Мать Зимы - Барбара Хэмбли

Или, возможно, в последний момент ее рука дрогнула.

Стрела с зазубренным наконечником вонзилась в грудь Ингольду прямо под ключицей. Он удара он отлетел к стене, и голова запрокинулась. Он еще попытался ухватиться за край ниши, но тело внезапно начало крениться вперед. Джил пришла в ужас от содеянного, но тело словно бы перестало ей повиноваться. Действуя почти бессознательно, она опять натянула лук и на сей раз натянула лук и на сей раз пронзила стрелой глотку мутировавшего саблезуба, цеплявшегося за край ниши, подумав при этом: «Он упадет первым, а Ингольд — на него».

Тварь повалилась наземь. Джил с мечом в руке устремилась к воющим дуикам, обезьянам и мутантам в тот самый миг, когда колени Ингольда подкосились, и он вывалился из укрытия.

То, что последовало дальше, нельзя было назвать иначе, как бойней. Джил крошила дуиков, обезьян и все, что попадалось ей под руку, и мертвые твари падали на тело мага. Она отсекала руки, ноги и головы, словно рубила виноградную лозу, охваченная берсерковской яростью и одним желанием: уничтожать все живое, чтобы затем, наконец, покончить с собой.

«Спокойно, — подумала она. — Сохраняй спокойствие».

Ни одна из тварей даже не пыталась защищаться.

Покончив с ними, Джил бросила меч в ножны, чтобы больше не возникло искушения воспользоваться им.

Подбежав к Ингольду, она увидела, что наконечник стрелы торчит у него из спины. Дрожащими окровавленными руками она перевернула тело мага.

Глаза его были закрыты, но он все же прошептал:

— Джил?

«Я умру с твоим именем на устах».

Нет!..

— Все в порядке, — сказала она. Голос мага доносился едва слышно. Кровь не текла изо рта, — значит, стрела не попала в легкое.

— Да будет тебе, — выдохнул он.

Ледяная рука сжала ее запястье. .

— Жрецы во льду... — промолвил он.

— Ты видел их?

Он кивнул и закашлялся. Джил чувствовала, как он напрягает мышцы, силясь унять кашель и подавить боль.

— Ты сражался с ними?

Как только они узнали о его приходе, у Ингольда не оставалось иного выбора. Лишь сейчас Джил поняла, что в этой кошмарной пещере застала лишь самый конец сражения, начавшегося еще в то время, когда она пробиралась по полям и сгоревшим виноградникам долины Хатиобар.

— Прости, — прошептала она. — Прости, что тебе пришлось бросить меня. Я никогда бы сознательно не предала тебя.

«Хотя только что пронзила тебя стрелой...»

Он покачал головой, сильнее стискивая ее руку.

— Конечно, нет.

«Перережь ему горло».

Нет!

«Вскрой ему вены».

Нет!

«Он использовал тебя, изнасиловал, насмехался над тобой, предал тебя...»

Джил внезапно услышала какой-то шорох и обернулась. Там, впереди, был еще какой-то туннель, уводящий вглубь горы. Оттуда извергался синеватый туман, веяло холодом и доносился кисловато-приторный запах.

Там что-то было.

Аморфная тень и звук флейты, превращавшей алмазные искорки яда в ее крови в убийственные кинжалы.

Ингольд поморщился, словно он тоже мог слышать этот звук.

— Они раздавили меня, как насекомое. — Губы его шевелились с трудом. — Я не мог прикоснуться к ним, а если бы даже сумел, у меня не хватило бы сил с ними совладать. Они сделают все... что пожелают. У нас нет будущего. Мать Зимы...

Зажмурившись от боли, он отвернулся.

— Пойдем, — промолвила Джил негромко. — Надо выбираться отсюда.

Кажется, он хотел возразить, но все же не стал сопротивляться, когда она подхватила его за плечи и силой поставила на ноги. Он навалился на нее всей своей тяжестью, но все же старался идти сам. Пока они медленно ковыляли по коридору, Ингольд даже не пытался с ней заговорить. Должно быть, у него не осталось на это сил.

За спиной она слышала их. Глубоко, в недрах горы, где кончался камень и оставался лишь лед, где мерцало и дымилось сапфировое облако в недрах ледника, их тени мерцали, словно ожившие грезы в ее сознании.

Ингольд наконец подал голос.

— Ты не должна делать этого, дитя мое.

— Пошел к черту. Может, я и вернусь без всякой надежды, но не вернусь без тебя.

Во тьме впереди показался квадрат света. Дым ел глаза, и меднистый запах крови въелся в волосы и в одежду. Все тело болело, словно ее избили дубинками, и Джил казалось, что никогда прежде она не чувствовала такой усталости. И по-прежнему серебристые голоса нашептывали оставить Ингольда здесь, на поживу тварям, обитающим в недрах сланча. Он это заслужил.

«И вы тоже идите к черту. Вы ведь одолели его, разве этого мало?»

Но, как видно, им и впрямь этого было мало. Ингольд рухнул, не дойдя нескольких шагов до выхода. Рухнул на землю беззвучно, и Джил, чертыхаясь, поволокла его к свету, — грязный, усталый Орфей, вытаскивающий Эвридику из ада и осыпающий проклятиями весь мир. В темноте за спиной она ощущала на себе их взгляд.

В отличие от Орфея, оборачиваться Джил не стала.

Наконец, свет, — пусть даже блеклый и холодный... Джил заморгала, прикрывая глаза и укладывая Ингольда на землю, а затем распрямилась, чтобы заглянуть по сторонам.

Какие-то люди окружали вход в Усыпальницу. Все они были вооружены до зубов и носили алые доспехи с белым крестом, — эмблемой Церкви.

Позднее Джил осознала, что спасла ее самая обычная бюрократия. Бюрократия и страх подчиненных брать на себя ответственность.

У них были приказы лишь относительно мага Ингольда Инглориона, но ни о ком больше они не знали.

Когда Джил встала над его телом и заявила: «Отведите меня к леди Джованнин», — они смущенно переглянулись, не зная, что ответить. Она отказалась сдать оружие, когда ее об этом попросили, и не позволила им дурно обращаться с Ингольдом, взявшись за меч, когда один из солдат попытался пнуть мага сапогом под ребра.

— Не трогай, он все равно уже труп, — заявил помощник капитана отряда. — Мы подведем лошадь, если только он сможет сидеть верхом. Пешком он явно не дойдет...

Капитан, заслышав эти слова, негодующе сморщился. Джил заметила, что черты его как-то странно искажены и, вспомнив свой сон о зеркалах, с, содроганием осознала: «Он ел сланч, как те животные. Он начал меняться».

Те же признаки она обнаружила еще у дюжины солдат.

— Что с ним случилось? — поинтересовался помощник, худощавый невысокий клирик с гладко выбритой головой.

— Я должна поговорить об этом с епископом, — отозвалась Джил. Капитан по-прежнему взирал на Ингольда, словно пытаясь решить, не прикончить ли того на месте. Джил гадала: какие голоса сейчас звучат в его мозгу? В конце концов, они сковали его цепями, густо усеянными магическими рунами, и связали обуглившимися веревками. Алые ленты заклятий обвивали цепи, словно потеки крови. Джил осознала, что это были те же самые узы, в которых сожгли ведьму Хегду. Лейтенант Пра-Сиа приказал своим людям соорудить для Ингольда носилки из копий и упряжи, поскольку в каньоне не росло никаких деревьев.