Рене по прозвищу Резвый - Елена Кондаурова

Так вот чье проклятие заставило уйти в песок Крокодилью пристань. У Рене взмокли ладони. Те, кого он собрался ограбить, оказались далеко не такими безобидными существами, как он предполагал.

— Но для того, чтобы упросить богов защитить свой народ, совсем не обязательно заходить в храм, — как будто не замечая его состояния, продолжила мадам Чактча. — Достаточно привести к нему много людей, расставить их возле стен и пропеть нужную песню. Боги услышат. Наш храм — это… — Она замялась, подбирая нужное слово. — Как вы называете тяжелый кусок железа, который сбрасываете со своих кораблей?

— Якорь? — поднял голову Рене.

— Якорь, — кивнула она. — Храм — это якорь для богов. Они ведь живут не только здесь, но и в других мирах.

— Зачем же вы тогда помогали нам дойти сюда, мадам? — медленно проговорил он. — Я действительно не понимаю.

— У тебя была карта, — напомнила индианка. — Испокон веков повелось так: у кого карта, тот имеет право зайти в храм в любое время и спросить все, что ему нужно.

— Черт вас побери, мадам! — разозлился Рене. — Вы же с самого начала знали, что мне нужно от вашего храма только золото!

— Вот и спросишь только золото! — отрезала она. — Боги привели тебя сюда, боги и дадут то, что тебе нужно!

— Капитан, мы готовы! — Интересную беседу прервал подо шедший Синий Нос. — Можем идти.

— Хорошо, — сказал Рене, поднимаясь.

Синий Нос был одним из тех, кто наиболее активно задерживал выход, не будучи в состоянии удобно устроить кости своего матлота. Но если уж он собрался, значит, остальные и подавно готовы.

— Постой-ка, а что это у тебя? — Из-за темноты Рене только сейчас заметил, что из-за плеч у Джека выступают какие-то подозрительные штуки. — Ну-ка повернись! Что это у тебя там?

— Это Пит, — ответил тот, поворачиваясь.

— О боже. — Рене только вздохнул и покачал головой, увидев то, что было за спиной у Синего Носа.

Надо же было додуматься.

Самые крупные кости скелета погибшего Пита — берцовые, бедренные, плечевые, предплечья и ребра — были связаны между собой, как вязанка хвороста. Пират и нес их, как вязанку хвороста. А если учесть, что Длинный Пит при жизни был действительно длинным, а его матлот скорее щуплым, чем широкоплечим, то неудивительно, что длина Питовых костей намного превосходила ширину Синего Носа. Кроме этой вязанки, на его спине болталась еще большая тазовая кость, подвешенная на веревке, и череп, покачивающийся на красной косынке, с которой Пит при жизни не расставался и которая теперь была пропущена сквозь пустые глазницы. Оставшаяся мелочь вроде позвонков, пальцев и прочей дребедени, как догадывался Рене, была ссыпана в мешочек, висящий у Синего Носа на поясе. Молодой капитан даже не стал задавать уточняющий вопрос, чтобы узнать, верна ли его догадка. Уж слишком характерный звук раздавался оттуда.

Ходячее кладбище, да и только.

Впрочем, от насмешек Рене решил воздержаться. Он еще слишком хорошо помнил, как это тяжело — терять друзей. Возможно, доведись Сиплому умереть здесь, он сам сейчас тоже ходил бы с головы до ног обвешанный его костями.

— Что ж, раз готовы, значит, идем.

Перед входом в черную темень коридора, Рене еще раз оглядел свое поредевшее войско. Настроение у большей части было далеко от боевого.

— Вот что, ребята, — как можно душевнее сказал он. — Я думаю, всем понятно, что оказались мы с вами в заднице. Хотели легкого золота, а получили по морде. Страшной смертью умерли наши товарищи, да пошлет им всевышний царствие небесное. — Рене истово перекрестился, большинство пиратов присоединились к его молитве. — И мы с вами тоже столько страху натерпелись, что не приведи господь. Однако мы остались живы. Можно было бы попробовать вернуться назад, как нам тут предлагали, — Рене бросил неприязненный взгляд на связанного отца Бенедикта, — но наша проводница мадам Чактча говорит, что не стоит этого делать. И я ей верю. До сих пор она не сказала нам ни слова неправды, наоборот, спасла наши жизни, когда предупредила, чтобы мы не дергались и стояли смирно. Да если бы не она, мы бы все тут полегли, и некому было бы собирать наши кости. А так умерли только те, кто не смог с собой совладать. Это плохо, но это был их выбор. Теперь же, перед входом в следующий зал, мадам Чактча просит нас вести себя как можно спокойнее. Как можно тише. Двигаться как можно медленнее. Не кричать, не разговаривать. И тогда все останутся живы. Все слышали?

— Да, — нестройным хором отозвалась команда.

— Держитесь, друзья! — подбодрил их Рене. — Это последнее испытание. За ним — золото! Кем бы мы с вами были, если бы отступили перед опасностью?

— Недоделанными ублюдками! — громко отозвался Серж Топор.

— Трусливыми кусками дерьма! — с энтузиазмом подхватил Хвост.

— Бабами! Тупыми баранами! Трясущимися олухами! — со смехом продолжили пираты.

Обстановка разрядилась. Рене дал им посмеяться, радостно хохоча вместе с ними, а потом поднял руку и сказал:

— А теперь идем! Все всё поняли? Тишина и спокойствие! Что бы ни случилось, запомните: тишина и спокойствие!

Смешки смолкли, и пираты молча потянулись за Рене в темный проем.

Этот коридор дался Рене тяжелее, чем прежний. Потому что здесь жили голоса. Вкрадчивые, льстивые, грубые, нежные, они нашептывали ему в уши всякую ерунду, то угрожая, то соблазняя, то обещая исполнение желаний, то критикуя эти самые желания так, что от них не оставалось камня на камне. От них невозможно было отделаться, они звучали даже когда Рене зажимал уши, а в конце слились в один неприятный высокий звук, который то появлялся, то исчезал, вызывая зуд в мозгу. Под конец Рене уже не понимал, то ли он на самом деле слышит этот проклятый звук, то ли ему это только кажется.

Когда коридор закончился и Рене выскочил в следующий зал, то он с огромным облегчением ощутил тишину. Правда, облегчение было временным, потому что тишина этого места была какой-то слишком уж всеобъемлющей. Такой, как будто зал находился глубоко под землей, а не на ее поверхности. Основной же достопримечательностью этого места были длинные тонкие нити, свисающие с потолка до самого пола. Они слегка светились, и только поэтому Рене не налетел на них в первую же секунду. Что это такое и чего от них ждать, Рене не знал и потому решил подождать, когда выйдут все остальные, чтобы решить, как быть дальше.

Наконец все вышли. Помня наставления своего капитана, пираты вели себя спокойно, молча разглядывая новое препятствие. Вдруг Серж Топор не мудрствуя лукаво вытащил из-за пояса нож и, прежде чем бросившаяся к нему мадам Чактча успела его остановить, попытался разрезать одну из нитей. Нож прошел, сквозь нее и развалился на две половинки, которые со звоном упали на пол. Остальные нити угрожающе заколыхались.