У любви свои законы - Линда Ховард

Грей молча ждал. Он был готов отразить ее атаку. Глаза его блестели. Взгляды их встретились, и они долго смотрели друг на друга. Наконец Фэйт удалось взять себя в руки. Она ясно осознала, что борьба обернется, прежде всего, против нее самой.

С другой стороны, говорить им было не о чем. Она сама была виновата, ибо если и не разжигала в нем огонь, то, во всяком случае, раздула пламя, начав ласкать его первая.

Она медленно поднялась с земли на негнущихся ногах. Юбка порвалась, чулок спустился. Она отвернулась от него, но он поймал ее рукой за юбку.

— Я отвезу тебя, — сказал он. — Только за лошадью схожу.

— Спасибо, я дойду сама. Мне хочется пройтись пешком, — ответила она машинально.

— Мне не интересно, чего тебе хочется. Я сказал, что отвезу тебя. Нельзя одной разгуливать по лесу.

Боясь оставить Фэйт, он потянул ее за собой.

— Я всю жизнь провела в этом лесу, — резко ответила она.

— Но теперь с этим покончено. — Он оглянулся на нее. — Это моя земля, и здесь я всем распоряжаюсь.

Он продолжал крепко держать ее, так что ей пришлось идти за ним, если она не хотела, чтобы юбка порвалась окончательно. Они прошли мимо лодочного сарая, обогнули пригорок и вышли на луговину, где Грей оставил пастись своего жеребца.

Грей свистнул, и лошадь направилась к ним. Фэйт удивилась, не увидев на ней седла.

— Ты прямо так ездишь? — спросила она. Глаза его сверкнули темным огнем.

— Не бойся, я не дам тебе упасть, — ответил он.

Фэйт плохо разбиралась в лошадях, никогда в жизни не ездила верхом, но она знала, что жеребцы очень норовисты и ими трудно управлять.

Лошадь подошла ближе. Фэйт инстинктивно подалась назад, но Грей притянул ее за юбку обратно.

— Не бойся. Это самый покладистый из всех жеребцов на свете, иначе я не ездил бы на нем без седла.

Когда лошадь подошла ближе, он ухватился за повод и стал что-то ласково нашептывать ей в трепетное остроконечное ухо.

— Я никогда раньше не ездила верхом, — призналась Фэйт, с опаской косясь на большую голову жеребца. Бархатные губы коснулись ее руки, а тонкие ноздри мелко затрепетали, уловив исходящий от нее запах. Фэйт неуверенно протянула руку и осторожно провела ею по вытянутой морде лошади.

— Значит, Чистокровка будет твоим первым испытанием, — отозвался Грей и, легко подхватив ее, посадил на круп лошади. Фэйт судорожно вцепилась в густую гриву, внезапно испугавшись высоты, на которой оказалась. Непривычно было не чувствовать твердой почвы под ногами.

Собрав поводья в кулак и ухватившись другой рукой за гриву, Грей рывком вскочил на Чистокровку позади Фэйт. Жеребец нервно затанцевал под тяжестью. У Фэйт перехватило дыхание, впрочем, Грей быстро успокоил лошадь нежным похлопыванием по шее и ласковыми словами.

— Где ты оставила машину? — спросил он.

Она сидела уперевшись спиной в голую грудь Грея. Он Сидел, тесно прижавшись к ней, и это не давало ей расслабиться.

Мускулистые ноги обхватывали ее бедра, и она чувствовала, как они попеременно напрягаются и расслабляются, сжимая бока коня. На дорогу они выехали довольно быстро, но Фэйт показалось, что поездка продолжалась целую вечность.

Остановив Чистокровку около машины, Грей спрыгнул на землю, затем бережно снял Фэйт. Она вдруг испугалась, что во время драки могла потерять ключи, хлопнула себя по карману юбки и, на свое счастье, услышала позвякивание. Ей не хотелось встречаться взглядом с Греем, поэтому, вынув ключи, она тут же подошла к своей машине.

