Нехорошее место - Дин Кунц

— Это существо, — Гавенолл указал на частично препарированного «жука», — создано не природой. Это форма жизни — продукт генной инженерии, идеальная биологическая машина. Это сборщик алмазов.

С помощью пинцета и скальпеля Дайсон Манфред перевернул насекомое, которое не было насекомым, чтобы они все увидели черный панцирь с красными отметинами.

Теперь Бобби казалось, что он слышит шебуршание по всему кабинету, и ему хотелось, чтобы в кабинет проникало побольше солнечного света. Но окна были плотно закрыты деревянными ставнями, не пропускавшими ни лучика. Насекомые любили темноту и тени, а лампы были недостаточно яркими, чтобы помешать им вылезти из узких ящиков, заползти на ботинки Бобби, подняться по носкам под штанины…

Уложив внушительный живот на стол, Гавенолл указал на одну из красных отметин.

— Исходя из нашей с Дайсоном интуитивной догадки, мы показали рисунок расположения отметин нашему коллеге с кафедры математики, и он подтвердил, что это двоичный код.

— Точь-в-точь как штрих-код на всех товарах, которые мы покупаем в супермаркете, — пояснил энтомолог.

— Вы хотите сказать, что красные отметины на панцире — номер жука? — переспросил Клинт.

— Да.

— Тогда… это номерной знак?

— Более-менее, — кивнул Манфред. — Мы еще не взяли красный материал на анализ, но подозреваем, что это будет керамика, нанесенная или напыленная на панцирь.

— В каком-то месте множество этих машин трудится без остановки, — добавил Гавенолл, — добывая красные алмазы, и каждая из них со своим серийным номером, который идентифицирует эту машину для тех, кто ее создал и доставил на рабочее место.

Бобби покрутил эту идею в голове, пытаясь встроить в тот мир, где он жил, но не складывалось.

— Мистер Гавенолл, вы можете представить себе, как генная инженерия может создать таких вот существ и…

— Ничего такого я представить себе не мог, — отрезал Гавенолл. — Такая мысль просто не пришла бы мне в голову. Мне по силам лишь узнать то, что вижу перед собой, понять, как это сделано.

— Хорошо, хорошо. Однако вы поняли, что перед вами, в отличие от меня и Клинта. Так теперь скажите мне… кто мог создать такую вот чертову хреновину?

Манфред и Гавенолл многозначительно переглянулись, как будто знали ответ на этот вопрос, но не хотели им поделиться. Наконец Гавенолл заговорил, понизив голос до шепота:

— Генетических знаний и технологий, позволяющих создать такую биологическую машину, на сегодняшний день не существует. Мы понятия не имеем, как это можно сделать… даже теоретически.

— И как долго нужно развиваться науке, чтобы подойти к созданию такой машины?

— Точный ответ дать невозможно, — сказал Манфред.

— А предположительно?

— Десятилетия? — Гавенолл покачал головой. — Столетие? Кто знает?

— Подождите, — вмешался Клинт. — Что вы нам такое говорите? Это машина будущего… которая попала сюда из следующего столетия благодаря какой-то червоточине во времени?

— Или так, — кивнул Гавенолл, — или… эта машина из другого мира.

Потрясенный, Бобби посмотрел на «жука», отвращения в его взгляде не уменьшилось, но уважения, и где-то даже благоговения, прибавилось.

— Вы действительно думаете, что эта биологическая машина создана представителями другой цивилизации? Что это инопланетный артефакт?

Манфред попытался что-то сказать, губы его зашевелились, но с них не слетело ни звука, словно такая версия лишила его дара речи.

— Да, — ответил Гавенолл, — инопланетный артефакт. В то, что эта машина попала к нам через дыру во времени, мне как-то не верится.

Пока Гавенолл говорил, Дайсон Манфред продолжал бороться со своим ртом, дабы вернуть себе дар речи. Когда ему это удалось, слова полились бурным потоком:

— Мы хотим, чтобы вы поняли, что мы не сможем, просто не сможем вернуть вам этот экземпляр. Как ученые, мы просто не можем оставить его в руках людей, далеких от мира науки. Мы должны сохранять его и оберегать, что мы и сделаем, если придется, даже силой.

И впервые на щеках энтомолога затеплился румянец.

— Даже силой, — повторил он.

Бобби не сомневался, что он с Клинтом без труда смогут поставить на место и этого жука в образе человеческом, и его толстяка-коллегу, но необходимости в этом не было. Он не возражал против того, чтобы оставить эту биологическую машину на эмалированном подносе в том случае, если ученые согласятся на несколько условий, касающихся оглашения сведений об этом удивительном открытии.

Ему не терпелось вырваться из этой кишащей насекомыми конуры в теплый солнечный свет и свежий воздух. Шуршание в ящиках, несомненно, воображаемое, с каждой минутой прибавляло в громкости и интенсивности. Его энтомофобия в самом скором времени могла лишить его здравомыслия, и тогда он бы с диким криком выбежал сначала из кабинета Дайсона Манфреда, а потом и из дома. Но пока он лишь задался вопросом: а очевидна ли для окружающих его тревога или ему удается ее скрыть? Он почувствовал, как струйка пота стекла с левого виска, тем самым получив ответ.

— Давайте будем предельно откровенны, — подхватил инициативу коллеги Гавенолл. — Не только наши обязанности перед наукой требуют, чтобы мы оставили этот экземпляр у себя. Опубликование этих данных прославит нас, обеспечит финансовое благополучие. Мы и так не последние люди в своей области знаний, но тут поднимемся на вершину, на самую вершину, и мы готовы сделать все, что угодно, чтобы защитить наши интересы. — Синие глаза сощурились, доброе ирландское лицо закаменело от решимости добиться своего. — Я не говорю, что готов убить ради того, чтобы сохранить этот экземпляр у себя… но я и не говорю, что не способен на подобное.

Бобби вздохнул:

— Я достаточно давно работаю на Ирвинский калифорнийский университет, поэтому знаю: академическая среда по части конкуренции, злобы и грязи ничем не отличается от политики или шоу-бизнеса. Я не собираюсь с вами бороться. Но мы должны договориться о том, когда вы представите ваше открытие на суд широкой общественности. Я не хочу, чтобы своими действиями вы привлекли внимание прессы к моему клиенту до того момента, как мы закончим порученное нам расследование и будем уверены, что ему… более не угрожает опасность.

— И сколько вам потребуется? — спросил Манфред.

Бобби пожал плечами:

— День или два. Может, неделя. В этот срок мы точно уложимся.

Энтомолог и генетик переглянулись, просияли, очень довольные полученным ответом.

— Тогда это не проблема. Нам потребуется гораздо больше времени для завершения исследований, подготовки к публикации первой статьи и разработки стратегии взаимодействия как с научным сообществом, так и с прессой.