Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции Третьего рейха. 1940-1945 - Эрл Зимке

Через два дня XXXIX корпус начал наступление к востоку от Чудова. Русские оказали сильное сопротивление, а еще через два – три дня начались осенние дожди и застигли немцев врасплох. Не успела закончиться первая неделя наступления, как танки остановились, увязнув в грязи. 24 октября Гитлер хотел отменить операцию, и только уговоры ОКХ помешали ему подписать такой приказ. Фон Лееб, вызванный в ставку фюрера, высказался за продолжение наступления, но сам не верил, что сумеет добиться чего – то большего, чем взятие Тихвина.

Следующие две недели XXXIX корпус двигался черепашьим шагом и наконец остановился в 10 километрах от Тихвина. На 8 ноября был назначен штурм города. Если бы он сорвался, операцию пришлось бы остановить, пока не улучшатся погодные условия. Но штурм прошел удачно, и 9–го одна дивизия сумела свернуть на северо – восток от Тихвина и начать наступление вдоль железной дороги на Волхов. Однако в конце месяца русские едва не окружили немцев в Тихвине, и тем пришлось бросить в бой две дивизии, чтобы удержать фланги выступа.

1 декабря группа армий «Север» смирилась с ситуацией и пришла к выводу, что соединение с финнами в настоящий момент невозможно. Сдача или удержание Тихвина зависели лишь от возможности противника бросить в бой новые части; наступление на Волхов придется прекратить из – за недостатка сил. Через два дня командир XXXIX корпуса доложил, что он больше не может удерживать Тихвин, и 7–го Лееб приказал ему готовиться к отступлению, которое начнется сразу же, как только Гитлер даст на него разрешение. Однако и Гальдер, и Кейтель предупреждали, что этого делать не следует: Гитлер решил удержать Тихвин. Кейтель утверждал, что финны готовы сами начать наступление и соединиться с немцами. 8 декабря Гитлер приказал остановить все наступательные операции на Восточном фронте, но велел группе армий «Север» удержать Тихвин, готовиться к наступлению на южный берег Ладожского озера и соединиться с армией «Карелия», как только группа получит подкрепления. Однако еще через три дня он приказал отложить все наступательные операции на 1942 г.

Но приказы Гитлера не успевали за ходом событий на фронте. 7–го Лееб собирался приказать эвакуировать Тихвин, где XXXIX корпус замерзал и тонул в снегу, но его попросили задержать приказ, пока Кейтель и Йодль, близкие к Гитлеру, не уговорят его принять решение. Гитлер неохотно согласился, но с условием, что шоссе и железная дорога на Волхов будут продолжать оставаться в руках немцев. 9–го Тихвин был эвакуирован. Лееб не видел другого решения, кроме как отойти за реку Волхов. Еще шесть дней Гитлер не давал на это согласия. Однако когда 15–го Лееб сказал ему, что иначе XXXIX корпус будет полностью уничтожен, Гитлер согласился с тем, чтобы отвести часть за реку. 24–го группа армий «Север» отвела корпус за Волхов, после чего Гитлер приказал удерживать этот рубеж «до последнего человека».

За день до того, как группа армий «Север» оставила Тихвин, армия «Карелия» завершила свои операции в Восточной Карелии. Погода помешала и финнам. В октябре, наступая с юга и запада, армия «Карелия» оттеснила русских к Медвежьегорску. 19 октября II корпус занял оба берега реки Суны. 3 ноября финские части, подошедшие с юга, взяли Кондопогу, а через два дня соединились с частями II корпуса севернее озера Лижм. Но затем наступление остановил стремительный натиск зимы, и в середине ноября стало ясно, что силы передовых частей финнов на исходе. Последним отчаянным рывком они 5 декабря взяли Медвежьегорск, на следующий день – Повенец, а 8–го взяли в окружение район южнее Медвежьегорска. Затем они построили укрепления на Маселькя, линии водораздела между Белым морем и Финским заливом, соорудив настоящий оборонительный вал от Онежского озера до Сегозера. После этого наступательные операции были прекращены на всем финском фронте, и Маннергейм начал демобилизацию мужчин старших возрастов.

Совоюющие стороны и братья по оружию

Германо – русский конфликт был борьбой не на жизнь, а на смерть между Гитлером и Сталиным – двумя величайшими злодеями всех времен и народов. Географическое положение и ненасытная жадность советского правительства заставили Финляндию обратиться к одному из них за спасением именно в тот момент, когда ее традиционные западные друзья, Великобритания и Соединенные Штаты, пытались сами удержаться на ногах. Ситуация могла сложиться менее болезненно, если бы в ходе «Зимней войны» Финляндия не завоевала большую симпатию на Западе, который считал ее войну против Советского Союза справедливой. Попытки спасти остатки демократии, не подпасть под полное влияние Германии и сохранить себя как нацию заставляли финнов прибегать к уловкам красноречия, настаивать на особом собственном статусе «совоюющей стороны» и называть своих немецких друзей не союзниками, а «братьями по оружию». Эти семантические различия на поверхности создавали довольно смехотворную картину, но на деле были свидетельством существования сил, которые должны были влиять на всю военную политику Финляндии. Справедливости ради следует сказать, что для немцев эта позиция была необычной и невыгодной, поскольку она позволяла финнам играть в независимость, чем последние часто и охотно пользовались.

Чего именно ждали финны, вступая в войну, сказать трудно. Чего требовать от маленькой страны, очутившейся в центре великой битвы, если даже великие державы в то время не могли позволить себе роскошь вести логичную и последовательную политику? Их официальные военные цели были ограничены возвратом потерянных территорий, но ясно, что при случае финны не отказались бы и от большего. То, что у Маннергейма и его окружения были милитаристские устремления (особенно в первые месяцы войны), видно невооруженным глазом[36]. Наиболее радикально финские военные цели сформулировал Рюти в беседе с личным посланником Гитлера Шнурре в октябре 1941 г.: Финляндия хотела получить весь Кольский полуостров, всю советскую Карелию с границей от Белого моря до Онежского залива, далее на юг, до южного берега Онежского озера, по реке Свирь, южному берегу Ладожского озера и Неве вплоть до ее впадения в Финский залив. Рюти согласился с немцами, что Ленинград как населенный и промышленный центр должен исчезнуть. Он считал, что небольшую часть города можно сохранить как немецкую факторию. Позже он говорил германскому послу, что в будущем Финляндия не хочет иметь общую границу с Советским Союзом, и просил Германию аннексировать всю территорию России к югу от Архангельска.

И все же даже в победоносные и опьяняющие месяцы 1941 г. реалистическая оценка собственных сил и глубоко укоренившееся в народе убеждение, что Финляндия не должна ввязываться в войну против демократических режимов, до некоторой степени умеряли амбиции финнов. К этому следует добавить постоянное беспокойство, вызывавшееся отвращением к нацистскому правительству Германии, и крепнущие подозрения, касавшиеся агрессивных планов последнего в отношении самой Финляндии. Элемент нерешительности в финской политике усиливался пониманием того, что ни Великобритания, ни Соединенные Штаты не слишком рады своей внезапно возникшей дружбе со Сталиным.