Тонкие грани (том 4) (СИ) - Кири Кирико

Гымсок был согласен с юношей — только сильные дома могут брать под крыло криминал и заставлять их делать то, чего хотят. В противном случае слабый дом просто не сможет надавить на своих подопечных.

Но есть и другие способы влиять на людей.

Не обязательно силой.

— С огнём играешь, дорогой.

— Скорее со спичками. Юноша действительно пробивной и опасный, такого бы с людьми дома привести, чтоб хребты другим ломал.

— Хочешь…

— Нет. По крайней мере, не в ближайшее будущее. Он горд, хочет свободы, чувствовать себя главным, потому я не буду мешать ему. Пусть резвится. Главное, что мы уже отметили для других свои интересы.

— Но ты раззадорил его не на шутку.

— Зато какой эффект-то был, — усмехнулся он. — «Наш деловой партнёр — наши отстаиваемые интересы», очень интересная фраза, надо будет запомнить её.

Парень ему нравился. Но не как человек, а своим подходом, который очень даже играл им на руку. Он так пытался доказать Гымсоку, как он благороден, что готов держать слово и защищать их деловые отношения, что едва не подпрыгивал на месте. Поэтому, можно сказать, как только будет заключён договор, он сам по доброй воле привяжет себя к ним. И, когда нарезвится, наиграется вволю в свободолюбивого наркобарона, будет уже искать, как и все остальные, бухту потише.

Такие дела никогда не делались быстро, а Гымсок никуда не спешил. В его роду все жили долго, лет так до девяноста как минимум, поэтому он мог ещё подождать. В этом деле главное — просто дождаться момента, когда всё само решится и одно станет неотделимо от другого.

— К тому же, Шатенфамилья тоже навострили свои уши и теперь приглядываются к новому картелю, поэтому надо поскорее забронировать его.

— Что же не согласился сразу?

— Вот же… женщина… — вздохнул он. — Ценить наши деловые отношения будет больше. Всегда ценнее всего то, что даётся с кровью и потом. Хотя, честно говоря, я всё же ставил на Михаила, думал, он придёт к власти. А они картель по камушкам разобрали своей войной.

— Гордишься собой? — вздохнула Сонён.

— Ну… да, конечно, всё прошло почти так, как и планировалось. Может даже лучше, ведь никого нет лучше, чем тот, кто вышел из общей драки победителем, верно? Или тебе бандитов жалко? Соломона, например? Этого высокомерного идиота.

— Тебе действительно так хотелось взять всё под контроль?

— Это вопрос выживания, милая, хотя тебе что объясняй, что не объясняй…

— Я всё понимаю, но можно было всё сделать иначе. Более мирно.

— Нам нужна поддержка. И она у нас будет, причём взращённая нами. Заметь, я же был прав.

— Ну а какой ценой?

— Кровью насильников и убийц, — фыркнул он.

Закрыть картелю под любым предлогом порт — вот чем гордился Гымсок. Этим самым задушил Соломона, который отказывался сотрудничать, и привёл к себе нового главу картеля, что станет хорошим началом для будущего. Всего одно решение, и как всё обернулось. Грех было таким не гордиться.

Такое редко выпадает.

— И всё же как бы не обернулось всё бедой, — вздохнула Сонён.

— И какой же?

— Любой, дорогой. Ты сам взгляни, парень разрушил целый картель. Потому буквально опутал своими руками часть города, отбив кровью свои владения. А теперь он тянет руки всё выше и выше. Сможешь ли ты действительно остановить его, если понадобится? Потому что как он будет к нам привязан, так и мы к нему. А он будет тянуть руки всё дальше и дальше.

— Вряд ли ему интересен старый дом, — отмахнулся Гымсок, хотя должен был признать, что доля правды в словах жены была.

— Ему не интересен старый дом, — согласилась она. — Но ему хочется свободы. И если он почувствует, что ты медленно привязываешь его к ножке своего трона, как цепного пса, он вполне может и покусать тебя.

— Всё будет в порядке.

— Твои слова да Богу в уши, — вздохнула его супруга.

Глава 179

Я возвращался затемно. Город медленно, но верно засыпал, улицы пустели, темнели. И только фонари оставались единственным источником света, не считая окон, которые постепенно тухли одни за другими. Фонари выхватывали островками света части улиц, как любят показывать это в кино или на картинках, что было довольно красиво и навевало странное чувство ностальгии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Меня почему-то успокаивал ночной город. Проезжая сначала пригороды, потом въезжая в сам город, я будто очутился в каком-то другом времени, когда город был совершенно иным. Не было ни банд, ни картеля, ни проституток, а были обычные люди, обычный рабочий класс.