— Фэйт.

Вздрогнув, она решительно отперла машину и только после оглянулась. Он подошел ближе. В темных глазах его светилось такое выражение, что она не пожалела о том, что между ними была распахнутая дверца машины.

— Не заезжай больше в мои владения, — ровным голосом произнес он. — Если снова поймаю тебя на земле Руярдов, я за себя не отвечаю, дождешься.

Глава 14

На следующий день Фэйт обнаружила в своей машине на водительском сиденье записку. Сначала, увидев сложенный вдвое лист бумаги, она подумала, что сама обронила его. Взяв его и развернув, она наткнулась на два предложения, отпечатанных на машинке:

«НЕ РАССПРАШИВАЙ БОЛЬШЕ О ГИ РУЯРДЕ. ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ БЕДЫ НА СВОЮ ГОЛОВУ — ЛУЧШЕ МОЛЧИ».

Фэйт оперлась о дверцу машины. Легкий ветерок трепал уголок записки у нее в руке. Приезжая домой, она никогда не запирала машины, поэтому не было ничего удивительного в том, что тем, серьезная ли эта угроза или просто автор для выразительности употребил расхожее выражение: «Если не хочешь беды на свою голову». Но сколько бы она ни всматривалась в строки, смысл их был прост и ясен — предупреждение. Кому-то не понравилось, что она наводила справки о Ги Руярде.

Записку, конечно же, оставил не Грей. Это был не его стиль. Свои угрозы он высказывал противнику прямо в лицо. В частности, от последней такой угрозы у нее до сих пор замирало сердце. Кого же еще могли беспокоить ее расспросы? Тут было два варианта: либо этому человеку есть что скрывать, либо он просто решил взять на себя работу Грея по ее выселению из округа.

Фэйт как раз собралась съездить в город на встречу с очередным интересующим ее человеком — Иоландой Фостер. Так что записка эта попалась ей на глаза в самый неудачный момент. Подумав, Фэйт все же решила не отменять своей поездки. Если бы автор записки действительно угрожал ей, он высказался бы определеннее.

Но первым делом она как можно аккуратнее взяла записку двумя пальцами, отнесла в дом и заперла в ящике письменного стола. Пока еще рано было обращаться за помощью к шерифу, но если вслед за первым предупреждением будет еще и другое, то она представит полиции оба. Фэйт в любом случае очень не хотелось встречаться с местным шерифом. Она живо запомнила, как он стоял около патрульной машины, скрестив на груди толстые руки, и одобрительно смотрел на то, как его помощники выбрасывают из окон их лачуги вещи. Фэйт не сомневалась, что шериф Диз находится под колпаком у Грея, и еще неизвестно, захочет ли он что-нибудь сделать даже в том случае, если ей начнут угрожать смертью.

Спрятав записку, она поехала в город. Всю ночь она не могла заснуть и поэтому продумывала тактику на этот день. Она решила предварительно не договариваться с миссис Фостер о встрече и не звонить ей. Иоланда спокойно могла ей отказать. Самое лучшее — свалиться на нее как снег на голову, застать врасплох и высыпать на нее все свои вопросы, прежде чем та успеет опомниться. К сожалению, Фэйт не знала, где живут Фостеры, а адрес, указанный в телефонном справочнике, ничего ей не говорил: это была не знакомая ей часть города.

Первым делом она заглянула в библиотеку. Увы, говорливой Карлин Дюбуа за столом не оказалось. Вместо нее там сидела легкомысленного вида блондинка, которая, судя по всему, только-только окончила школу. Она жевала жвачку и просматривала музыкальный журнал. Господи, что стало ныне с библиотеками и их работниками? Где строгая прическа и очки, водруженные на тонкий нос? Неужели жующая жвачку и увлекающаяся роком школьница — новый подход?