Дело было вечером… - Виктория Серебрянская

Провожая их торопливо удаляющиеся спины тоскливым взглядом, я судорожно пыталась придумать как мне выкрутится из новой напасти. И чем мне вообще это грозит.

– А теперь пойдем поболтаем.

Мастер распахнула дверь в лабораторию и, не особо церемонясь со мной, потащила за собою.

С грохотом, словно крышка гроба, захлопнулась за мною дверь, отрезая пути к отступлению. Хотя, я и с открытой дверью не имела шансов на успешный побег. Саньята дотащила меня до самой преподавательской кафедры. И мне стоило немалых усилий поспевать за взбешенной ведьмой и не спотыкаться. Или не взбешенной? А только тщательно притворяющейся?

Куратор обогнула кафедру и заняла место преподавателя. А я осталась стоять перед столом, ежась под темным неприязненным взглядом и потирая пострадавшее запястье. Хорошо хоть Саньята схватила меня не за ту руку, на которой был надет браслет. Я вспомнила свои ощущения, когда меня за эту руку дернул некромант и невольно потерла запястье. Если бы меня за нее ухватила Саньята, я бы точно орала от боли на всю академию.

– Что за мерзость ты нацепила, Вильгельмина?

Я замерла. И только через пару секунд до меня дошло, что Саньяту привлекло то, что я потираю пострадавшее запястье. С надетым на него браслетом некроманта.

Обозвав себя идиоткой, я торопливо опустила руку вниз, но было уже поздно. Оставалось уповать на то, что Саньята не видела этот браслет раньше, и не знает кому он принадлежит.

Куратор презрительно искривила губы:

– Ты думаешь, что такими намеками ты сможешь завлечь Вирса? Святая Бригитта! Я думала, что ты умнее. – Внезапно Саньята резко наклонилась вперед, по направлению ко мне, опираясь обеими ладонями на крышку стола, и грозно сверкнула темными глазами: – Запомни, дурочка ты малолетняя! Даже если Вирс и проведет с тобою пару ночей, то все равно он на тебе не женится! И дочь от него ты тоже не сможешь родить! Ты меня поняла? Не смей переходить мне дорогу! Иначе – уничтожу!

Я поежилась под ненавидящим взглядом, но послушно кивнула, соглашаясь. И это немного успокоило куратора.

– Хорошо. Теперь поговорим о другом. Мне совершенно не нравится твое поведение в последнее время. Ты позоришь честь ведовского факультета. Никто из ведьм за все время обучения не был столько раз в кабинете ректора, как ты за последние дни. Я уже устала спрашивать тебя, что с тобой случилось. Видимо, придется принять более энергичные меры. – В меня впились темные, немигающие глаза. – Я отбираю у тебя должность старосты. Ты ее стала просто недостойна.

Меня накрыл шок. Я была старостой три с половиной года. И девчонки никогда на меня не жаловались. Наоборот, со всеми своими проблемами они в первую очередь бежали ко мне. А теперь что?

– За что? – Мой голос звучал хрипло и ломко. И я ненавидела себя за это. Но ничего поделать с собой не могла. Меня почти трясло.

– За что? – Куратор выпрямилась и скрестила руки на груди. – Да за твое поведение у тебя не только должность старосты нужно отобрать! Тебя вообще нужно отчислить. Чтобы остальным не страшно было учиться в академии!

Наверное, нужно было промолчать. Или попросить прощения. Но я не смогла. Потому что уж отчислять меня точно было не за что!

– Я не делала ничего такого, за что меня нужно было бы выгнать из академии!

Бровь Саньяты надменно изогнулась:

– Ты еще и пререкаться со мною будешь? И это вместо того, чтобы извиниться и попытаться загладить свою вину?

Святая Бригитта! Как же мне хотелось крикнуть ей в лицо, что мне нечего заглаживать, я ни в чем не виновата! Но что-то глубоко внутри меня предостерегало от такого шага. Поэтому я заставила себя промолчать. И Святая Бригитта надо мною сжалилась, собственноручно решив за меня целую кучу проблем.

– Молчишь? – Саньята, не дождавшись от меня ответа, не выдержала и заговорила первой. – Значит, все же осознаешь свою вину. – Я прикусила кончик языка, чтобы не возразить. – Это хорошо. Возможно, ты все же не так безнадежна, как кажется со стороны. Может быть, я передумаю, и не буду подавать ректору прошение о твоем отчислении. Если ты кое-что для меня сделаешь.

Многозначительную паузу куратора я с трудом пережила. Опять не дождавшись от меня хоть какой-то реакции и немного подумав, Саньята неожиданно выставила на кафедру склянку из темного стекла. Внутри слабо мерцала какая-то жидкость. Я насторожилась.

– Вильгельмина, у тебя есть только один шанс закончить обучение на моем факультете и в академии вообще. Ты должна подлить вот это – флакон был подвинут ближе к краю стола, – декану некромантов. Ты ведь у него на факультете проходишь практику, значит, тебе будет несложно это сделать. Если справишься на отлично – могу даже оставить за тобою должность старосты.

Куратор прожигала во мне дырки своим темным, немигающим взглядом. А меня начинало потихоньку трясти. Потому что я догадывалась, что находится в склянке, и что меня хотят заставить совершить. Но чтобы быть в этом уверенной, я рискнула уточнить:

– Что это?

Мой голос был тихим, слабым и ломким. Но Саньята его услышала. И усмехнулась:

– Это? Это любовный эликсир. Он поможет угасающим чувствам мастера Вирса вспыхнуть с новой силой и отвести меня все же к алтарю. – Саньята вышла из-за кафедры и, не спеша, приблизилась ко мне. Взяла меня за подбородок, царапая кожу длинными черными когтями, окрашенными по последней ведьминской моде, и заставила посмотреть ей в глаза: – Предупреждаю сразу, чтобы у тебя не возникло дурного искушения: эликсир сварен на моей крови. И связать он может Вирса только со мной. Ты меня поняла?

Глава 14

«Итак, что мы имеем». Я медленно брела по академическому парку, подальше от веселящихся и дурачащихся адептов, пытаясь найти оптимальный выход из той огромной зад… хмм… попы, в которую меня загнала жизнь, в купе с Саньятой и моей собственной дуростью. Как ни прискорбно, но если бы я не поспорила с Дайной, то у меня сейчас бы не было настоятельной необходимости подлить ректору зелье. А значит, виновата сама. Соответственно, и обвинять в своем теперешнем положении тоже некого, кроме себя. А