Мать Зимы - Барбара Хэмбли

Над входом в усыпальницу Джил внезапно заметила полустертый барельеф, изображавший три фигуры, склоненные над котлом, откуда прорастало что-то похожее на дерево. Почему-то этот образ напугал ее.

Лейтенант Пра-Сиа срезал наконечник стрелы и вытащил ее из раны, а затем перевязал Ингольда.

Кровь хлынула обильно, но маг, похоже, ничего не чувствовал. Джил всю дорогу шагала рядом с носилками, не выпуская из рук меча. В конце концов лейтенант спешился и пошел с ней рядом. Кинград, капитан отряда, не препятствовал этому: возможно, невзирая на воздействие ледяных магов, он понимал, что Джил убьет, любого, кто попытается разлучить их с Ингольдом, и не хотел ссориться с епископом. Возможно, у него были иные причины... В коридоре епископского дворца, стоявшего на берегу озера, лейтенант обратился к Джил:

— Теперь вы должны сдать оружие.

И когда она уже готова была вступить с ним в бой, Ингольд прошептал:

— Покорись, дитя.

В коридоре темницы подняли стальную решетку. Затем мага прямо на носилках опустили вниз, в колодец, а для Джил приставили лестницу. Она спустилась во тьму, прорезанную рыжеватыми отблесками факелов из коридора.

Пленникам дали воды и немного еды, а также спирта, чтобы очистить раны. Камера оказалась маленькой, но сухой, и все до единого кирпичи в стенах, полу и потолке были отмечены магическими знаками, приглушавшими колдовскую силу. В свете факелов, сочившемся из забранной решеткой дыры над головой, Джил раздела Ингольда и попыталась обмыть его, невзирая на цепи, обвивавшие руки, шею, запястья и лодыжки. Он уже не дрожал, но кожа на ощупь казалась мертвенно-холодной.

Остатки воды она использовала, чтобы умыться, смыть кровь с лица и волос, но с одеждой уже ничего нельзя было поделать. Джил села на низкую кирпичную приступку, куда уложила и Ингольда, чувствуя такую тяжесть, словно все окрестные горы давили ей на плечи, а ледяной дым грез вновь заполнил сознание.

«Убирайтесь из моей головы, черт возьми. Убирайтесь из моей головы! Разве вам этого недостаточно?»

И все же она не могла думать ни о чем ином, и эти мысли убивали ее.

— Джил-Шалос?

Она думала, что он нуждается лишь в утешении, и легонько коснулась плеча Ингольда. Он ухватил ее за руку.

— Жаль, что тебе пришлось отдать меч, — прошептал он.

— Ну и пусть. Капитан тоже был огорчен. По-моему, он надеялся, что я сама тебя прикончу.

— А-а. — На губах мелькнула улыбка, но он так и не открыл глаза. — Узнаю свою Джиллифер.

Она очень надеялась, что голос ее не дрогнет:

— Он, по-моему, ел сланч. Должно быть, это он рассказал о тебе Джованнин в тот самый миг, когда ледяные маги обо всем узнали. Или это Хегда тебя выдала?

Ингольд чуть заметно качнул головой.

— Это было просто... отговоркой. Я должен был что-то придумать. Прости меня, Джил. Я не мог...

— Нет, ты был прав. Они увидели бы тебя моими глазами, и ни один из нас не добрался бы до цели живым. Ингольд, прости меня, я не целилась в тебя нарочно, клянусь! Надеюсь, ты это знаешь.

— Знаю. — Уголки губ изогнулись в улыбке, и он чуть приподнял руку, словно желая коснуться ее лица. — Но мы могли и не утруждаться, — продолжил он негромко, тщательно размеривая дыхание и сберегая остатки сил. — Мы ничего не можем поделать против ледяных магов и того, что они охраняют. Теперь все пропало. Мы не можем их остановить. Спасибо, что пришла за мной. Благодарю тебя от всего сердца, но теперь я отпускаю тебя, Джил. Мы исполнили то, ради чего явились сюда, точнее, доказали, что сделать это невозможно. Если они тебе позволят — возможно, Джованнин проявит милосердие, — возвращайся в Убежище.

— Иди к черту, — дрожащим голосом отрезала Джил. — Я никуда без тебя не пойду. Наверняка найдется...

— Дитя, все бесполезно. — Он сжал ее руку. — Если меня убьют... У верен, что так оно и будет... Я не смогу им помешать. Бой с ледяными магами отнял у меня все силы и даже более того... — Он долго молчал, потом как будто вознамерился о чем-то попросить Джил, но лишь со вздохом покачал головой. — Спасибо тебе, — сказал он просто. — Спасибо, что осталась со мной.

— Спасибо? — повторила Джил срывающимся голосом. — Ингольд, я люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете, больше самой жизни. Без тебя мне ничего не надо, ни в этом мире, ни в любом другом. — При звуках его голоса, такого холодного и отстраненного, ее охватила паника. Словно он отталкивал ее от себя, стремясь погрузиться в вечный сон. Джил ухватила Ингольда за руки, как будто пытаясь силой удержать его. — К черту всех ледяных магов! Я ненавижу их за то, что они со мной сделали, за то, что использовали, как оружие против тебя. За то, что исковеркали мою душу... Но это ненадолго. Клянусь тебе, что это ненадолго. Ничто, ничто не может уменьшить мою любовь к тебе, клянусь!

Он открыл глубоко запавшие глаза. Во взгляде читалась безграничная печаль, и Джил подумала: «Я его потеряла». Ее охватило отчаяние. Она не знала, что теперь делать.

— Не прогоняй меня.

— А как же отец ребенка? — спросил он.

Время остановилось, словно самолет, зависший в воздухе, поддерживаемый лишь силой восходящих потоков. Позже Джил удивлялась, почему не подумала при этом о ребенке Руди и Минальды. В тот момент ей это даже в голову не пришло.

— Какого еще ребенка?

Впервые за все время в голубых глазах мага вспыхнула живая искорка, — в них зародилось сомнение, как будто своими словами она опровергла то, в чем он был давно уверен. Седые брови нахмурились.

— Твоего ребенка, — промолвил он. — Ребенка, которого ты носишь во чреве. Я думал, именно поэтому ты не хотела покидать Убежище.

Джил заговорила и сама не узнала свой голос:

— Я не беременна.

И сразу поняла, что это ложь. То, что она приписывала воздействию яда, теперь получило совсем иное объяснение. Головокружение, тошнота, сонливость. Даже уверенность в том, что тело ее меняется под действием какой-то чужеродной силы.

Наверху, над головой загрохотали сапоги. Свет сделался ярче, и кто-то откинул решетку. Вниз спустили лестницу.

— Инглорион, — окликнул капитан церковной стражи.

Джил схватила Ингольда за руку и чуть слышно спросила:

— Но почему ты решил, что этот ребенок — не твой?

Маг озадаченно уставился на нее, и Джил поняла, что подобное даже не приходило ему на ум: ведь колдуны всегда налагали чары бесплодия на своих спутниц.

Однако эти заклятья перестали действовать, когда яд ледяных магов проник в ее вены. И все же дело было не только в этом.

Ингольд в глубине души не верил, что какая-то женщина однажды может пожелать зачать и выносить его дитя.

— Инглорион! — Стражники спустились в камеру, звеня доспехами, и Джил встала с места. Ухватив за горлышко бутыль, она разбила донышко об стену и теперь держала «розочку» перед собой. Запах спиртного распространился по темнице. Ингольд попытался взять ее за руку, но не дотянулся, скованный цепями.