Святая - святым - Санин Евгений

      - Па! – однажды спросил он отца, придя домой донельзя усталый и грязный. – А ты тоже на первую службу пойдешь? Мы теперь – точно успеем!

      - Не могу. Некогда! – не поднимая головы от своей диссертации, отмахнулся Сергей Сергеевич.

       - Но ты же ведь обещал!

      - Я? Когда?..

      - Когда говорил, что если отец Тихон проживет так хоть две недели, то сам пойдешь в храм. А он прожил уже два месяца и вовсе не собирается умирать!

      - А-а, - сразу вспомнил отец и вздохнул: - Ну, раз обещал – значит, пойду! А ты? – повернувшись к жене, спросил он.

      - А у меня – стирка! – беззаботно отозвалась та. – После расскажете, что там было!..

3

В толпе ахнули и закрестились.

      …Наконец, наступил самый торжественный день, когда на новый, позолоченный, сделанный по самой последней технологии купол надо было устанавливать крест.

      Несмотря на то, что с утра сеял мелкий обложной дождь, и всё небо было покрыто тучами, задолго до начала этого события к храму стали стекаться люди. Ждали долго. Но вот в небе сначала зарокотал, а потом приблизился вертолет, несущий большой золотой крест. Монтажники, бывшие альпинисты, уже были наверху.

      Вертолет завис прямо над храмом, и в этот момент совершенно неожиданно тучи расступились, и, вырвавшись на свободу, ярко блеснуло солнце. Крест так и вспыхнул в его лучах. В толпе ахнули и закрестились. Но как только крест был установлен, тучи вновь сомкнулись, солнце исчезло, и начался настоящий ливень.

      Дождь лил, как из ведра. Однако никто из людей не бросился врассыпную, все остались стоять на местах. У всех лица были мокрые от дождя. И только у отца Тихона - Стас стоял совсем рядом с ним, было мокрым не только лицо, но и глаза. А такого не может быть только от дождя. Даже самого сильного…

4

- Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

      Огонек небольшого глиняного светильника рванулся и встревоженно затрепетал. На стене скромного номера придорожной гостиницы выросла согнутая тень входящего человека.

     - Не успел… - в отчаянии прошептал Марцелл. Но это не был фрументарий, пришедший, чтобы взять его по доносу.

      За спиной послышалось знакомое покашливание и полузабытые шаги.

      - Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

      - Я! – невозмутимо отозвался тот.

      - Как ты нашел меня?

      - Это было несложно. Ты теперь такой большой начальник! Куда труднее было выследить твоего самого злейшего врага.

      - Как? – побледнел Марцелл. – Ты… отыскал их?

      - Да. Я выследил дом, где он поселился с твоим сыном. В тот день как раз начались гонения.

      - Что…

      - И - выполнил твой приказ.

      - И их… казнили?!

      Вместо ответа Скавр подошел к столу и молча выложил на него большой бронзовый крест.

      - «Святая - святым!» - сначала по-гречески, а затем на латыни прочитал Марцелл и тяжело поднял глаза на Скавра.

      - На нём кровь отца Нектария и твоего сына, - отводя взгляд, тихо сказал тот. – Прости меня, если, конечно, сможешь, Марцелл. Но я выполнял твой приказ!

      - Да, да, я знаю. Ты ведь бывший солдат, – после долгого молчания выдавил из себя Марцелл.

      - Что ты теперь собираешься делать? – тоже после долгого молчания спросил Скавр.

      Марцелл только пожал плечами:

      - Продолжу свой путь, покажу этот крест Децию и попытаюсь всё объяснить ему!..

      - Поздно, Марцелл. Страна залита кровью. Всюду пытки, казни, но вместо одного казненного к кресту идут тысячи и тысячи уверовавших в Христа людей.

      - Знаю. Но всё равно я должен… я поеду к нему. Это мой долг исправить то, к чему я оказался причастен.

      - Воля твоя. А, какие ещё будут указания мне?

      - Никаких, – отрицательно покачал головой Марцелл.

      - Тогда позволь и мне отправиться с тобой, – попросил Скавр. – Я и до этого, если ты помнишь, хорошо относился к христианам, но после того, что увидел собственными глазами, думаю, мне будет, что сказать императору. Не послушает одного, глядишь, поверит нам обоим.

      - Хорошо. Я сейчас соберусь. – Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза, очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. – Сейчас скажи мне только одно: они… сильно страдали?

      - Нет! Сам Бог укреплял их. – Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. – Они улыбались, когда им… когда их…

      - Подожди, - остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, - остальное доскажешь по дороге!

