Анатомия российской элиты - Ольга Крыштановская

Доминирующую группу предпринимателей уже тогда начали называть «олигархией», имея в виду не столько сращивание власти и крупного бизнеса, сколько конкретную группу из 15–17 человек, получивших широкую известность благодаря успехам на залоговых аукционах, а также близости к властям. Именно в 1995 г. некоторые из этих бизнесменов впервые вошли в рейтинг 100 наиболее влиятельных политиков России, ежемесячно публикуемых «Независимой газетой».

После думских выборов 1995 г. власть убедилась в том, что финансовая помощь «олигархов» будет необходима на предстоящих в 1996 г. президентских выборах. В феврале 1996 г. по распоряжению правительства РФ созывается первый всероссийский съезд предпринимателей.[395] Класс уполномоченных был мобилизован на поддержку переизбрания Б. Ельцина, рейтинг которого был удручающе низок. Тринадцать наиболее влиятельных бизнесменов выступили с открытым обращением к властям с предложением отказаться от выборов, чтобы спасти страну от катастрофического раскола. Среди инициаторов «Заявления 13-ти» были Б. Березовский и М. Ходорковский, которые в тот период вовсе не испытывали трепета перед демократическими ценностями и готовы были бороться с коммунистами их же методами. И хотя это предложение не было принято и выборы президента состоялись, это был звездный час олигархии. Они чувствовали себя силой, перед которой должно было склониться даже государство.

Политическое влияние олигархов было обеспечено не только ростом их капиталов, но и тем, что в их руках оказались многие как электронные, так и печатные средства массовой информации: несколько самых популярных телевизионных каналов, радиостанций, газет, журналов. В то время как государственные СМИ теряли свое влияние из-за недостаточного финансирования, медиамагнаты нанимали лучших журналистов, вкладывали значительные средства в развитие своих СМИ, что не замедлило сказаться на их тиражах и рейтингах. Вплоть до 2000 г. все (за исключением еженедельника «Аргументы и факты») сколько-нибудь влиятельные издания находились в руках «олигархов».[396] Это привело к тому, что несколько предпринимателей (Б. Березовский, Р. Вяхирсв, В. ГусинскиЙ, В. Потанин) стали входить в десятку самых влиятельных политиков страны.

Эта небольшая доминирующая группа бизнесменов достигла пика своего могущества к 1996–1997 гг.: они делали принципиальные публичные заявления, встречались с президентом и премьер-министром, с их мнением считались правительство и Государственная Дума. В обществе заговорили о «семибанкирщине», о том, что страной управляют не политики, а денежные мешки. В слабом государстве воцарилась власть денег. Триумфом политического влияния «олигархов» стало их проникновение в структуры исполнительной власти: 14 августа 1996 г. Владимир Потанин становится первым заместителем председателя правительства, а Б. Березовский — заместителем секретаря Совета Безопасности РФ. Десятки банкиров входят в различные правительственные и парламентские комитеты и комиссии.

На фоне этой активности уполномоченного бизнеса попытки «сторонних» бизнесменов играть в политику выглядели фарсом. Именно так общество расценило участие в президентских выборах предпринимателей Мартина Шаккума (в 1993 г.) и Владимира Брынцалова (в 1996 г.). Ввязавшись в гонку за высший государственный пост без малейших шансов на успех, они использовали выборы как лучшую из всех возможных видов рекламы.

В ходе региональной избирательной кампании 1997–1998 гг. тенденция усиления роли крупных хозяйственников проявилась еще более отчетливо. Местный бизнес привлек к выборам профессиональных политтехнологов и имиджмейкеров. Размеры финансовых ресурсов, затраченных на агитацию и пропаганду в центральных и местных СМИ, многократно выросли. Итогом этой работы стало то, что представители директорского корпуса, промышленной и финансовой элиты получили большинство во многих региональных парламентах. Так, в Пермской и Пензенской областях кандидаты от бизнеса получили около 65 % депутатских мандатов,[397] в Смоленской и Томской областях — около 70 %,[398] в Тамбовской областях — около 60 %.[399] Избрание в региональные органы законодательной власти представителей финансово-промышленной элиты свидетельствовало о слияния капитала и власти в России.

