Он тебя проспорил - Лана Пиратова

замечала на себе любопытные взгляды коллег. И догадывалась о причинах. Отгоняла от себя неприятные мысли. Но нет. Надолго они меня все равно не покидали.

К тому же видеть Антона, встречаться с ним. Нет. Я не смогу. Как бы не пыталась перебороть себя. Свой страх.

А еще Арман.

Это самое сложное. Пытаюсь разобраться в своих чувствах к нему. И, вроде, вот оно — просветление, что-то хорошее пробивается по отношению к нему. Но потом опять тьма от его поступков накрывает это хорошее и удаляет от меня.

Мама всегда говорит, что надо уметь прощать. Что самое дорогое, что можно дать другому человеку, — это прощение. И что каждый заслуживает шанса. Шанса на исправление.

Но смогу ли я дать этот шанс Арману.

Что я чувствую к нему?

Никогда я не задумывалась над этим. Что я могу чувствовать к человеку, который так со мной поступил? Только ненависть. Почему тогда я поступаю так неправильно, когда он оказывается рядом.

Ведь последняя наша с ним близость не была по принуждению. Я сама этого хотела! И от этого горько. И обидно.

Обидно, что все так вышло.

Помнится, как-то Антон, выпив прилично, с усмешкой рассказывал мне, что Арман ему завидует. Что мечтает заполучить меня. Хотя бы на одну ночь. Тогда я не придала этому значения. Мало ли что расскажет пьяный человек.

Но ведь все так и случилось. Он получил то, что хотел.

Антон знал это и позволил этому случиться.

А еще я помню слова Армана, сказанные в бреду в больнице. Мне они показались искреннее слов любви, которые говорил мне Антон.

И его взгляд. Мне тогда показалось, что в нем появилась хоть какая-то надежда. Несмотря на его состояние. Надежда на что?

Опять в горле ком.

Шарю в сумке в поисках салфеток. Выкладываю на сиденье рядом вещи и, найдя упаковку, засовываю все обратно.

Главное — не заплакать. Слезами не поможешь. Уже поздно.

Все уже случилось. И не только случилось, но и поросло другими обстоятельствами. Похлеще той ночи.

И это все надо разгребать мне.

Расплатившись с водителем, иду домой.

После всего, что произошло, мне хочется побыть одной. Совсем одной. Чтобы меня не одолевали расспросами и даже сообщениями. Поэтому рукой ныряю в сумку в поисках телефона. Хочу его просто выключить. Но телефона нигде не обнаруживается. Перетряхиваю сумку. Тоже нет. Черт. Неужели где-то потеряла?

Судорожно пытаюсь вспомнить последние часы. В последний раз я смотрела сообщение от Дженаба. Потом ехала в машине. Черт! Меня озаряет догадка. Наверное, я вытряхнула его из сумки, когда искала салфетки. Нет. Только этого мне не хватало.

Придется покупать новый телефон.

Но сейчас я даже немного рада этой потере. Меня, наконец, оставят в покое.

Всю ночь я провожу в раздумьях. Мне не спится.

Дженаб.

Я поступая с ним нечестно. Мы. Мы врем ему. Я и Арман.

Арман пусть как хочет, а я все расскажу Дженабу. Хватит. Пора поставить точку.

Полная уверенности еду в офис.

Дженаб приходит ко мне практически сразу, как я захожу в свой кабинет.

— Ну что, Елизавета, какие новости? — говорит он, усаживаясь на диван.

И по его голосу и выражению лица я догадываюсь о чем-то, но отгоняю от себя эти догадки.

— Дженаб. Нам надо поговорить, — отвечаю, стараясь выдержать его взгляд.

Он молчаливо ждет от меня продолжения.

— Все это… Понимаешь… — не могу найти нужных слов.

— Пока не понимаю, Елизавета, но очень хотел бы понять, — его глаза сужаются, губы превращаются в одну тонкую линию.

Надо собраться. Надо сказать.

— Я не могу выйти за тебя замуж, — выпаливаю на выдохе и опускаю взгляд.

Дженаб молчит.

— Вчера я провела время с Арманом, — пытаюсь быть честной до конца. — Не должна была…

— Арман улетел домой, — произносит Дженаб и я вскидываю на него взгляд. — Его там ждут. Он не сказал тебе?

Опять опускаю взгляд и смотрю в стол. Не сказал. Но он не мог не знать, что летит домой, когда там… трогал меня… когда вез к себе домой… Он знал. Знал и просто опять получил перед отлетом то, что хотел. Какая же я дура!

В отчаянии закрываю лицо руками. Нет, не для того, чтобы плакать. Для того, чтобы скрыться. Ото всех.

76. Лиза

— Лисенок, — говорит мама и я вздрагиваю.

Теперь это имя навсегда связано у меня с одним человеком. С тем, кто столько раз обманул меня. Столько причинил боли.

— С чего это ты вдруг решила съездить к тете Оле? — спрашивает мама.

Я и правда после разговора с отцом Армана решила уехать на какое-то время. Скрыться ото всех. Попытаться забыть. И вернуться. Уже без этого багажа проблем и страданий.

Дженаб разрешил мне гасить задолженность частями, дав отсрочку до моего возвращения.

Вообще, несмотря на наш разговор и мои признания, он многое позволил мне. Уволиться. Без последствий. Уехать. И… не выходить за него замуж. Он так неожиданно легко согласился на это, что я даже не поверила сначала. Но вздохнула с облегчением.

Почти сразу же после разговора я заказала себе билеты. Тетя Оля, мамина сестра, живет на Севере. Далеко. Там меня никто не найдет.

— Мам, — говорю я после завтрака, — я в офис. В последний раз. Там надо подписать документы на увольнение. Передать дела. Приеду и соберем вещи.

Подхожу к маме и целую ее.

— Мне что-то волнительно, дочка, — говорит она, кладя руку на грудь.

— Мам, ты чего? — стараюсь улыбнуться. — Все хорошо будет. Я же скоро вернусь. Навещу тетю Олю и вернусь.

— Я не из-за этого… — в голосе мамы и правда волнение.

— А что тогда?

— Не знаю. Какое-то предчувствие. Нехорошее. Ладно, не обращай внимания. Просто я накручиваю себя. Иди.