Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

— Мы никак не можем понять, — начала Сойка, — зачем вы с…

— С Хьюго, — подсказала Пери.

— Да. Зачем вы с Хьюго отправились в полет в такую погоду.

— Да. Конечно. Я… это была ошибка. Конечно. Вы же видели, какое быстрое было восходящее течение. Я не понимала… — По крайней мере это не была неправда. — Я была в гостях у… у тети и возвращалась с ребенком в Город. Решила, что спокойно долечу. Я ошиблась.

— Ясно, — кивнула Сойка.

Пери понимала, что ей никто не верит. Отвернулась. Лучше спрашивать самой, а не ждать вопросов от них.

— А долго я была… была…

— Ты была без сознания весь вчерашний день. Мы доставили тебя с малышом сюда позавчера вечером.

— Ага. — Значит, сейчас утро пятницы. Зак Фоулер еще не знает, что она не сдержала слово. Куда же она попала? Может быть, до Города отсюда недалеко, она еще успеет вернуться вовремя и Зак поможет ей отдать Хьюго родителям?

— Да, — сказала Сойка. — Этот молодой человек все плакал, требовал тебя, но тебе надо было выспаться. Нам повезло, что ему нравится жареная крольчатина. И манго и бананы — у нас их тут полно.

Пери оглядела завесу тускло-зеленых и бурых кустов, пронизанных вертикальными полосами белого и серого лоснящегося камня, — она вздымалась на противоположном берегу реки, словно стена дыма.

— Где мы?

Беркут словно бы не услышал вопроса и обратился к Сойке:

— Шахине надо отдохнуть и подкормиться несколько дней. Если мы возьмем ее на ежевичные плантации, ей там перепадет вволю птичек, а может быть, и несколько кроликов.

Пери поняла, что они ей ничего не скажут, пока не узнают о ней побольше. Хьюго перестал сосать и сел. Пери натянула на грудь дырявую футболку от изолята — весь ее летательский костюм буря изодрала в клочья, — и стала рассматривать Беркута, на котором были только закатанные почти до колен камуфляжные штаны, выгоревшие до блеклого цвета сухой травы, на ремне вокруг тонкой талии висел нож в больших ножнах, а на руке была толстая перчатка, где сидел сокол. На Сойке была серая рубаха и шорты из грубой ткани. Пери отважилась задать другой вопрос:

— Что вы здесь делаете?

— Учимся летать, — ответила Сойка — безо всякого выражения, так что Пери сразу почувствовала, что за ее словами скрыт целый мир.

— А, — растерянно отозвалась Пери. Вообще-то если эти летатели уцелели в бурю, когда они с Хьюго чуть не погибли, должно быть, они обладают мастерством, какое Пери и не снилось.

— Мне бы очень хотелось пожить у вас несколько дней, — проговорила Пери. — Посмотреть, как вы летаете.

— Твое желание исполнится, — сообщил Беркут.

— Нет, мне нельзя задерживаться, — сказала Пери: от металла в голосе Беркута сердце у нее екнуло.

— А у тебя никто не спрашивает, — негромко и веско проговорил Беркут. — Останешься здесь, пока я не решу, что мы можем тебя отпустить, ничем не рискуя. Если вообще сможем. В бурю мы видели, что ты не одна. Хищники, знаешь ли, не за всеми гоняются. Для нас это крутовато.

— Потому-то мне и надо лететь, — напряженным тонким голосом ответила Пери. — Мне надо доставить Хьюго в безопасное место.

Беркут рассмеялся.

— Кто бы тебя ни преследовал, здесь он тебя нипочем не найдет, поверь мне на слово. А мы тебя не отпустим, пока мы не поймем, что тебе можно доверять. Не вздумай улетать без моего разрешения. — Он небрежно махнул рукой в сторону браслета у Пери на запястье. — Ясно тебе? Этот монитор — он не просто для слежения.

— Ясно, — тихо отозвалась Пери. Спорить сейчас с Беркутом было бессмысленно — надо показать ему, что она их не выдаст, и показать чем скорее, тем лучше.

— Ты ведь понимаешь, что Хищник погиб в бурю? — спросила Сойка.

— Вы его убили? — проговорила Пери.

— Нет, — сказал Беркут. — Просто не стали спасать. Надо было вытаскивать тебя с Хьюго.

— Спасибо. — Пери понимала, что тут никаких слов не хватит, хотя ее благодарность и омрачалась страхом. Итак, она в плену. На что они пойдут, эти местные летатели, ради самозащиты? Хищника они уже бросили на верную смерть.

— Лучшее твое спасибо — делать, что велят. — Беркут поглядел на нее исподлобья.

Хьюго яростно тер глаза.

— Он устал, — сказала Пери, опустив голову, чтобы не видеть, как смотрит на нее Беркут. — Где можно уложить его поспать?

