12 ступенек на эшафот - Вильгельм Кейтель

Гитлер с пренебрежением отверг мир с Западом любой ценой и пошел ва—банк: война! Он знал, что весь мир повернется к Германии спиной, если наша «русская» карта окажется бита. Он прекрасно понимал, что значит воевать на два фронта! Он взвалил на себя неподъемный груз ответственности и… просчитался с реальной оценкой большевизма, сталинской империи и русского промышленного потенциала. Так он погубил себя самого и созданный им же Третий рейх!

Летом 1941 г. русский колосс был готов обрушиться под ударами немецкого оружия: еще до осени стальные жернова германского наступления перемололи первую и, пожалуй, лучшую регулярную армию русских, с чудовищными потерями откатывавшуюся все дальше на восток. Тысячи русских орудий и танков оставались ржаветь на полях первых боев на окружение бесполезной грудой металла, число захваченных нами пленных перевалило за миллион. Возникает вопрос: какая еще армия в мире смогла бы удержаться на ногах после таких сокрушительных ударов, не приди ей на помощь бесконечные русские просторы, неисчерпаемые людские резервы и… русская зима?

В конце июля Гитлер уже не сомневался в том, что в результате сокрушительного удара уничтожена не только регулярная армия, но и военная экономика России. Никакое «восстановление хозяйства» уже не в состоянии исправить положение — от нанесенного ущерба ей не оправиться уже никогда. Фюрер отдал примечательный с точки зрения истории приказ о переводе основных производственных мощностей оборонной промышленности — кроме танковой — на производство вооружений для кригсмарине (подводные лодки) и люфтваффе (боевые самолеты и зенитная артиллерия) в рамках приготовлений к войне с Великобританией. Растерзав единый фронт русской обороны, наша Восточная армия приступила к планомерной ликвидации вражеских сил. Дальнейший план кампании заключался в следующем: не давая неприятелю ни минуты передышки, связывать его разрозненные силы непрерывными боями вплоть до полного уничтожения, обходясь наличествующим личным составом на второстепенных направлениях, но при удвоении бронесил на главных участках боевого соприкосновения с противником.

В ночь на 22 июня спецпоезд Гитлера остановился в лесу под Растенбургом. Здесь, в специально оборудованной ставке фюрера, предстояло провести ближайшие недели и месяцы мне, Йодлю, нашим адъютантам и ограниченному кругу особо приближенных лиц из высшего военно—политического руководства рейха. В 20 км от «Вольфсшанце» («Волчьего логова») в барачном лагере в лесу располагалась штаб—квартира ОКХ. Главнокомандование люфтваффе разместилось в штабном вагоне рейхсмаршала Геринга в Йоханнисбургском бору. Связь между главнокомандующими составными частями вермахта могла быть установлена в любую минуту; в случае экстренного вызова дорога в ставку фюрера занимала не более часа, а перелет на «Шторхе» — и того меньше.

Штаб оперативного руководства разместился в спецлагере, примерно в километре от бункера фюрера — за внешним кольцом «запретной зоны № 1». Я неоднократно пролетал над территорией ставки и, несмотря на то, что точно знал месторасположение объектов, не смог зафиксировать ни один из них визуально — только безлюдная лесистая местность и узкая полоска одноколейки, которую можно было разглядеть в просветах между деревьями. В 3–4 км находился аэродром, там в подземных ангарах стояли наготове спецсамолеты фюрера, эскадрильи связи и курьерские самолеты ОКВ. Сейчас я даже затруднюсь сказать, сколько раз мне пришлось вылетать отсюда за 4 года войны — с 1941 по 1944 г. включительно. Насколько мне известно, за все время случилось только одно ЧП со смертельным исходом, когда в январе 1942 г. сразу же после взлета на взлетно—посадочную полосу рухнул Хе–111 с рейхсминистром вооружений и боеприпасов доктором Фрицем Тодтом на борту.

По установленному распорядку на ежедневных дневных докладах в ставке обсуждалась оперативная обстановка на фронтах согласно утренним донесениям генштабов составных частей вермахта, в свою очередь представлявших свои рапорты на основе итоговых вечерних сводок, поступавших от командующих группами армий. Только главнокомандующие экспедиционными войсками в Финляндии, Норвегии и Северной Африке докладывали об оперативной обстановке на вверенных им театрах военных действий непосредственно ОКВ и одновременно, в порядке ознакомления, — ОКХ.

Если на дневном докладе по каким—либо причинам отсутствовали главнокомандующий сухопутной армией и начальник генштаба, первым докладывал генерал—оберст Йодль — в остальных случаях с докладом об оперативной обстановке выступал Гальдер. После того как 19.12.1941 фюрер возложил на себя обязанности главнокомандующего сухопутной армией, ежедневно о положении на Восточном фронте докладывал начальник его генерального штаба, который получал директивные указания фюрера лично или посредством телефонограмм. В случае обострения ситуации в его обязанности вменялось присутствие и на вечерних докладах, которые происходили около полуночи и в узком кругу — в этом случае доклад об оперативной обстановке делал Йодль. Все поступившие указания фюрера обрабатывались в штабе оперативного руководства и этой же ночью отправлялись в войска.

Обычно фюрер не ограничивался обсуждением только оперативной обстановки и отдавал основополагающие указания и директивы по всем «смежным» областям, так или иначе связанным с проблемами ведения военных действий. Сумбурные совещания, на которых Гитлер в своей обычной манере, перескакивая с пятого на десятое, по собственной инициативе умудрялся завалить нас лавиной не имевших к ОКВ никакого отношения проблем, растягивались на долгие часы (не менее 3 часов днем и ни разу меньше 1 часа ночью) — в то время как собственно обсуждение оперативно—тактических вопросов заняло бы лишь малую толику потраченного впустую времени. Несмотря на то, что я регулярно получал утренние и вечерние сводки, мне никак не удавалось даже под благовидным предлогом уклониться от пустопорожних совещаний, рапортов и докладов: всегда находилось множество вопросов, проблем и задач — подчас не имевших ни малейшего отношения ни к тактике, ни к стратегии, ни даже к политике, а уж тем более к компетенции начальника штаба ОКВ.

Какое—то время я был склонен объяснять существующий порядок вещей и удивительный «дар» фюрера буквально на ровном месте сталкивать лбами своих подчиненных неупорядоченностью мышления и неумением организовать работу. Только значительно позже я понял, что все это — тщательно продуманная, поверенная опытом многих поколений автократов политика, главный лозунг которой: divide et impera![75]