Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, ты еще совсем заголись, – усмехнулся дон Карлос.
– А! так ты разрешаешь? Ну, раз уж сказал…
– Эй-эй! Милая, прошу тебя, не выводи сих достойных людей из настроения дела.
– Ладно, ладно, шучу… Кстати, ваш Хосинто отправился во двор разводить краски.
Куатемок повел плечом:
– Надеюсь, этот парень управится вовремя.
Нынешнее собрание – первое после смерти Моктекусомы, если не считать смешливых выходок Изабель, проходило очень серьезно. Нужно было срочно наметить новый план действий, кое-что поменять, кое-что предпринять – в общем, всего много, а времени, как всегда, в обрез.
И самое главное – об этом додумался лично дон Карлос, о чем сейчас и заговорил, забыв про больную голову… а может, и наоборот, постоянно о ней помня:
– Друзья мои, нам нужен Манифест!
Сказал и восхитился – ну точь-в-точь Ленин на броневике у Финляндского вокзала с «апрельскими тезисами».
– Что нам нужно, почтеннейший? – осмелился переспросить староста почтека.
– Сейчас поясню. – Куатемок обвел внимательным взглядом собравшихся. – Люди – воины, купцы, масеуалли, даже жрецы – должны знать, кто я, кто мы и чего хотим! И они должны узнать это… Но только не по слухам, которые разносит неизвестно кто! Мы сами им скажем… посредством вот этой бумаги, на которой пока что ничего не изображено, но сейчас будет… Давай, верный Сиуа, рисуй, изображай, пиши…
Итак… «Это я, законный наследник тлатоани, принц Куатемок, говорю сейчас с вами о нашей общей судьбе?! Говорю с тобой, храбрый воин, преданный прежним правителем, попавшим в лапы злых сил; говорю с тобой, сметливый купец, вынужденный стыдиться своего честно нажитого богатства, – теперь так не будет! И с тобой я говорю, отважный охотник, и с тобой, честный труженик-хлопкороб, и с тобой, славный масеуалли, что трудишься от зари до зари непонятно на кого и зачем. Теперь так не будет! И с вами я говорю, гордые и смелые женщины, жены и сестры, матери… в годину суровых испытаний и невзгод приносящие в жертву своих детей. Кровавых жертв больше не будет! Знай об этом, смелый воин, славный масеуалли и истово молящийся жрец. Жертв больше не будет! Вы все знаете: уже началась эра великого Кецалькоатля, велящего приносить божествам вместо людских сердец и крови – цветы! Старые боги отвернулись от нас… вы это видите. А разве мало было им принесено жертв? Жертв больше не будет. Наши жертвы – цветы в храмах и молитва Христу… Это святое имя – имя нашего божества, великого Кецалькоатля. Мы изгоним чужаков и станем сильными. Но мы не станем закрыты – те из пришельцев, кто хочет жить в мире, пусть живут на благо общему процветанию, пусть каждый знает – он найдет в нашем новом царстве все то, о чем когда-то мечтал… Ты что всхлипываешь, Сиуа?
– Ты так красиво говоришь, мой господин! Боюсь, у меня не получится столь же красиво изобразить твою речь.
– А ты старайся, друг мой. Итак, продолжаем…
Манифест был в основном составлен и утвержден к ночи. Переписан в десятках списков, распространен, уже через пару дней его знали везде – на островах и по берегам обоих озер, Тескоко и Шалтокана, в безводной пустыне и на берегу океана, в болотах Семпоалы и в суровых халапских горах. Слушали, запоминали, передавали из уст в уста: «Я, законный наследник тлатоани, принц Куатемок, говорю сейчас с вами о нашей общей судьбе!»
– Ну, ты и молодец! – восхищенно причмокнула Изабель, едва все собравшиеся разошлись.
Жаркая ацтекская ночь вползала в спальню длинными бархатисто-черными языками, в углу, у распятия, тускло горела свеча.
– Нет, в самом деле! Я бы так не смогла… просто не додумалась бы. Ты очень, очень умный, мой принц!
Куатемок нежно обнял девушку, привлек к себе, поцеловал в губы:
– Знаешь, чего я больше всего сейчас хочу, милая?
– Я догадываюсь…
– Нет, не только этого… Я хочу просить твоей руки! Только пока не знаю – у кого именно. Сеньор Диего Веласкес, губернатор Кубы, – твой дядя, может быть, у него?
– Да, сеньор Диего когда-то был моим опекуном… Но те времена давно кончились.
– А других родственников у тебя нет?
– Ага, нет, как же! – хмыкнула девушка. – Да полным-полно! Не здесь – в Испании… впрочем, и не только в Испании. Много еще где…
– Что ты так…
– Как?
– Как будто тебе за шиворот бросили льда!
– Хм… лед… А ты его видел?
– Ну да, в горах… И в замерзших реках.
– Вот уж не знала, что здесь тоже замерзают реки.
– Так ты согласна?
– Что?
– Стать моей женой…
Изабель задумчиво пригладила волосы, золотые, как копна окрашенного ярким солнышком сена:
– А ты знаешь о принципе кровнородственности?
– Нет…
– Ну да, откуда же тебе знать? Ты – принц и, очень возможно, король, даже – император. А я кто? Наши дети не будут иметь прав на престол!
Вот тут дон Карлос расхохотался:
– То есть как это не будут? Кто же им запретит?
– Думаю, отыщутся люди… – обычно смешливая, девушка сейчас говорила абсолютно серьезно. Тихо, взвешивая каждое слово.
И вдруг улыбнулась – по-прежнему, открыто и озорно, даже оттопырила нижнюю губу, словно дразнилась:
– Ладно, не думай об этом. Наши дети будут иметь все права… в этом я тебя заверяю… Но пока не могу открыть всего. Это большая тайна… Ты веришь мне, Карлос?
– Да…
– Тогда обними меня… Так, сильнее… Знаешь, мне почему-то кажется, ты единственный, кто даже в мыслях не держал меня за шлюху!
– Душа моя… – Принц растроганно поцеловал возлюбленную в шею…
Господи! Когда он только успел влюбиться в эту взбалмошную девчонку? Может быть, это случилось там, на борту «Сан-Женевьевы», судна, угнанного Изабель с Кубы? А может, еще раньше – на узеньких улочках Вера-Круса? Или на песчаном пляже, средь синих волн океана? Или в горах, среди красных и фиолетовых скал?
– Милый… Ты, кажется, обещал подумать насчет моего незадачливого кузена, дьявол его побери! Можно, конечно, его и спросить – пусть сам выбирается… Да как-то жалко – он один из тех немногих, кто всегда относился ко мне хорошо. В чем-то даже понимал…
– Мы обязательно поможем, – спокойно произнес принц. – Ведь твой кузен Берналь Диас – мой друг! К тому же это ведь все-таки он свел нас… Если бы не тот портрет…
– Если бы не то письмо…
– Иди же ко мне, моя милая…
Осажденные во дворце конкистадоры несколько раз пытались прорваться днем, а затем предприняли последнюю попытку – на этот раз ночью. И как раз тогда Куатемок с верными людьми отправился выручать Берналя Диаса и прочих своих испанских друзей, которых, будучи человеком чести, не намеревался бросить в столь бедственном положении.
Слава богу, Изабель удалось оставить дома… Принц решил сделать все тайком от нее. Пусть ничего не знает, пусть думает, что ее возлюбленный отправился по делам Манифеста. А потом – пусть ругается, будет уже поздно! Да и, увидев довольную физиономию спасенного кузена, вряд ли девушка будет долго держать в себе гнев.
