Наследница - Елена Невейкина

Среди учеников бывали очень разные по способностям юноши. Но если Буевич в ком-то видел талант, то вкладывал в этого человека столько сил, сколько было необходимо для того, чтобы этот талант проявился во всей красе. Талант Элен замечен абсолютно посторонним человеком, знающим в этом толк. Почему же в таком случае она не первая? Нет, нужно разобраться самому.

Пан Буевич пришёл в школу на следующий день, что уже было необычно: он редко появлялся там два дня подряд. Сказав, что хочет присутствовать на занятии, он просидел там от начала до конца. Да, Юзеф был великолепен! Но Элен удивила дядю ещё больше. Он видел её в начале обучения, затем ещё раз осенью, то есть в начале второго года. В первый раз он отметил её порывистость, стремительность, которой Элен несколько компенсировала недостатки. Во второй раз порывистости уже не было, она уступила место навыкам, вниманию. Сейчас перед ним был совершенно другой человек. Мягкость движений не мешала их точности, какая-то особая грациозность перемещений совмещалась с их чёткостью, а вот взгляд оставался одинаково спокойным на протяжении всего поединка. Элен многое переняла у месье Андрэ. Помня первое своё впечатление, она внимательно наблюдала за ним, подмечая, как двигается учитель, как его кошачьи движения помогают ему. Их плавность была обманчива, удары месье Андрэ отразить было очень трудно. Элен много времени потратила на то, чтобы добиться такой же грации. Да, она и на этот раз проиграла бой. Но проиграла достойно, сумев поизмотать противника. После занятий месье Андрэ по просьбе пана Буевича велел Алену остаться в зале.

Когда они остались вдвоём, Янош подошёл к двери и запер её. Обернувшись, молча посмотрел на Элен. Но это была не Элен. Перед ним, держась почтительно, но с достоинством знатного дворянина, стоял красивый юноша. Кожа была нежной, а черты лица — тонкими и могли принадлежать молоденькой барышне. Но ничего женского не было ни в позе, ни в манере движений, когда он прошёл и сел на скамью по приглашению пана. Уверенность в себе, с которой он держался, тоже не была ни жеманной, ни томной, ни игривой. Даже зная, кто перед ним, Янош готов был засомневаться. Оба помолчали ещё. Потом пан Янош начал разговор, ради которого пришёл сегодня сюда.

— Я бы хотел поговорить о ваших успехах.

Его собеседник кивнул, потом спросил:

— Пан Янош, мне бы хотелось уточнить, с кем вы сейчас хотите говорить: с Аленом или его сестрой?

Янош растерялся. Никогда и никому не удавалось застать Яноша врасплох, но Элен, каким-то образом, добивалась этого не раз. Наконец, он ответил:

— С вами обоими!

— Хорошо, пан Янош, я передам ей весь наш разговор.

Янош фыркнул: ну, девчонка! Опять она его переиграла, заставив своими словами говорить с юношей Аленом, а не со своей воспитанницей. Он хотел было возмутиться и дать ей понять… но вдруг подумал, что если сейчас Элен удастся вывести его из равновесия, то неизвестно, чем может всё закончиться. А разговор с Элен имел для него значение. Он решил принять условия игры, предложенные воспитанницей. В конце концов, может оно и к лучшему.

— Хорошо, будем надеяться, что она не будет возражать против решения, которое примите вы, Ален. Только уж вы увольте меня от объяснений с ней: ваша сестра кого угодно может свести с ума своими рассуждениями и выводами, желаниями и нежеланиями, — Янош с удовольствием увидел, что теперь удивлена Элен: чуть дрогнули брови, мелькнула растерянная улыбка. Но как быстро она взяла себя в руки! Не успев придумать ответ, она просто кивнула головой. «А девчонка-то, действительно выросла: какая выдержка!» — подумал пан Янош.

— Итак, поговорим о ваших успехах. Не скрою, то, чего вы достигли, не может не радовать. Но было бы ещё лучше, если вы хотя бы сравнялись с паном Юзефом. Как вы считаете?

— Это было бы прекрасно. Но, видимо, есть предел моим возможностям. Тем более что пан Юзеф не просто хорош, а исключительно хорош.

— И вы не хотели бы стать столь же исключительным?

— Вы считаете, что у меня может это получиться?

— Хм, ваша сестра никогда бы не задала такого вопроса. Она всегда идёт к цели, не признавая никаких препятствий.

— Да, вы правы. Но может быть это от того, что ей пока не встречались серьёзные препятствия?

— Вы так думаете? А может быть, всё из-за того, что вам просто стало неинтересно? — прищурился пан Янош.

— Нет. Это не так… Что мне необходимо, по вашему мнению, сделать, чтобы достичь уровня пана Юзефа? Вы хотите что-нибудь предложить, пан Янош?

— Да, хочу. Я предлагаю вам заниматься со мной. Разумеется, не вместо занятий с месье Андрэ, а наряду с ними.

— С вами?! — вот это уже точно вывело «юношу» из равновесия: глаза утратили выражение безмятежного спокойствия, брови взлетели вверх, а рот полуоткрылся.

— А вы — против? — Янош был очень доволен произведённым впечатлением.

— Конечно, нет…Но мне казалось… — с большим усилием Элен удалось вновь войти в образ, — Впрочем, всё это глупости. Разумеется, это честь для меня, ведь о вас все говорят, как о непревзойдённом мастере.

— Это согласие?

— О, да!

— И вы не поинтересуетесь условиями?

— Конечно. Мне следовало сразу спросить о них, но всё это так неожиданно… И каковы же ваши условия?

— Оно единственное. От вас потребуется умение работать без оглядки на усталость. Заниматься будем здесь, после окончания урока. Если вы хоть раз скажете мне об усталости или попросите отдыха, я прерву наши встречи и больше никогда не возобновлю. Я и так нарушаю все свои принципы. Вы согласны?

— Да.

— Тогда, если не возражаете, начнём немедленно.

Вот это был урок! Элен поняла, что Юзеф по сравнению с дядей Яношем — щенок. Ей казалось, что даже с месье Андрэ дядя справился бы без особого труда. Янош действительно был виртуозом. За его клинком уследить было почти невозможно. Каскад ударов, продемонстрированный им ошалевшей Элен, был столь стремительным, что кончик его шпаги казался стрекозой, движения крыльев которой сливаются в сверкающий ореол.

А затем началась отработка. По десяткам, сотням раз — одно и то же движение. Сначала — плохо и неправильно, потом — правильно, но медленно, затем — неуверенно, хотя и быстро, и, наконец — так, как требовал дядя.

День за днём — только рутина оттачивания движений, запоминание их возможных последовательностей. Или репетиция боя перед зеркалом. И ни одного поединка. Когда при очередной встрече пан Янош приказал занять позицию напротив себя, Элен сначала даже не поверила: неужели?

Всё, как и следовало ожидать, закончилось плачевно. Но с этого дня на каждом занятии они становились противниками. Хотя сама Элен никаких успехов не видела, их замечал глаз профессионала. Пан Янош был доволен темпами обучения. Эти результаты заметил и месье Андрэ. Он молчал, но был задет за живое. Ведь это означало, что он, как учитель, не смог дать ученику того, что даёт пан Янош. Результат этой профессиональной обиды был неожиданным. Месье Андрэ повысил внимание к Элен. Теперь он постоянно был рядом, готовый подсказать или сделать замечание, не прерывая боя. Правда, сопернику Элен доставалось столько же и того и другого, чтобы не возник вопрос о любимчиках. Таким образом, получалось, что за последние месяцы обучения в школе Элен работала в несколько раз более эффективно, чем за все предыдущие.