То «заика», то «золотуха» - AnaVi

— убьёт: проедется катком — и подорвёт на нём. Да и «вместе» же — с ним! Тут же, быстро открыв свою поясную чёрную сумку, что была перекинута через левое же плечо под кофтой, отставила бутылку и спички на некоторое время в сторону и достала из второго же её отделения свой телефон, не цепляя третье с синим кошельком и первое, где всегда лежали ключи и чёрный кейс с беспроводными наушниками «в цвет» гаджета, чтобы и включить-таки на нём звук и… Обомлеть? Нет. Это — моё слово! Двенадцать пропущенных! Всё! Пишите письма — мелким подчерком!.. Со словом: «Пропало!». Косплея параллельно ещё и самого уже Гарри Поттера!.. И туша же одновременно свет!

— Максимка, я побегу — мне мама никак дозвониться не может! — Встала на ноги я и убрала телефон уже и в правый передний карман своих джинс: чтоб уж точно на этот раз его услышать! А не «услышать» — так и задёргаться от вибрации, в конце-то концов!

— Ругаться — будет? — Закусил виновато нижнюю губу он! Ну, нет!.. Получила?

— Из-за того, что я не ответила? Сильно!.. — Округлила глаза я, будто и впрямь же боясь — до чёртиков! Что, собственно, так и было!.. Ждал меня — разбор полётов и капитальный разнос! Но и это же — не главное!.. Главное же как раз — то, что я вновь вызвала улыбку у него и отвлекла от… такой себе… темы: для нас обоих. А остальное, как и «правду», ему знать пока — не обязательно! Кстати, а как там поживает — «семя раздора»? Не сейчас! А «когда»?.. Когда — «подрастёт»! Во-о-от!.. А-а-а! — До завтра? — Вновь ненадолго присела перед ним, чтобы обнять и уйти, но он тут же пресёк мой порыв! — Подожди! — Встрепенулся, подпрыгнув на месте, и убежал за «ширму» — за моей спиной. Чтобы и вскоре, вернувшись, вновь окольцевать мою шею обеими руками, застегнув на ней небольшую, старую и покоцанную, серебряную бижутерию — в виде и двух круглых половин на небольшом и сломанном, серебряном замке: две половинки её были склеены обычным скотчем — у серебряной же и чуть окислившейся тонкой цепочки! — Это — тебе! — После чего — смущённо хихикнул и, ещё раз крепко-накрепко обняв, убежал из комнаты.

Усмехнувшись такому милому и заботливому жесту, я покрутила в руках кулон: то ли и сворованный у своей же матери, то ли и сворованный мачехой у неё, а после — и им… Надо же на «что-то» — покупать всю эту дрянь! Круговая порука воровства… А может, и найденный на улице? Главное — чтобы не на мусорке!.. Хотя и куда уж мне, посидевшей уже на полу, в побелке и штукатурке, фыркать и размышлять о высоком и чистоплотном?! И, пообещав себе открыть его всё же дома, поправила сумку с кофтой и удалилась, наконец, из квартиры: по пути же лишь — ещё раз взглянув на тушу под столом! Надо же — уже практически и пришла в себя! Бывает же!.. Ну да!.. Судя всё — и по тем же неоднозначным, но и точно нелицеприятно-нецензурным звукам, вылетавшим по пути и таки «вылетевшим» полноценно и мне же вслед, «на прощание», когда я уже закрыла дверь с другой стороны; не забыв прихватить где-то между — ещё и свои ключи с тумбы!

Убрав их в нужное отделение и проверив всё же наличие и «работу» телефона в кармане, я быстрым шагом начала спускаться с лестницы, перепрыгивая через две, а там и «три» же ступеньки, попутно извлекая уже его и набирая непосредственно маму. Ой, что щас будет!.. Ничего не будет! «Поначалу»… Или забыла уже принцип: «Не дозвонилась она — не дозвонюсь и я»? Она — та ещё… кар(м)а. Да-да!.. И, как по правилу же и без исключений, трубку взяли — с третьего гудка, четвёртого же набора… в молчании! Ждёт!..

— Мам?..

— Тебе для чего вообще — телефон нужен, а?! — Взревела маман. А я, чуть отодвинув трубку от правого же уха и молча закатив глаза, перепрыгнула несколько оставшихся ещё передо мной пролётов и выбежала на улицу, припустив к дому и вдыхая-впитывая же на бегу: тёмный вечер и свежесть воздуха с прохладой ветра! «Обученная жизнью и подобными, как и «не», всеми же «с ней» ситуациями в целом, повторяющимися из разу в раз, «исключительно» по моей же ошибке и вине, как и «своему» же желанию «откреститься от всего мира-войны», а и желательно же ещё — на подольше, дальше и предусмотрительно же — я шла молча, лишь изредка поддакивая или мыча что-то: неразборчивое — для неё; и понятное же — мне…». О да!.. Говорить же с ней сейчас — не было никакого смысла!.. Во-первых, она не послушает, а уж и тем более — не «услышит» и «выслушает». Инфа — сотка! А во-вторых, не хотелось оглохнуть — в свои, полные — по паспорту; и неполные же всё — по жизни, «совершеннолетние», недавно и… правда, девятнадцать лет! А уж если ещё и вспомнить про, наверное, уже и «икающий» каток и добавить к нему её же способность «с каждой новой моей фразой, летящей «будто бы» и наперекор-перерез ей, повышать громкость голоса «в ответ», то получится интересный микс: способный вскрыть черепную коробку — за секунду! Поэтому — лучше не рисковать и держаться изо всех сил… Молча! — …Как же мне всё это надоело!.. Тебе так трудно взять телефон, когда звонит: «Мама»? Почему ты уменьшаешь громкость?!.. Тебе так хочется, чтобы я получила нервный срыв?.. Заработала… Схлопотала… инфаркт? Я не понимаю!.. Почему у всех дети, как «дети», а у меня — такая овца, а?! — А как же: «суперзвезда»? Скорее: п… — Где ты шлялась?!

О, мой момент!.. Пора — вступать. Мам, тёть Марин, для своих же всё сорока лет — вы, конечно, до сих пор: в ударе и угаре!.. И дай же мне бог-дьявол: дожить до вас — по цифрам, но и не стать же вами — по крови; знатно увеличившись в размерах: как форм тела, так и эго!.. Но и дайте же мне уже вставить пару своих «дёгтевых копеек» в эту вашу «медово-приторную копилку-свинью» — ради всего же «вашего» и «нашего» не святого! Ну хоть — и не «в вас»!.. Серьёзно? Ещё и «инцест»! Точнее — Эдипов… Завали!..