Сколько живёт любовь? - Людмила Сурская

Как-то был у них писатель. Встреча проходила на даче. Понятно, что он сгорал от неодолимого желания воспользоваться возможностью провести несколько часов с известным военачальником. Учитывая, что разговор пойдёт не в кабинете, а на даче и с его не менее интересной женщиной, его женой, мечтал выудить хоть какую рыбёшку. Маршал скрытный человек из него мало что кроме боёв вытянешь. Но человек он не простой, к тому же интересной судьбы и писатель надеялся хоть немного узнать о их такой полосатой жизни у Юлии Петровны. Она умная женщина и должна понимать, что будущему будут интересны не только его военные операции, но и жизнь, страдания, ошибки и любовь. И может быть даже больше интересна… Юлия подвинув стул, на правах хозяйки, пригласила к столу:- "Садитесь пожалуйста". Ждали Костю, он в кабинете заканчивал дела. — "У нас ещё есть время. Он работает, немного не рассчитал. Что будете пить? Кофе, чай, компот?" Юлия принесла кофе налила в чашки, одну подвинула себе, вторую протянула гостю. Предложила пирог, печенье: — "Угощайтесь". Гость пытался разговорить жену маршала, но безуспешно. Она улыбаясь вежливо обещала ответить на его вопросы, но в присутствии мужа. Почуяв пирог явился не запылился хозяин. Разговор не складывался легко. Рутковский шёл на контакт, но говорил сугубо на конкретные темы. Причём мало и о других. Юлия поняв, что надо мужчин заставить расслабиться принесла фотографии. Тут уж хотят они или нет, а придётся рассматривая пожелтевшие снимки искать общий язык и темы. Так невольно мужчинам пришлось говорить о гражданской войне, о Забайкалье. Юлия создав условия не вмешивалась. Писатель закусив удила попробовал влезть в арест и те непростые годы. Юлия напряглась. Рутковский с ходу обрубил:

— Свою страну надо любить. С историей обращаться бережно, а с правдой осторожно.

Но гость не стушевался и попробовал объяснить свою позицию. Мол, нарыв надо вскрывать иначе произойдёт загнивание всего организма…

Рутковский сжав пальцы рук в кулак, опустил его на краешек стола. Юлия не спускала с него глаз.

— Наша история- это боль страны, земли, людей. Как можно в ней ковыряться. Это вовсе не нарыв, вскрыв который получишь облегчение. Совсем нет. Будет всё ещё хуже и гаже. Стынет кровь и останавливается сердце у нормальных людей, когда страдания превращаются в шоу. Я не желаю в этом участвовать.

— Но у вас судьба… уж и не знаю как сказать: одарила или озаботила богатой на трудности жизнью…

— Знаете, я живу по принципу- не жалуйся и не объясняйся! И менять его не собираюсь. Вот так!

"Ладно!" Писатель отступил и перевёл разговор на бои. Пошло легче. Юлия откинулась на спинку: "Пусть говорит, он в своей стихии". Гость просил намёками и обращениями Юлию Петровну поучаствовать. Но она неопределённо пожимая плечами отмалчивалась. И только когда осторожно он спросил о их знакомстве, Юлия, посматривая на нервничавшего мужа, вкратце рассказала. Не всё, немного, но пусть. Что тут такого… Должны же люди хоть что-то знать о нём. Он не любил, когда тема касалась его личной жизни. Осмелев, писатель не тратя времени на вокруг и около и с беспокойством поглядывая на маршала решил спросить в лоб, ревновала ли она когда-нибудь его? Юлия с усмешкой ответила: пусть он меня ревнует.

— А если серьёзно? — попробовал прорваться сквозь оборону писатель. — Он такой заметный и не рядовой мужчина… В жизни подобные ситуации весьма часты…

Рутковский напрягся до такой степени, что делал попытки вмешаться. Но Юлия неуловимым движением брови остановила его.

— Вы правы, к сожалению… Обаятельный красавец, интеллигент. За это его всё время считают соблазнителем. Галантности приписывают- дамский угодник. И… я понимаю, почему стольким женщинам хочется ему понравится. Скажу больше- были такие акулы, что ой-ой… Случались даже дамы пытающиеся сделать его частью своей жизни. Но я с вами искренна. Любовницы у него нет, я знаю точно. Может по жизни где-то его желание и прыгало по постелям, но меня это не касается.

У гостя вытянулось лицо, но он быстро оправился от такого удара. Рутковский же поёрзав на стуле застыл, как соляной столб.

— Женщины всегда замечают такое дело, терзаются этим… — Копал писатель надеясь на удачу.

Она не моргнув встретила его проникающий взгляд.

— Я не заметила. Наверное, потому что это не напрягало семью и не мешало нашим отношениям. Опять же, в трубку мне никто не дышал, гадостей не говорил… Раз не было опасности не вижу смысла делать из этого трагедии.

Юлия не могла не заметить, как у писателя перекосилось лицо, а Костя гася удивление и усмешку мучил нос. И решив доконать их обоих, добавила:

— У меня своё правило: гуляй, если уж приспичило, но будь добр, отведя душеньку топай домой: ползком, на рогах, как получится, но в семью.

Мужики вынули по сигарете и запоздало спросив разрешение закурили. А Юлия добивала их:

— Вот давайте спросим у маршала, бросит ли он меня? — выкинула она свой маленький пальчик в сторону мужа. Тот поперхнулся дымом, но поймав смешинку в её глазах, бодренько заявил:

— Кто такой мощности храп, как мой ещё выдержит…

— Товарищ маршал, Юлия Петровна, — взмолился писатель. — Мы ж говорим серьёзно… Вы ж хорошо представляете, какой интерес вызываете у женщин.

Под конец жизни он это научился представлять себе хорошо. Но Люлю не променял бы ни на какую юную особу. Наверное, он и сам не понимал, до какой степени любит свою жену. И не мудрено, потому что границ этой любви нет. В своей семье ему всегда было комфортно. Он знал всегда, что Юлия его поймёт, поддержит и даже даст хороший совет. В семье он хотел иметь спокойствие и крепкий тыл. Юлия ему всё это обеспечивает. Ему и в голову никогда не приходило что-то менять. Он с первой минуты встречи хотел прожить с ней всю жизнь. Сколько бы ей не было она всегда красива, притягательна и таинственна.

К невероятному удивлению и облегчению для гостя Рутковский изрядно помолчав продолжил:

— А раз серьёзно?!.. Я не найду…, мне не встречалось женщины преданнее Люлю. За годы, которые мы прожили вместе, мы стали одним целым. Голова работает на пример котелка с ложкой: каждый и то и другое. Обойтись при желании без другого можно, но некомфортно. К тому же мы научились самому важному- смотреть в одну сторону. Хотите верьте, хотите нет, а я до сих пор помню её взгляд поймавший меня в театре. Растерялся, как мальчишка, когда увидел её невероятной красоты и света глаза. Мне безумно захотелось познакомиться с ней поближе. Я был для неё всю жизнь единственным, потому что другие к ней не прикасались. Ей не с кем было меня сравнивать и потому я для неё лучший. Я любимый, потому что любимый. С этой женщиной я мечтал прожить всю жизнь. Уже прожил и теперь хочу умереть на её руках. Так понятно?