Конт - Ирина Успенская

— Ублюдок, кто тебе позволил выходить из своей комнаты?

Отец! Он никуда не уехал! От страха она падает вместе со стулом…

…Больно… Так больно… болит попа и спина. Нанни смазывает ей спину мазью и тихо приговаривает, но она не слушает. Ненависть к отцу поднимается откуда — то из самых темных глубин сердца, и она шепчет: «Я убью тебя, убью».

… Девочка в бледно — голубом, завитые золотые локоны, большие голубые глаза в тон платью, вздернутый нос. Дочь соседа, первая и единственная любовь. Как же ее звали? Виктория протягивает ей кулак. Там в кулаке зажато самое дорогое, что у нее есть — тоненькое сапфировое колечко. Девочка фаркает и отбрасывает протянутую руку с подарком: «Ты такой некрасивый! Фи! Черные волосы, черные глаза, ты похож на анчуту!»…

… В окне отражается худой ссутулившийся подросток, в ярости сжимающий кулаки. Виктория знает, что это она. Отец издевается? Как он посмел прислать эту кривую служанку! Да на нее даже одноглазый плотник Варан не позарится, она прыщавая и у нее изо рта воняет! Совсем не так юный виконт представлял свой первый раз.

— Кир Алан ваш отец приказал мне сегодня спать с вами. Сказал, что вам пора стать мужчиной.

Какое гадкое чувство в груди, она ведь видит, что служанка её презирает. Злость и обида накатываются одновременно, да она над нею смеется! Она сговорилась с отцом и теперь над нею издевается! Виктория изо всех сил бьет девушку в грудь, та падает, и она начинает избивать упавшее тело ногами. И вдруг приходит необузданное нестерпимое желание и ей уже плевать, что под нею хрипит окровавленное тело. Они все ее ненавидят! Так пусть теперь ее боятся! Она заставит! Заставит!..

Чужие воспоминания — яркие, отчетливые, осязаемые заставили тело согнуться пополам, вываливая на камни скудный завтрак. Отголоски памяти Алана Валлид перемешались с воспоминаниями Виктории Викторовны и она уже не понимала где ее память, а где чужая. «Я схожу с ума». Но почему? Почему именно сейчас?

Оберег! На возращение! Возвращение! Но ведь память тоже может вернуться! Снять! Немедленно снять! Он притягивает душу домой, он заставляет ее вернуться! Но у этого тела было две души и что, если оберег притянет душу Алана Валлид, как притянул его воспоминания?

Рука нашарила веревку и изо всей силы ее дернула. Маленький кожаный мешочек отлетел в сторону. А вместе с ним ушли вглубь памяти и отзвуки чужих воспоминаний. Конт выпрямился и столкнулся с внимательным, задумчивым взглядом Искореняющего.

— На завтрак съел несвежее яйцо, — буркнул Алан, принимая из рук воина баклажку с вином. — Со мной уже все хорошо. Давайте закончим.

— Как прикажете, конт Валлид, — склонил голову Алвис, Виктория только хмыкнула, — Прошу вас с баронессой остаться там, где вас не заденут стрелы.

— А ты?

Вместо ответа ксен стянул с себя рубашку и остался с обнаженным торсом. Рядом всхлипнула баронесса, и тихо ахнул кто — то из мужчин, раздались глухие звуки, и Виктория обнаружила, что она единственная кто остался стоять на ногах. Остальные смиренно преклонили колени, опустив головы. Искореняющий с усмешкой смотрел на конта, но постепенно в его глазах начало появляться удивление, сменившееся легкой задумчивостью. Виктория в свою очередь с любопытством рассматривала Длань Наместника, вызывающего такой ужас у окружающих. А ксен великолепно сложен. Ни грамма жира, но в каждой налитой мышце чувствуется сила и грация, он напоминал Виктории большого и хитрого хищника. Не тигр, тот слишком тяжелый, и не лев, который слишком медлителен, больше всего Алвис был похож на ягуара. Хитрый, сдержанный и стремительный. И чертовски привлекателен, как она раньше этого не замечала? Вот стоит мужчине раздеться и он сразу приковывает внимание, хихикнула она про себя, обходя вокруг неподвижно стоящего ксена. Виктория наконец — то смогла рассмотреть символы его служения. От левого локтя вверх поднималась виноградная лоза, она разрасталась, переплетаясь ветвями, играла, скользила по телу, покрывая плечи и спускаясь на грудь.