Было бы интересно взглянуть на этот город ещё в период его расцвета, когда не было этого разделения на Верхний и Нижний города, и район за бабочками, который выглядел так, будто срисован из фильмов ужасов про города-призраки, был ещё живым. Даже сейчас, когда мы мирно и спокойно ехали по улицам, он очаровывал. Эти пустые улицы, кирпичные дома на манер старой Америки, машины, абсолютная безлюдность — это выглядело настолько гармонично и красиво, что оставалось лишь наложить сюда фильтр под старые фильмы и запустить людей в костюмах из шестидесятых.

Мы проехали через несколько кварталов, после чего свернули на перекрёстке налево. Таким образом мы должны были на безопасном расстоянии обогнуть территории банд. Можно было, конечно, ехать и прямо, но так мы бы подошли слишком близко к бандам. Смысл рисковать, если можно этого не делать, верно?

На дороге лишь пару раз нам встретились одинокие машины. В голове мелькнула мысль, что одна такая машина может от души протаранить нас и рвануть, забитая взрывчаткой до отказа, и даже импульсник не поможет. Но так же быстро эта мысль и ушла. Никто из моих людей не знал, когда и какой дорогой я собираюсь возвращаться, поэтому сейчас я не сильно беспокоился о возможном нападении.

Да и вообще, любое покушение, оно такое — сначала ты не волнуешься, сразу после него ты боишься, но проходит время, и ты опять не волнуешься. Забиваешь на безопасность, перестаёшь оглядываться по сторонам и как-либо беспокоиться. Знаешь, что риск есть, но тебе всё равно плевать уже. И забавно то, что меня пытались угрохать всего два дня назад, а мне уже спокойно и нет никакой фобии по этому поводу.

Проехав несколько кварталов, мы практически по кругу объехали Нижний город, заезжая на мои территории уже со стороны Верхнего. Здесь было всегда куда спокойнее. Если назвать город маленьким мирком, то Нижний город был бы дикими местами, а Верхний — цивилизацией. И чем ближе к ней, тем безопаснее.

Здесь находилось большинство более-менее нормальных и преуспевающих офисов, больших магазинов, где отоваривался почти весь Нижний город, всякие развлечения, не связанные с секс-туризмом, и храм Света.

Собственно, мимо которого мы и проезжали сейчас. Правда, не с лицевой стороны, а с задней, где располагались стоянка, выходы для персонала, мусорные контейнеры и так далее. Я бросил ленивый взгляд на его стены, каменные, серые, совсем не те, что с лицевой стороны. Здесь особо о красоте не заботились, почему и выглядел задний двор храма как обычное старое здание без каких-либо прикрас.

Но, помимо всего вышеперечисленного, я заметил мимолётом и фигуру в форме монашки всё с тем же капюшоном. Не знаю, каким чувством воспользовался в этот момент я, но вроде это Мария дель Кармен. Или не она… Так она или не она?

— Притормози-ка… Так, стоп, не здесь. Едь к главному входу и встань немного в стороне, чтоб не прямо перед воротами стояли.

— Вы в храм, сэр? — спросил водитель.

— Да, хочу заглянуть туда, — кивнул я. — Человека со мной, чтоб прикрыл, хорошо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Может двое или трое, сэр?

— Один, чтоб не сильно выделялся. А вы встаньте так, чтоб могли сразу забрать.

— Вас понял, сэр.

Он быстро что-то начал говорить по рации, и наш кортеж, развернувшись, встал со стороны храма в стороне от главного входа.

Так-то это было не совсем разумно, останавливаться здесь. Стоило сразу направиться на базу, чтоб посмотреть, на ком сработала ловушка, и продумать дальнейшие действия по сужению круга, чтоб не спугнуть крысу. Но это никуда не убежит, да и я не сильно стремился узнать, кто же из моих приближённых крыса. Боялся, наверное, что им окажется Джек. По правде говоря, этот парень был единственным, кого я мог назвать близким мне человеком. Относительно близким. И если предал он… будет неприятно и тяжело, но вот на остальных рука не дрогнет, это я могу точно сказать.