Еретик: Предатели Камигавы - Скотт Макгоу

Конда положил руку на плечо генерала. Это тяжелая ноша, вести народ. – Конда подтянул Такено ближе и обнял его. – Особенно, когда лишь ты видишь, сколь опасен путь впереди.

О-Кагачи нанес еще один удар по башне, и на этот раз Такено почувствовал, как все здание покачнулось, как саженец при сильном ветре. Ему и Конде удалось устоять на ногах, поддерживая друг друга. Необъяснимым чудом каменный диск остался стоять на пьедестале, изображение змеиного зародыша на нем осталось таким же безжизненным и непроницаемым.

- Полагаю, внешняя стена поддалась, милорд. – Такено поднял с пола свой меч. – Возможно, нам придется сражаться. У Вас есть оружие?

Конда лишь отмахнулся. – Благородный Генерал, - сказал он, - у меня есть верность моих воинов. У меня есть любовь моего народа. У меня есть сокровище, которое всколыхнуло весь мир духов. Мне больше ничего не нужно.

- Хорошо, милорд.

Башня снова содрогнулась от очередного ошеломительного удара, и стены вокруг короткой лестницы обвалились. За их обломками Такено видел, что внешние стены крепости были разрушены, превратив этот уровень башни в одну большую комнату, окруженную лишь слоем каменных плит и защитными чарами, наложенными на здание. Сквозь пыль, Такено видел дыру в массивном барьере, сквозь которую виднелось ночное небо.

Внешняя стена вогнулась, взорвавшись вовнутрь, словно от разрыва пороховой бомбы. Такено увидел клин из острого камня, величиной со стол, летящий к Конде. Хотя Даймё стоял лицом к осколку, его глаза блуждали по краям глазниц, пытаясь не отрываться от каменного диска.

Такено, не задумываясь, прыгнул вперед. С высоко поднятым мечом и громогласным голосом, эхом прокатившимся по комнате, он возник на пути летящего камня и ударил его мечом, отбив от него грубый кусок.

Камень вошел в грудь старого солдата. Веса и инерции Такено хватило, чтобы сбить траекторию полета огромного осколка стены от Конды. Пролетая мимо своего повелителя, Такено попытался прокашлять последнее слово предостережения, в надежде, что оно сохранит жизнь Конде еще ненадолго. Его легкие были раздавлены, и позвоночник сломлен. Каменный снаряд пробил им противоположную стену и вылетел наружу, над северной частью внутреннего двора башни.

Его последние мысли были мыслями солдата, выполнившего свой долг.

*   *   *   *   *

Конда развернулся, когда тело Такено пронеслось мимо него, уносимое крупным осколком каменной плиты. Он был столь же шокирован видом искореженного тела своего верного слуги, сколь и силой удара о дальнюю стену, от которого раздался оглушительный треск, и наружу посыпалась лавина камней.

Конда повернулся к своему сокровищу. С огромным трудом отвел от него глаза и осмотрел развалины вокруг себя.

По обе стороны внешних стен зияли дыры. На этом уровне башни не было ни одной целой стены. Такено погиб. Его армии снаружи были либо уничтожены, либо сметены. На нижних этажах башни, под Кондой, тысячи людей сгрудились, молясь о том, чтобы смерть обошла их стороной.

Что-то блеснуло в дальнем краю башни, на фоне холодного ночного неба. Конда сделал шаг в его сторону, неуверенный в его размерах или форме, но привлеченный осязаемой аурой силы, скатывавшейся с него, как жар от печи.

За дырой в стене моргнул глаз О-Кагачи, и великий змей взревел, наполняя комнату горячим потоком раскаленного, едкого дыхания. Конда прикрыл лицо рукой.

Вот так, значит, все закончится, подумал он. Древнейший и мощнейший дух какуриё явился на бой со старейшим и могущественнейшим правителем уцушиё. Двадцать лет назад подобное было неслыханным и считалось бы нелепой, невероятной концепцией. Но, как Конда и сказал Такено, у него была любовь его народа, верность его солдат, и сила его сокровища.

Обладая каменным диском, Конда мог ничего не бояться. Он один знал, что представлял собой этот предмет, как его сила могла укротить даже О-Кагачи. Он сделал Даймё бессмертным. Он сделал его неуязвимым. Теперь он воспользуется им, чтобы уничтожить чудовище, угрожавшее разрушить все, что он построил.

Конда повернулся лицом к сокровищу. Его глаза впились в него, как всегда, но он также заметил что-то необычное на периферии зрения. Даймё замер, едва ли не парализованный холодной и невероятной яростью.

Кто-то стоял рядом с пьедесталом каменного диска. Это был среднего вида человек, вооруженный самурайскими мечами и одетый в простую одежду черного цвета. Его темные волосы были туго завязаны на затылке.

- Значит, - сказал воин. – Это она. Похищенная. – Он положил руку на ближайший край диска и быстро одернул ее, словно ужалившись. – Холодная, - сказал он и пожал плечами. – Не сильно впечатляет.

- Убери свои руки, сир. – Голос Конды не мог звучать более угрожающе, даже если бы он приставил к горлу юноши меч. Впервые за долгие годы его глаза прекратили метаться и зафиксировались на чужаке.

Конда заметил меч Такено на полу и быстро поднял его. – За это ты умрешь. Возьми оружие, если желаешь, и защищайся.

Юноша покачал головой. – Нет, Даймё, - сказал он. – Мы не будем сражаться.

За спиной Конды еще кусок внешней стены ввалился внутрь под ударами О-Кагачи, расширявшего дыру. Даймё почувствовал спиной осколки камней, но даже не моргнул, и не отошел в сторону.

Он сделал шаг вперед, выставив острие меча Такено в сторону чужака. – Кто ты такой?

Чужак улыбнулся. – Я брат по клятве для огра и крысы. Я гроза змей и пронизывающий холод, препятствующий лунному свету. Я гулял по улицам облачного города и проползал в болотах Нумай.

- Я Тоши Умезава, сир. Я тот, кто дважды похитил твою дочь. Я пришел сюда сейчас, чтобы выкрасть эту вещь, которую ты так ценишь.

*   *   *   *   *

Тоши никогда не видел Даймё вблизи – едва ли это удивительно, поскольку человек в его положении был обязан всячески избегать официальных представителей государственной власти. Он полагал, что Конда был старше, более скрюченным и дряхлым. Он также не мог понять, что случилось с глазами Даймё, которые казались слишком большими для его головы, и как-то вибрировали, когда он злобно впился ими в Тоши.

Когда Тоши произнес слово «украсть», Конда бросился на него. Очимуша не ожидал, что Даймё окажется столь быстрым, но у него все же было время скользнуть в сторону и укрыться за каменным диском.

Даймё орал что-то неразборчивое о славе, и о судьбе, и о будущем, бешено размахивая мечом. Тоши гораздо больше тревожила громадная морда чудовища снаружи, которая разбирала стену кирпич за кирпичом, чем взбешенный