Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

Снова.

Моя, — сказал Гнев.

Я знаю.

Ты говорил это.

Каждый долбаный раз.

И Аэрон сдался ему, перестал волноваться.

Потому что…

Нет.

Не делай этого.

На миг воцарилось молчание, их дыхание было единственным звуком.

Воздух был затхлым от старости, пыли и смерти, но он мог бы наслаждаться эти мгновеньем вечно.

Рядом с ним, она была в безопасности.

С ним вместе.

— Можешь что?

— Вот это.

Засияли крошечные лучики света.

Он моргнул, протирая глаза.

Эти лучики исходили от ее кожи, осознал он, соединяясь вместе и увеличивая яркость.

Яркость возросла настолько, что разогнала тени прочь, а его глаза слепило.

— Как…

Медленно она усмехнулась, ее лицо светилось, сияло подобно звезде, черные ресницы обрамляли ее небесно-голубые глаза.

Он готов был целовать даже воздух вокруг нее.

Не смей.

Но теперь, когда он знал ее вкус, теперь, когда он чувствовал как она трепещет рядом с ним, как он предполагал сопротивляться?

Легион.

Лисандр.

Свобода.

О, да.

Будь он проклят.

— Смертные иногда терялись во тьме и я указывала им путь обратно.

Оливия переступила с ноги на ногу, и отодвинулась, опустив подбородок.

— Скарлетт за тем углом.

Я могу чувствовать ее.

— Спасибо тебе.

Решительным движением, Аэрон заставил себя отвернуться от нее.

Его глаза опечалились, потеряв ее из вида.

Гнев, тоже, завыл протестуя.

Спокойно.

Мы пока ещё с ней.

Аэрон приказал себе отбросить грязные мысли, и вскоре оказался в импровизированной спальне.

На полу в некоторых местах торчали шипы, они опасно блестели и были надежно прикреплены.

Они соединялись проводами с дальним углом комнаты, посреди всего этого веселья стоял гроб.

Почему гроб? Потому что она могла закрыться там для лучшей защиты? Умная женщина, если так.

Он взял в руку кинжал и подошел ближе, обходя шипы.

Оливия шла за ним, повторяя каждый его шаг.

— Осторожно, — пробормотал он.

— Держись за мной.

Он распахнул крышку, попутно готовясь к схватке.

Неа.

Как и обещала Оливия, Скарлетт мирно посапывала, совершенно не реагируя на их вторжение.

Он изучал ее.

Шелковистые черные волосы обрамляли ее изящное лицо.

Она не выглядела изящной ранее, когда загнала его в переулок.

Ее ресницы были длиннее, чем можно было представить, они словно веер, почти достигали скул.

У нее был миниатюрный носик, а ее губы были краснее, чем тогда.

Она была одета в футболку и джинсы, черные, по всему телу было закреплено оружие.

Она не разоражалась, даже когда ложилась спать.

Интересно.

Он то снимал все кинжалы, прежде чем завалиться в кровать.

Он, конечно, держал их поблизости, но не на теле.

Расслабившись, он перевел взгляд.

Стены были грязными как и пол, а в некоторых местах торчали лезвия.

Любой, кто упал, на стены или на пол, оказался бы прямо в объятьях смерти.

Ночной Кошмар могла бы разместить ловушки и в дверном проеме, чтобы затруднить продвижение сюда, но не сделал этого.

Почему? Возможно, она знала, что кромешная тьма отпугнет большинство людей, большинство невинных людей…, подальше.

Но тот кто будет упорствовать, тот кто продолжить движение, у того явно есть зловещие замыслы.

Возможно, она хотела чтобы пострадали только такие люди.

Если это было так, значит она убивала избирательно.

Значит она придерживалась определенной линии поведения.

Хотя возможно, что ей нравилось убивать именно здесь, и первое, из того что она хотела бы видеть после пробуждения, были кровь и смерть.

Так или иначе, это женщина серьезно заботилась о своей безопасности.

Он почти надеялся, что она могла бы вскочить и атаковать.

Ему нужна драка.

Его нервы были на пределе, а кровопролитие успокоило бы его.

Столько всего произошло, изменилось.

Столько всего идет наперекосяк.

Демон Бадена обрел нового хозяина, благодаря Галену.

Выяснилось, что Крон и Рея одержимы демонами.

И это не считая Оливии, конечно, ее откровенной одежды и обжигающих поцелуев и предложений, от которых невозможно отказаться (от которых он теряет дар речи), а также от ее неудачных попыток соблазнить других мужчин, и всё это вместе только усиливало его возбуждение.

И ревность.

И злость.

Да, ему необходимо кого-то убить сегодня.

И в довершение всего, Легион заглядывалась на него так, как он хотел, чтобы Оливия смотрела на него.

Она заключила сделку с творцом зла, а она откровенно лгала ему об этом.

В конце концов, он больше не позволит ей дурачить себя.

От нее просто исходила коварная решительность.

Что же ему делать с ней? Как ему справиться с ней? Он все ещё любил ее как дочь, все ещё хотел, чтобы она осталась в его жизни.

Он не хотел бы отказываться от нее.

Именно…

должно же быть решение.

Не думай об этом сейчас.

У тебя есть дело.

Дело.

Верно.

Итак.

Возвращаясь к Скарлетт, она в его руках.

Знает ли о ней Гален?

— Лучше бы она жила в церкви, — виновато сказала Оливия, прежде, чем он успел сообщить ей, что им нужно выбираться.

— Но это работало бы против нее.

Откуда эта ощущение вины? Оттого что она привела его сюда? Вероятно.

Осторожно.

Он не даст ее чувству вины разжечь его собственное.

— Я помню, что попросил тебя помолчать.

— А я сказала тебе.

Что она не проснется.

— Откуда ты знала? — дурацкий вопрос.

Иногда казалось, что она знает обо всем.

Это означает, что Сабин просто влюбится ее.

Информированность была его лучшим другом.

Благодаря Единому Настоящему Богу Оливии, она уйдет до того, как воин вернется.

Аэрон возненавидел бы себя за желание убить своего друга, если бы он начал допрашивать его женщину.

При одной мысли об этом, Гнев ликовал.

Возможно, ему не так уж и ненавистна мысль об убийстве воина.

Он должник Сабина, в конце концов.

И она не твоя женщина!

— Не обращай внимания.

Неважно.

Нам нужно поторопиться, прежде чем нас здесь не выследили другие посетители.

Кто, например?

— Например, Ловцы.

— О.

Аэрон жаждал сразиться с Ночным Кошмаром, но уж точно не с армией Галена.

Он не хотел бы втянуть Оливию в подобную заварушку.

Он покажет ей ужасы своего существования по-другому.

С безопасного расстояния.

Склеп Скарлетт был на приличном расстоянии от Убежища, и это было очком в их пользу.