Сойка повела Пери вверх по реке, потом свернула вдоль впадавшего в нее ручья. Пери присела и намочила край футболки. Потерла самые грязные места на лице Хьюго, но только размазала грязь. Махнула рукой и вытащила из сумки-пояса чистую кофточку для него. Ладно, потом можно будет как следует его выкупать.

— Утром мы пустили его поиграть в песке у реки, — сказала Сойка. — Конечно, он устал. — Она остановилась на крошечном пляже с белым песком. — Сюда. — Она показала на тропинку, которая вела в густые кусты под нависающей скалой. Пери прошла по тропинке и очутилась на пятачке сухого песка под каменным навесом. Там на стеганой подстилке спал какой-то юноша — он лежал на боку, закутавшись в собственные крылья. Кругом висела зеленая москитная сетка, закрывавшая почти весь песчаный пятачок. Пери положила Хьюго на мягкую подстилку, накрыла краешком, подоткнула и поднялась.

Сойка дала ей серый флакон.

— Мажь себя и ребенка каждое утро и каждый вечер. С ног до головы, особенно тщательно — запястья и щиколотки.

— Что это?

— Средство от насекомых, сделано по военной технологии. У нас тут встречаются опасные твари. Несколько разных видов, они кусаются в разное время суток и переносят разную заразу.

Пери опустилась рядом с Хьюго на колени и намазала его вязкой жидкостью. Потом встала и натерла себя. От испарений защипало глаза.

— Мне надо посидеть с Хьюго, — сказала Пери.

Сойка пожала плечами.

— Не забывай, что сказал Беркут. Он не шутит. Ты обязана ему жизнью. И жизнью Хьюго. Помни об этом.

Пери кивнула. Потом она все объяснит Сойке, втолкует, почему ей так важно доставить Хьюго в безопасное место.

Между тем Хьюго решил срыгнуть часть обеда прямо на Пери, и Пери оттерла его одежку, поменяла подгузник, отмыла ему лицо и умылась сама, и когда после всего этого малыш наконец решил поспать, почувствовала, что у нее тоже слипаются глаза. Она ужасно устала — и физически, и душевно.

Через некоторое время ее разбудил топот бегущих ног. Среди деревьев слышались крики:

— Стекляшка! Стекляшка! Все сюда!

Кроме Пери и Хьюго, под навесом никого не было.

Пери подхватила Хьюго и понесла к реке. На тропинке ее догнала девушка с яркими ало-зелеными крыльями и длинными темными волосами, стянутыми в хвост.

— Что случилось? — спросила Пери. — Все нормально? Что за стекляшка?!

— Тьфу, да ты и правда с луны свалилась! — бросила девушка через плечо, обогнала Пери и побежала дальше.

На берегу реки Пери увидела Сойку — та натягивала серые рейтузы и серую футболку с длинными рукавами.

— Что стряслось?

Сойка уставилась на нее:

— Да стекляшка же! — воскликнула она. — Ты чего? Это же лучше всего на свете! Давай с нами! Эй, Малиновка!

Девушка, обогнавшая Пери на тропинке, сидела рядом и торопливо смазывала крылья перед полетом; она подняла голову.

— Посидишь с мальчишкой, ладно?

— Размечталась! — фыркнула Малиновка и стала мазать крылья с удвоенной скоростью. — Да я под страхом смерти стекляшку не пропущу, даже ради тебя, Сойка!

— Ладно, ладно. Все на этих вечерних стекляшках просто свихнулись — можно подумать, мы не устраиваем их каждые несколько дней, сейчас же разгар сезона!

Малиновка снова подняла голову, лицо ее было серьезно:

— Хочешь узнать мою точку зрения? Мне сколько стекляшек ни дай — все мало, понятно? Стекляшка даже лучше секса, раз примерно в десять. Раф — и тот так считает.

— Хорошо, но за тобой должок, ясно?

— Да сколько угодно, — буркнула Малиновка и побежала от них к краю скалы.

— Ладно, ребенка бери с собой, — скомандовала Сойка, натираясь средством от насекомых. — Стекляшка не опаснее обычного полета. — Она выпрямилась и дала Пери флакон со средством, а потом смерила ее с ног до головы придирчивым взглядом. — В этом рванье летать нельзя, — постановила она. — Вот что. Сбегай за слингом — и жди меня здесь. Я принесу что-нибудь более… подходящее из одежды.

Когда Пери вернулась на берег, Сойка дала ей мягкие рейтузы и футболку неопределенного серо-голубого оттенка. Одеваясь, Пери удивленно разглядывала обновки. Сойка засмеялась.

— Не ломай себе голову, все равно не поймешь, какого цвета твой костюм, — сказала она. — Главное — это лучший в мире камуфляж. На фоне облаков он серовато-белый, на фоне неба — любых оттенков голубого и синего.

— А на ощупь как шелк, — сказала Пери, привязывая Хьюго в слинг.