном месте или спрятался где-либо на пути. По головке не гладили, если кто-нибудь проморгает командира или пройдет прогулочным шагом. Помню случай. Указан маршрут до берега реки и там же место командира. Идем с одним из отделений. Проходим точно и по направлению, и по времени (в пути вели по очереди старые солдаты, а отделенный наблюдал), а командира нет. Странно и очень неприятно. Завязался спор, решили поискать вправо и влево. Поискали, но не нашли, обнаружили только босой след в реку, и видно было по траве, что человек раздевался. Решили, что переправился на ту сторону и ушел. Разделись и пошли. Река в этом месте не глубокая — мне по горло. На том берегу оделись и стали искать след. В это время сзади выстрел холостяшкой. Оглянулись, а отец голый стреляет в нашу сторону. Оказывается, вырезал он камышину, прочистил шомполом внутри нее перепонки, при нашем приближении Спрятался в воду около камышей и через камышинку дышал. Ну и крыл он нас за то, что мы при поисках не нашли его одежду и винтовку, спрятанную положительно в пяти шагах от места, где он раздевался! След был, но едва-едва заметный, так как он шел прятать одежду на носках. Были и иные случаи, да всего не перескажешь.

Охотничья команда для всего полка считалась «противником», она должна была всегда всех выслеживать и неожиданно нападать. Чем бы ни занимались роты, хотя бы строевым учением, они всегда имели охранение от внезапного нападения. В часы занятий роты уходили в ущелья, причем в разные, а ущелий в районе лагеря было около восемнадцати. Отец уведет свою команду в обратную сторону от ущелий и оттуда выпускает отделения с задачей отыскать (незаметно, конечно, а заметят разведчиков — обязательно переловят и к «Свистульке» приведут) кому первую роту, кому вторую и т.д., назначит срок исполнения, а сам с командирами взводов уляжется на траву и покуривает. Отделения отправляются на разведку. Сколько изобретательности проявлялось при этом! Ползли по-кошачьи, порой даже птицы слетали с гнезда только тогда, когда в упор видели нас. По возвращении разведчиков предпринимают нападение. Обычно шли повзводно, вели и организовывали нападение унтер-офицеры под контролем командиров. Незаметно подбирались к караулам; часто они довольно беспечно вели наблюдение, так как предполагали, что охотничья команда ушла в обратном направлении. Подкрадывались сперва к часовому и подчаску и, не дав им выстрелить холостяшкой, бесшумно снимали; потом нападали так же бесшумно на полевой караул и уже затем открывали огонь по роте. Когда та принимала меры к отражению нападения, тихо и незаметно скрывались, уводя с собой ротозеев для сдачи «Свистульке».

Понадобилось тебе снять неприятельского часового — сделать это можно ночью. Вот тут тебе и пригодится ползание. Увидел часового издали, сейчас ползи. Твой товарищ сзади или сбоку тебя. Проползешь — остановись, осмотрись и дальше. Постарайся подползти сзади. Подполз — накинь ему на голову мешок, башлык, шинель. Зажми ему рот, вырви ружье. Свяжи руки, твой товарищ поможет, и веди, не идет — несите.

Понадобится просто убить часового — то же самое, ползи. Подполз — всади ему в спину или в ребра нож. Нет ножа — штыком приколи. Хорошо, если товарищ подползет и нашумит, а ты с другой стороны подползешь поближе. Ползешь к часовому один. Подполз близко. Брось камень вверх — упал бы сзади часового. Он оглянется, а ты на него бросайся.

Особый простор деятельности и интерес для охотничьей команды представляли тактические занятия рот. Тут не было пределов изобретательности: то захватят охранение, то в засаде подкараулят и стремительно нападут на разведку, походное охранение или обеспечение фланга, то заберутся в тыл обороны и поднимут невероятную трескотню, а потом исчезнут. Словом, охотники были форменным бичом для рот, ибо каждый «пленный», представленный «Свистульке», доставлял большие неприятности командиру роты и самому себе. Всё это учило охотничью команду и заставляло роты нести службу по-настоящему. К концу лагерей уже трудно было улавливать трофеи, и охотники проявляли все большую изобретательность.

К концу лета наступал период двухсторонних учений. Учения были двух-трехсу-точные. Охотничья команда повзводно прикомандировывалась к батальонам. Тут уж в разведке встречались одинаково подготовленные разведчики; в связи с этим работа разведчиков и ее организация усложнялись.

Я был свидетелем длительного обдумывания, различных творческих комбинаций, хитростей, смелой работы и беспредельной изобретательности. Особенно любили захватывать спящих офицеров. Отец добился от командира полка позволения захватывать спящего офицера, но после протеста офицеров было разрешено брать в плен только в присутствии и при обязательном участии командира взвода команды (тоже офицера) и тотчас же сдавать посреднику (как они тогда назывались, не помню). Эта операция была очень сложной, так как надо было пробраться незамеченным через охранение (иногда даже через боевое расположение), найти офицера, бесшумно снять часовых (обычно офицеры, зная охоту за ними, выставляли часовых у своего расположения, чем иногда и выдавали себя), не менее бесшумно сдать офицера посреднику и незаметно до рассвета уйти (все оперативные документы разрешалось уносить как трофеи). Правда, бывали случаи, что брали в плен командира батальона противной стороны, а возвратившись к себе, узнавали, что свой командир батальона тоже в плену, так как охотники-разведчики сторон не встретились при движении.