4

Трясина все глубже и глубже засасывала Деция…

       Наконец, наступил последний вечер. Назавтра ожидался приезд архиерея с отцом благочинным и служба с освящением храма.

      Григорий Иванович закрыл его на огромный замок и поставил на сигнализацию. Спустившись по мраморным, блестящим как зеркало, ступеням крыльца, он оглянулся, посмотрел на храм, на колокольню и недоверчиво покачал головой. Люди стояли и удивлялись, как могло случиться так, что они успели.

      Потихоньку все разошлись, и остались лишь отец Тихон, Стас, Ваня, Лена и Макс. Всё было почти, как тогда, когда они нашли у карьера упавшего отца Тихона. Только на этот раз он сам снял с себя рубиновый крест и протянул Максу.

      - Отдашь его настоятелю моего монастыря! – благоговейно поцеловав крест, сказал он. – Адрес ты уже знаешь.

      - Какой красивый! – восхищенно глядя на крест, прошептала Лена.

      - А он, правда, золотой и рубины самые настоящие? – с любопытством спросил Стас.

      - Разве это так важно?

      Отец Тихон осмотрел ребят и дрогнувшим голосом произнёс:

      - Золотой, бронзовый, деревянный… Какая разница? Знаете, в чём самая главная тайна креста? - И не дожидаясь, сам же ответил: - Две тысячи лет прошло – а Христос по-прежнему на нём – живой! И в любое мгновенье готов прийти к нам на помощь! И почему, почему только не замечают этого люди…

      Затем он протянул Максу запечатанное письмо и еще один крест - тот самый, монашеский.

      - Отдашь письмо настоятелю, - сказал он, - а крестик возьмешь себе. Потом поедешь в монастырь и вернешься сюда… - отец Тихон что-то шепнул Максу на ухо, и тот ошеломленно воскликнул:

      - Я?!

      - Да, ты! Это тебе мое благословление. А с отцом благочинным и архиереем я как-нибудь договорюсь.

      Макс попытался было возражать, но что ответил ему на это отец Тихон, Стас уже не узнал. К нему вдруг подошел Ваня и протянул знакомый плеер и серебряную монету, которые получил за то, чтобы отвезти его на дискотеку.

      - Вот, возьми, – смущенно пробормотал он, - завтра мне на исповедь. Нельзя что-то за дружбу брать...

      Стас посмотрел на Ваню и, немного подумав, решил:

      - Плеер оставь себе, у меня уже дисковый есть. А рубль… - он повернулся к отцу Тихону и, видя, что тот уже закончил разговор с Максом, спросил: - Отец Тихон, а что значит - «Не нам, не нам, а имени Твоему!» Это царю, да?

      - Нет, Богу! – взяв монету, поправил его отец Тихон, - видишь дату 1802 год? Это было время, когда наша страна, будучи тогда государством, потому что у нее был государь, даже на монетах говорила о том, что люди живут по вере и готовы всё самое лучшее – силы, таланты и даже, если потребуется, жизнь, с радостью отдать Богу! К счастью, к нам, кажется, стали возвращаться те далекие времена. Вот уже появились канонизированные святые мученики. Возьми, хотя бы, прабабушку Вани, до смерти пострадавшую за этот храм... Она ведь теперь - святая!

      Стас с завистью покосился на Ваню и вспомнил, что хотел задать еще один важный вопрос:

      - Отец Тихон, - подавшись вперед, спросил он, - скажите, а в истории, правда, всё повторяется?

      - Да, - подтвердил священник, - и время сейчас очень похоже на первые века христианства. Тогда люди тоже после долгого мрака обрели свет истины и пришли от неверия и язычества к спасительной вере. Главное для нас сейчас ухватиться за эту веру и уже никогда, чтоб ни случилось, не отступить от нее…

      - Как Крисп? – подхватил Стас и просительно обратился к священнику: - Отец Тихон! А чем закончилась вся эта история?

      - Какая еще история? – толкнул его в бок Ваня.

      - Потом! Это из той тетради, которую ты мне тогда оставил, - отмахнулся от него Стас и снова обратился к отцу Тихону:

      - Это же вы написали?

      - Нет, один мой хороший знакомый, - улыбнулся священник. И было не понятно, имеет ли он в виду себя или же книгу написал один из его известных друзей – какой-нибудь писатель. - А я, когда еще был учителем по истории, и вера была под запретом, хоть так, читая её на уроках, мог рассказывать детям о Боге.

      Отец Тихон помолчал, собираясь с мыслями и глядя куда-то вдаль, сказал:

«Как ни торопился Марцелл, загоняя со Скавром по дороге лошадей, он так и не успел поговорить с императором Децием. Они опоздали всего на каких-нибудь несколько минут.