Мой талантливый враг - Дарья Сорокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этими легкими мыслям я куда бодрее зашагала к сестринскому домику. Но чем ближе я походила, тем тревожнее мне становилось. На крыльце меня ждала Виктория и лениво листала диссертацию Флориана Майера по Парамнезии. Я нервно сглотнула, как если бы увидела на тропинке смертоносного хищника. Не убежать и не спрятаться. Мне бы виду не подавать, да поздно. Президент нашего сестринства довольно улыбалась, глядя мне глаза, а в них вряд ли читалось что-то кроме испуга. Если она узнает мой секрет, то легко может отправить меня на койку хосписа всего лишь парой фраз. А она явно о чем-то догадалась, раз читает работу Майера. В такие совпадения не поверить никто в здравом уме.
– Здравствуй Елена, – начала она первой, обмахиваясь пухлой стопкой распечаток.
– Здравствуй, – только и ответила я.
У меня всего лишь пара мгновений на раздумье. Проигнорировать нельзя, тогда будет ясно, что я на самом деле боюсь этих распечаток. Нужно что-то сказать, потому что это представление явно для меня.
– Приобщаешься к труду герра Майера? Я недавно изучала его работу, хотела найти что-то полезное для моей курсовой, – без запинки выдала я. Неплохо-неплохо.
Виктория удивлённо вскинула бровь и пригвоздила меня к полу следующим вопросом:
– И как эффект парамнезии связан с… – она прикрыла глаза, словно вспоминала что-то: – Методикой организации внеурочной работы в области музыкальной деятельности начальной школы. Так ведь звучит твоя курсовая? Святая Елена же у нас будущий преподаватель для маленьких детишек. Так мило и благородно.Попалась. Но кто мог знать, что Виктория следит за каждым моим шагом и наизусть выучила название моей курсовой.
– Я просто изучала, как Флориан оформляет работу, как выводы пишет, – уже не так уверенно ответила я, чувствуя, как злость начинает подниматься из глубин. Это не её дело, кем я вижу себя в будущем. И моя парамнезия её тоже не касается. Чего он хочет от меня в этот раз?
– Флориан? Вот так по имени? У вас прямо настолько доверительные отношения? – продолжала издеваться она, и я закусила губу.
– Он мой преподаватель, я с детства его знаю, – зачем-то оправдывалась я, вместо того чтобы прекратить этот пустой разговор.
– Я в курсе. Тут, – Виктория постучала по диссертации. – …так и написано. И про детство и про ваше знакомство. Очень увлекательно.
Сглотнула. Что такого она там нашла? Я дальше вводной части так и не продвинулась, мне страшно было читать диссертацию целиком, особенно после предостережений Винсента. Я доверилась ему и решила не искушать судьбу. Позволила ему вести себя за руку по лабиринту моих воспоминаний.
– О, так ты не читала? – догадалась она. – Давай я сама зачту тебе. Ты не пожалеешь.
Все мои инстинкты кричали в один голос, что я как раз-таки пожалею, что надо бежать, зажать уши и не слушать. Но я не могла двинуться с места, завороженно следила за тем, как Виктория раскрывает диссертацию на заранее заложенной странице, как ищет нужную строчку.
– Вот оно. Зацени, – она прокашлялась и начала читать: –Пациентка Е.А. Возраст семь лет. Глубокое потрясение из-за утраты близкого человека…
У меня подкашивались ноги. Е.А. Семь лет. Утрата. Слишком много совпадений!
– Да ты присядь, Лена. Тут такая драма. Эта Е.А. такая бедняжка. Интересно, кто она? Инициалы такие знакомые.
Бежать. Нужно бежать. Почему я все ещё здесь? Держусь обеими руками за перила, лишь бы не упасть.
– Продолжаем.Девочка находится в плачевном состоянии. Не разговаривает. Не проявляет свойственной ее возрасту активности. Не идет на контакт даже со своим близком другом В.В.
Винсент…
–Отказывается от пищи. Стремительно теряет вес.Бла-бла-бла. Тут они ещё много нагнетают и сгущают краски. Не вижу смысла читать всё. Ах вот!Посоветовавшись с моим наставником профессором Амадеусом фон Циммерманом, я пришел к выводу, что контролируемая парамнезия станет спасением для ребёнка. Её время на исходе. Безумие сжирает её тело и душу. Мы осторожно скорректируем воспоминания Е.А., сгладим углы, и она сможет снова жить полноценной жизнью, забыв об увиденном. Хочу отметить, что мы прибегаем к этому методу лишь потому, что отец ребёнка В.А. исчерпал все имеющиеся у него ресурсы, и более никто не согласился подвергнуть его дочь такому вмешательству. Любая наша ошибка приведёт к тому, что Е.А. навсегда останется в состоянии делирия.
Это уже было со мной! Мне стирали память и раньше. Дыхание стало частым, а перед глазами начали мелькать радужные блики.
– Хоть кино снимай по этому сюжету! Что думаешь, Елена?
– Думаю, что это не твоё дело, – огрызнулась я и попыталась обойти Викторию, но она поймала меня за руку.
– Моё. Пока ты трешься вокруг Винсента, все твои дела, теперь автоматически и мои дела. В любой момент по щелчку пальцев я могу могу отправить тебя в этот самый делирий, Елена. Мне достаточно просто выяснить, что же такое стерли из твоей памяти и ... Пуф!
– Ты угрожаешь мне? – я встала в полный рост. – Из-за какого-то парня? Ты серьёзно, Виктория?
– Винсент не какой-то парень! Я люблю его, а ты отравила ему жизнь, сделала заложником ваших нездоровых отношений. Ты даже не представляешь, насколько невыносимо видеть, как он мучается годами, пытаясь достучаться до тебя, быть ему просто другом, поддерживать, ждать, что он обратит на меня внимание. Слушать песни, которые он бесконечно пишет тебе. И ни одной мне! Хотя я всегда была рядом. И вот, когда он наконец поцеловал меня и позвал на настоящее свидание, ты вдруг начинаешь проявлять к нему интерес. Нет уж, Елена. Я не позволю тебе. Сблизишься с ним и угодишь на первую же свободную койку хосписа. Терять мне уже нечего. Ты и так забрала у меня все.
Она швырнула в меня распечатками, а их тут же подняло невесть откуда взявшимся ветром и разнесло по всему кампусу. Даже сил