Рост влияния финансово-промышленных кругов в городах сопровождался ростом влияния директората агропромышленного комплекса в сельской местности. В результате во всех региональных законодательных собраниях руководители акционерных обществ, унитарных предприятий, банков и других коммерческих структур стали доминирующей силой. При этом относительно больше становится новых предпринимателей, которые теснят на выборах традиционный директорат, особенно в тех территориях, где велика доля разорившихся предприятий. Рост числа предпринимателей в местных легислатурах происходил за счет уменьшения доли депутатов, не входящих в структуры власти и бизнеса. Столь очевидный дисбаланс социального представительства был обусловлен материальной и правовой необеспеченностью большинства граждан страны, что усиливало их зависимость от владельцев финансовых ресурсов. Это определяло и «материалистическую» мотивацию электорального поведения. Руководители хозяйственных и финансовых структур, стремясь попасть в законодательные органы, повсеместно практиковали скупку голосов избирателей и разные формы подкупа.

Согласно региональному законодательству, запрет на совмещение депутатского мандата с предпринимательской деятельностью распространялся только на депутатов, работающих на постоянной основе. Таким образом, владельцы и руководители экономических структур получили важнейшие законодательные, контрольные и кадровые прерогативы. Наличие института совместительства в региональных законодательных органах создало юридическую и организационную возможность корпоративной унии власти и крупного капитала, когда финансово-политические группировки использовали в своих интересах инструменты власти. Нашествие бизнес-элиты в легислатуры всех уровней закрывало доступ в законодательные органы для интеллигенции, активистов общественных структур. Велед за Государственной Думой региональные парламенты все более становились ареной лоббирования интересов бизнеса.

Тот же процесс нарастания прямого влияния бизнеса на региональную политику заметен и при формировании органов исполнительной власти. С каждым годом увеличивалось число губернаторов-бизнесменов. «Первой ласточкой» была Калмыкия, где известный предприниматель К. Илюмжинов был избран президентом еще в 1993 г. В 1996 г. губернаторские кресла заняли еще три местных олигарха — в Мурманске Ю. Евдокимов (представляющий интересы московской АФК «Система» в регионе), в Калининграде — Л. Горбенко, и в Ненецком АО — В. Бутов. Волна выборов 2000–2001 гг. дала новое прибавление — губернаторами своих территорий становятся главы крупнейших промышленных структур: на Чукотке — Р. Абрамович, глава нефтяной компании «Сибнефти» (2000 г.); на Таймыре — А. Хлопонин, глава «Норильского никеля» (2001 г.); в Эвенкии — Б. Золотарсв, один из руководителей нефтяной компании ЮКОС (2001 г.). В Краснодарском крае, Корякском автономном округе и Приморском крае побеждают местные олигархи — А. Ткачев, В. Логинов и С. Дарькин (декабрь 2000 г.). Позже к этому списку добавились Х. Совмен в Адыгее, В. Штыров в Республике Саха, М. Батдыев в Карачаево-Черкесии, Н. Киселев в Архангельске.

Таблица 19. Действующие бизнесмены — губернаторы на 01.07.2004

Особенно олигархия укрепилась в российских регионах. Жестокие удары, которые сыпались на амбициозных предпринимателей в центре, миновали большинство провинциальных коммерсантов. Старая Ельцинская олигархия терпела крах, а в регионах процесс слияния бизнеса и власти продолжался. Кризис 1998 г. способствовал этому: разорившиеся московские бизнесмены закрывали региональные филиалы. Принадлежавшие олигархам структуры переходили в руки местных администраций или аффилированных с ними компаний. После кризиса 1998 г. продолжался передел собственности. В случае кризиса частной компании возможны были два сценария: возврат акций в лоно государства (то есть национализация) или замена одного частного собственника другим (переприватизация). И тот и другой путь активно использовался местными властями. Бархатная национализация посткризисного периода проходила в интересах местных властей. Первый опыт такого рода был проведен губернатором Псковской области Е. Михайловым, который ввел монополию на производство и оптовую продажу алкогольной продукции.[400] Было создано первое государственное унитарное предприятие (ГУП) «Псковалко». Модель оказалась весьма эффективной, и за год в регионе было создано еше 8 ГУПов, ставших монополистами в своих отраслях. В пользу только что созданного ГУПа у местного предприятия отторгались производственные активы — в счет погашения налоговой недоимки. Недоимщиков банкротили, их собственность отходила ГУПам (то есть переходила под контроль местной администрации). Действия Михайлова настолько соответствовали духу времени и интересам региональной элиты, что его опыт быстро распространился по всей территории страны.