— Так вот как выглядит Длань Наместника без рубашки. Оригинально. И что это означает? — конт бесцеремонно ткнул пальцем в татуировку виноградной грозди. — Что ты круче кипятка?

— Это означает, что очень скоро вам придется вершить суд владетеля. Забыл сказать, я привез вам ответ из канцелярии Приближенного, ваша просьба о разводе удовлетворена. К ответу прилагается список невест, из которого вам надлежит выбрать себе супругу.

Как же! Разогналась! Вот все бросит и начнет выбирать себе невест из списка храмовников! Наивные! Быстро они, однако подсуетились. Слишком быстро. По ее подсчетам гонец еще даже до столицы не добрался. Какой же почтой вы пользуетесь, господа святоши? Какие тайны храните? Очень хотелось бы узнать. Интересно, как это воспримет Литина и что теперь с нею делать? Кое — какие идеи у Виктории были, но захочет ли жена? Бывшая жена… Черт! А ведь жизнь налаживается! Холостяк! Ура! Конт вновь холостяк! А с храмом она разберется, правильно сказал Рэй — они всего лишь люди.

А пока посмотрим на шоу. Виктория свистнула своим воинам и, не обращая, внимания на баронессу последовала за братом Искореняющим, который спокойно вышел на простреливаемую площадку перед казармой, встал, развел руки в стороны и начал взывать к Вадию — длинно, протяжно, на одной высокой ноте. Его вибрирующий голос тугой спиралью уходил вверх. Это пение завораживало, казалось, что остались лишь конт, ксен и его голос. Мир вокруг потемнел и отдалился, на смену ему пришли неясные тени, окружившие их со всех сторон. Голос, тени… И глаза. Карие глаза Алвиса, в которых мелькали серебряные всполохи. Вокруг опять все бухнулись на колени и затихли, даже птицы перестали чирикать и из загона с животными не раздавалось ни единого звука. Алвис закончил так же резко как начал.

Дверь казармы открылась, и из нее начали выходить люди — женщины, мужчины, дети, старики, последним вышел коренастый широкоплечий раб с черной бородой, на руках он держал спеленатого младенца. Люди выстроились в ряд и в абсолютной тишине опустились на колени, склонив головы. Только двое остались стоять в этом полном безмолвие. Кто же ты такой брат Искореняющий? И отчего у конта вдруг стали ледяными руки и появилось огромное желание согнуть колени?

— Почему вы не преклонили колени перед темным ликом?

Глаза ксена слегка светились серебром. Впервые Виктория видела в них незамутненное удивление. Алвис смотрел на конта, и в его взоре таяли вопросы, которые он так и не задал. Она медленно положила ладонь на рукоять кинжала. Привычные движения разогнали холод, а ощущение теплой рукоятки под пальцами вернуло уверенность. Вокруг стояла звенящая тишина, даже насекомые облетали застывших людей стороной. Слишком тихо, нереально тихо. Виктория перевела взгляд на своих воинов, они тоже стояли на коленях, опустив головы. Здесь были все жители замка. Когда успели появиться слуги в закопченных одеждах и раненные воины, она даже не заметила. Нейролингвистическое программирование? Массовый гипноз? А фамилия Алвиса — Мессинг? Такие умения вызывают страх, ведь прикажи ксен, и вся эта зомбированная толпа может броситься на конта. Это страшно, но с этим разберемся позже, к ксену накопилось слишком много вопросов, ответы на которые ему придется дать. Виктория развернулась к своим воинам. В груди привычно поднялась ярость, сминая беспокойство и мрачные мысли. Впервые она была рада ей, словно старая и долгожданная подруга вернулась домой после долгого отсутствия.