Дело было вечером… - Виктория Серебрянская

и исчез в толпе снующих адептов. А я осталась стоять на месте с открытым ртом. Это на что я сейчас напросилась?

Девчонки вынырнули словно из ниоткуда и подхватили меня под руки с двух сторон:

– Что он тебе сказал? – Это Сима с горящими от любопытства глазами.

– Не ругался, что ты его с нами обсуждаешь? – Более практичная Ола.

Я немного испуганно посмотрела на подружек и чуть заторможено ответила:

– Не ругался… Но сказал, что хочет соответствовать моим представлениям о нем… И что сегодня же вечером мы и начнем…

Таких круглых глаз у девчонок я еще ни разу в жизни не видела.

Мы выбрались из толпы снующих, галдящих и веселящихся адептов и медленно побрели по лестнице вверх. Когда вокруг стало относительно безлюдно, я вернулась к мучающему меня вопросу:

– И все же, как мне добыть материал для приворота?

Мы расположились на подоконнике в пустующем коридоре. Занятия отменили, аудитории опустели. И лучшего места посекретничать сложно было придумать. Сима присела рядом со мной и задумчиво протянула:

– Нууу… Все зависит от того, с кого требуется материал. Можно, например, поставить подножку. Потом отругать жертву за невнимательность. И, пока будешь помогать ей подняться и отряхнуть с себя пыль, незаметно позаимствовать волосок.

Я представила, как ставлю подножку куратору. И отчаянно замотала головой:

– Нет-нет-нет! Нужно что-то более цивилизованное. А то, боюсь, я после такого буду заканчивать приворот в виде бесплотного духа.

Ола фыркнула:

– А чего тебе теперь бояться? У тебя жених – некромант. Вернет с того света в случае чего. Вон, какого фамилиара тебе обеспечил! И охрана, и пригляд, чтоб не хулиганила!

Мы с Симой вытаращились на всегда практичную и спокойную Олу. А потом все вместе расхохотались. Хорошо с девчонками. И настроение поднимут, и совет дадут!

Фамилиары, словно тонко чувствуя мое настроение, устроили посреди пустого коридора соревнование на предмет того, кто ловчее через себя перекрутится. Прыжки и ужимки Кошмара были совершенно уморительны. Он пытался помочь себе крыльями завершить полный оборот вокруг своей оси, но в результате только путался в них. И раз за разом обидно заваливался набок. Через пару минут мы уже всхлипывали от смеха. Но это было только начало. Когда в игру включился Ершик и попытался перекувыркнуться, мы попросту сложились от смеха. Животы болели так, что не было возможности издать даже звук.

– Что тут происходит?

Наш хохот словно ножом обрезало. Оказалось, что мы чисто инстинктивно пришли под двери нашей аудитории, за которой обычно Саньята читала потоковые лекции. И куратор выглянула из дверей на наш смех. Я поспешила разогнуться и извиниться, хоть живот все еще болел, а воздуха в легких все еще не хватало:

– Про…остите, маастер Са..аньята, мы больше не бу…

Договорить у меня не получилось. Коша выбрал именно этот момент, чтобы в очередной раз попытаться перекувыркнуться. И в очередной раз у него это не получилось. Коша опять завалился на сторону. И очень неудачно, толкнув дверь, которую приоткрыла Саньята.

Мы втроем испуганно приоткрыли рты, увидев, как дверь летит в лицо куратору и предчувствуя катастрофу. Но Саньята оказалась достаточно ловкой, чтобы избежать столкновения и гибко отскочила в сторону. Я ахнула. Потому что именно в этот момент Ершик оказался прямо позади главной ведьмы. И Саньята благополучно через него споткнулась.

Таких выражений, которыми воспользовалась куратор, чтобы высказать свою боль и досаду, я не слышала даже от матросов в порту.

Жалостливая Ола ахнула при виде растянувшейся на полу Саньяты и первой бросилась ей помогать. А упала куратор крайне неудачно – сильно ушибла руку и бедро. Да и головой, кажется, не слабо приложилась. Иначе, с чего бы ей вдруг так злобно на меня смотреть? Ведь не я же ее вытолкала из лаборатории в коридор в самый неподходящий момент, честное слово!

Мы помогли главной ведьме подняться. И при этом я старалась держаться от Саньяты подальше. Фамилиаров нигде не было видно, и это было к лучшему. Потому что куратор явно жаждала чьей-то крови:

– Вильгельмина! Да что с тобой в последнее время такое?! – Вот честно, я оторопела. – Почему в последнее время любая неприятность в академии без тебя не обходится?!

А вот это уже поклеп. Далеко не каждая. Да и это уже позади. Королевский менталист вычистил из моей головушки все самоубийственные мыслишки, вложенные туда неведомым мне вампиром.

Темные злые глаза ведьмы прожигали меня насквозь, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. Саньята смотрела с такой ненавистью, словно уже знала, кто перебежал ей дорожку в деле поимки одного из самых завидных женихов нашего королевства. Я постаралась состроить глазки пожалостливее:

– Мастер Саньята, но я не виновата! Мы же специально с девочками спрятались ото всех подальше, туда, где никого нет! Мы же не знали, что вы в лаборатории!

Саньята еще раз злобно зыркнула в мою сторону:

– Что лишний раз доказывает: нельзя таким, как ты, давать магических фамилиаров! Одна дурь в голове! Королю нужно издать указ, чтобы ведьмам позволялось брать себе фамилиаров в более зрелом возрасте! Когда ведьма уже способна осознавать всю степень ответственности за животное и правильно его воспитать! Или давать одних только котиков. А ты… – Саньята на мгновение задержала дыхание и крепко сцепила зубы. Словно пыталась удержать в себе что-то страшное. Я сделала шаг назад. Но запоздала ровно на мгновение. Саньята вдруг протянула руку и цепко ухватила меня за запястье. – Наверное, было бы куда лучше всем, если бы ирга достался в качестве фамилиара мне!

Я остолбенела. У Саньяты уже был фамилиар. Как она могла образовать связь со вторым? Пусть у меня два фамилиара, но второй живой чисто условно – это умертвие, полностью зависящее от мертвой магии. У меня по спине пробежал холодок. Я не понимала, что затеяла куратор. И от этого было страшновато. Потому что дело явно было нечисто.

– Брысь отсюда!

Пока я пыталась понять, что задумала мастер, Саньята шуганула из коридора девчонок, бросив в них малое проклятье икоты. Закрыться подружки вроде успели, но оставаться поблизости и дальше раздражать и без того злую ведьму не рискнули.