Странные занятия - Пол Ди Филиппо

Когда ее не было рядом, Турмен считал, что не питает иллюзий: Шенда никогда не будет для него большим, чем не слишком близкий друг. То мгновение взаимопонимания под ивой было счастливой случайностью, о которой лучше забыть.

Но когда поблизости оказывались ее теплое и лучезарное тело и беспечно радостный дух, Турмен был убежден, что любит ее и, наверное, будет любить всегда.

Может, ему только нужен еще один шанс…

Ранний субботний вечер в парке Морли Адамса. Предсумеречная перекличка птиц, розовеющий свод небес, ночные запахи травы. Каменная стена под спиной еще теплая, доски скамейки под ягодицами — шероховатые. Сложив на коленях руки, Турмен созерцал борозды и завитки, оставленные в пыли пятками его кроссовок.

Что его сюда привело? Обычно в это время он был уже в кровати, смотрел телевизор или слушал радио. Может, надежда вернуть частицу того волшебного, укрытого ивами дня?..

Подкатился и пристроился в углу между подошвами его кроссовок теннисный мячик.

Потом появилась прекрасно безобразная собачья морда, вывалился, чтобы скапать пинту слюны на «найки» Турмена, язык.

— Привет, Турмен, что нового?

Шенда упала на скамейку рядом с Турменом. Если бы сейчас материализовался бесенок из другого мира, вытащил из какой-нибудь складочки гиперпространства и предложил ему гигантский мультяшный мешок денег, Турмен не был бы поражен больше.

Шенда его изумление игнорировала.

— Мы с Кеном впервые черт знает за сколько дней выбрались! Иногда самой себе пинка хочется дать! За то, что так в делах закрутилась, сам понимаешь. А для чего все делается, если не ради таких вот минут, как эта?

— Согласен. Ради минут. Как эта.

Некоторое время Шенда молчала. Турмену вспомнилась пауза, предшествовавшая тому моменту, когда она взорвала его душу, и он мысленно поморщился. Но когда она заговорила, ее слова прозвучали мягко:

— Как твоя дружба с Син-Син и Пепси?

— Ах, с ними! Прекрасно, отлично. Они ко мне очень добры. Позавчера даже взяли с собой на пляж. Не помню, как называется, но там было полно по-настоящему модного народу…

— Ага. Сама однажды там с ними была. Видел бы ты того спасателя. Мускулатура — классная, но тупой! И за Пепси он бросился, как…

История Шенды была длинной и смешной. Она рассказывала самозабвенно, словно слишком давно не говорила ради удовольствия. Турмену оставалось только кивать и вставлять иногда междометия, чтобы не прерывался поток. Одна история перешла в другую. Раз в несколько минут они небрежно бросали Кенарю мячик. Когда совсем стемнело и стало почти ничего не видно, пес лег под скамейкой и захрапел.

Турмен понемногу начал рассказывать о себе. Потом вдруг обнаружил, что они поменялись ролями, и теперь уже Шенда по большей части слушала и кивала.

Около половины одиннадцатого Шенда вскочила.

— Лай Бабуи! Мне же обход надо делать!

— Обход? В такой час?

— Перед тем как лечь спать, я объезжаю все наши заведения, чтобы убедиться, что они надежно заперты. Кофейня — последняя. В полночь.

Турмену это показалось одержимостью, но он только спросил:

— Даже в выходные?

— А что, воры в выходные не работают?

— Ну, тогда, наверное, пора прощаться…

— Нет, не надо. Пожалуйста. Может, составишь мне компанию?

— Охранять в пути?

Шенда наставила на него палец-пистолет и выпустила несколько воображаемых пуль в песок.

— Танцуй, партнер!

Вот так вот все трое сели в «джетту», причем Кенарь развалился на заднем сиденье, и вскоре закружили по покинутым в этот час городским тропам.

Мирный городок уже отходил ко сну, когда они остановились возле «Каруны».

Все окна темные, если не считать одного огонька в кухне.

— Это, наверное, Факван — готовит на завтра зерна, чтобы утром подольше поспать. У него есть свой ключ.

Осмелев оттого, что провел с ней несколько часов, Турмен уже собирался спросить, как именно (если вообще как-то) Шенда относится к этому слизняку.

И тут раздался выстрел, отчетливый, как грохот, с которым разбивается ваза в миллион долларов.

И раздался он из «Каруны».

— Нет! — вырвалось у Шенды.

Женщина и собака выскочили из машины прежде, чем Турмен сумел хотя бы открыть незнакомую дверцу. Проклятие, да где же ручка!..

Началось черт-те что, даже в квадрате.

Послышался ужасный «ХРУСТЬ!», за ним «ПШШШ!», и «Каруна» полыхнула огнем. На улицу смертельными падучими звездами полетели осколки стекла.

Точно демон из адского пламени, из проулка за кофейней появилась худая, как богомол, фигура в деловом костюме. Помахивая в такт шагам опущенной рукой с пистолетом, неизвестный преспокойно пошел прочь от горящего здания.

Шенда помедлила, а вот Кенарь нет.

Пес припустил по улице и врезался в неизвестного, как снаряд, пущенный из катапульты.

Реакция живого скелета нисколько не соответствовала такому невооруженному нападению. Будто столкнувшись со сверхъестественным существом, убийца-поджигатель уронил пистолет, вскрикнул и, подняв руки, попятился.

Кенарь бросился на него еще раз — незнакомец рухнул как подкошенный, ударившись головой о бордюр тротуара.

К тому времени, когда до него доковылял Турмен, Шенда пинала потерявшего сознание незнакомца в бок и кричала:

— Сволочь! Проклятый убийца, гадина!

Турмен оттащил ее.

— Перестань, Шенда!

Обмякнув, Шенда села на мостовую, точно марионетка, у которой перерезали нитки. Турмен опустился на колени, чтобы ее приподнять. В висках у него расцветала мигрень.

И тут он увидел лицо убийцы.

Горнило неба. Песок, лакированный кровью. Сальные, мутные, черные тучи…

К ужасу своему, Турмен понял, что знает этого человека.

11

Ла Иялоча

Ничто никогда не будет прежним.

И виновата в этом Шенда Мур.

Этот печальный рефрен раз за разом крутился в голове у Шенды. Как злобный вирус, подбирал сам себя из запаса слов-фишек. Пока башни и струи трещащего огня освещали ее пса, двух мужчин и ее саму, она с бесконечной ясностью поняла: ее наконец настигло то, чего она так давно ждала и делала вид, будто не боится (как ребенок, свистящий на кладбище Ойя). Все ее труды пошли прахом. Полномасштабный провал. Взрыв хаоса, и хорошо еще, если сумеешь из него выбраться. Дерьмобуря, накрывавшая, затянувшая невинных, перемоловшая их и выплюнувшая как тыквенные семечки.

Ни в чем не повинных, таких, как Факван Флетчер.

Бедный Факван!

И как бы она ни разыгрывала хладнокровие, катастрофа ее напугала.