Солнечный змей - Токацин

Заросли вдоль побережья понемногу редели. В бухтах, оцепленных хлипкими изгородями из корней и верёвок, Фрисс видел скреплённые вместе плоты — огороды, хижины, плавучие кухни… Странные строения громоздились на торчащих над водой корнях Самуны и Кийчи, опираясь на сваи и свисая с ветвей. Из строений доносился скрип отсыревших досок, негромкие шаги и голоса. Дома поселенцев выглядели шаткими и непрочными, а омут под ними казался бездонным. Фрисс видел на корнях рыбаков — и даже их улов, зеленоватых илистых рыб и странных двулапых ящериц с пучками жабр вдоль шеи. Как-то раз мимо, проседая под тяжестью груза, проплыл большой крепкий плот. На нём, надёжно привязанные, лежали большие отёсаные камни со странными параллельными пропилами. Фрисс озадаченно смотрел на них, думая, откуда их могли выловить, и кто на Коуцате может строить из камня. Плотовщики на свой груз смотрели с гордостью и по озеру пробирались осторожно, будто везли нечто очень ценное.

— Погребальные камни, — Нецис кивнул в их сторону и снова уткнулся взглядом в брёвна плота. Качка, незаметная Речнику, не давала Некроманту ни секунды покоя, и поднять голову он осмеливался, только сойдя с плота на «сушу» — пусть сушей здесь и были корни деревьев.

— Погре… — Фрисс не сразу понял слова Нециса, а когда понял — сдавленно охнул. — Бездна! А плывут так, будто сокровище везут…

— А ты попробуй тут, на Коуцате, добыть хороший погребальный камень, — хмыкнул Некромант. — Их привозят с материка… похороны на Коуцате — дело не из простых и дешёвых.

— Нецис, не рассказывай, — поморщился Речник. — Иначе грести будет некому.

— Мрря, — с отвращением сказал хесский кот и забрался на панцирь Двухвостки — подальше от воды и гниющих в ней костей. Они были там, Фрисс почти видел их — желтовато-чёрные под буро-зелёным илом. «Убереги меня Река от такого погребения,» — на миг зажмурился он. «Хуже только мертвяком шататься…»

Последнюю ночь они провели в бухте поселенцев, привязав плот к корням за оградой. Жители как будто не решались отойти от неё — долго шептали что-то над шаткими воротами, щупали верёвки и несколько раз проверяли засов из хитро скреплённых челюстей цегота. Факелы чадили над заводью всю ночь, и Фрисс несколько раз просыпался от шагов и плеска — поселенцы по очереди пробирались к ограде по проседающим плотам, чтобы зажечь погасший огонь. Речник вечером снял было доспехи, но к полуночи, поддавшись общей тревоге, надел их снова и ночь провёл в броне. На рассвете старший из поселенцев вышел открывать ворота — и опять проверил каждую верёвку и каждый прут. Он что-то шептал, глядя на воду, а от любопытного взгляда Фрисса шарахнулся, как от удара.

— Та-а… могу ошибаться, Фрисс, но раньше островитяне были не столь молчаливы, — озадаченно пожал плечами Некромант, когда бухта скрылась за пузатыми стволами.

— Они чего-то боятся, — нахмурился Речник, провожая взглядом погасшие факелы над переплетёнными корнями, зубастые засовы, настороженных жителей, выглядывающих из хижин, как совы из дупел. — Может, нангалики?

— Это должно быть целое нашествие нангалик, — покачал головой колдун. — Обычно хватает уголька, брошенного в воду, чтобы они не подплывали близко… или одной лучины, зажжённой в окне. А этой ночью, похоже, всё побережье опоясалось огнями. Хаэ-эй! Ми-ир ва-ам!

Житель, склонившийся над засовом, отшатнулся и чуть не упал в воду. Фрисс и Нецис переглянулись.

Где-то поблизости брала начало одна из рек Коуцаты. Фрисс не сразу понял, что это не волны бьются о плот — это шумит широкий поток, омывающий корни деревьев. Река подхватила тяжёлую посудину и поволокла за собой, и Речник с трудом вывел плот со стремнины в тихую заводь. Впереди, за пучками листьев Кийчи и торчащей из воды порослью тростника, темнело что-то большое, расплывшееся по воде и нарочито отстранившееся от стены прибрежного леса. На глади озера колыхались сотни плотов, верёвочные мостики протянулись между ними, толстые канаты соединяли цепочку плавучих брёвен, протянувшуюся к зарослям. На плотах выстроились округлые хижины, большие и маленькие, аккуратно обшитые листьями Самуны. Пучок листьев Кийчи венчал каждую остроконечную крышу.

— Нецис! Тут что, даже сваи не вбиты?! — Фрисс во все глаза смотрел на плавучий город. А это, несомненно, был город, единое целое, сплетённое в сложный узор. Всё это скопление плотов было крепко связано, с одного на другой можно было перейти, не замочив ног, а некоторые дома, не уместившись на одном плоту, занимали сразу несколько. Город покачивался на волнах и таинственно молчал — Фрисс слышал только плеск и тихий шелест не то листвы, не то мягко ступающих лап.

— А здесь факелов не видно, — заметил Речник, проталкивая плот в узкий канал. Протока заканчивалась крепко сколоченным причалом с деревянными кольцами. Все они пустовали — никого не было в «порту» Ацтариса.

— Ни одного факела, — Фрисс посмотрел по сторонам. Что-то шелестело за стенами хижин, но что — он не видел под «чешуёй» из листьев Самуны. Плотные дверные завесы были опущены до самой «земли» — кто-то спасался от жары и не спешил выйти, чтобы поглазеть на чужаков. Фрисс поправил свёрнутую из листа шляпу и шагнул на причал.

— Силлиги огонь недолюбливают, — вполголоса сказал Нецис, бросая ему канат. — Как и полуденное солнце. Мы приплыли рановато, надо было подождать до заката…

От хижин потянуло дымком, запахло жареной рыбой и чем-то кисловато-влажным. Алсаг заинтересованно шевельнул ухом.

— Ждите здесь, — Некромант, сойдя на берег, подозрительно огляделся. — Проверю, что тут изменилось за последние годы. Смотрите, чтобы Флона не объедала крыши…

— Нецис, ты бы Грамоту взял, — Речник сунул руку в сумку. — Пригодится в переговорах.

— Фрисс, из меня такой посланник Реки… — отмахнулся маг и тихо скрылся за хижинами. Флона громко выдохнула и с любопытством уставилась на стену, обшитую листьями. Речник надавил ей ладонью на нос и заставил отвернуться.

— Тише, Флона, — он сгрёб с плота остатки затоптанной листвы и положил перед мордой Двухвостки. — Скоро поплывём в лес, я тебя покормлю.

Полуденную тишину нарушал только плеск воды. Принюхиваясь к запаху чужой еды, Фрисс задумчиво жевал сушёное мясо и ждал. Что-то мелькнуло за хижинами — Речник спрятал припасы и выпрямился.

— Мир тебе, северянин, — беловолосый, бледный до синевы житель в длинном пёстром балахоне с бахромой остановился на краю причала и склонил голову. — Почтенный Имальксиат приглашает друзей Нециса Изгнанного отобедать в его доме.

— Приятно слышать, — кивнул Речник и придержал за шкирку Алсага, поспешившего сигануть на берег. — Но здесь Двухвостка, она голодна, и оставить её я не могу — она полгорода сжуёт.