Другое место (Понять вечность) - Борис Долинго

Я внимательно посмотрел на парня, и техник осёкся. Миша кивнул:

– Он прав, это значит, что в данной точке фактически прорвана структура этого мира… – медленно и с какой-то странной интонацией сказал он.

– Простите, господин Советник, а что значит «этого мира»? – с удивлением снова встрял техник.

Я переглянулся со своим другом. В любой иной момент я бы поставил подобного наглеца на место суровым окриком, но сейчас тон Михаила насторожил меня больше, чем разозлила развязность техника.

– То и значит… – сказал Михаил, не удостоив молодого человека взглядом. – Сергей, мне надо поговорить с тобой.

Мы ушли в отдельную каюту-отсек, и Миша присел на откидной стул.

– Мне очень не нравится эта штука, – сказал он.

– Мне тоже, но у тебя есть какие-то мысли? – спросил я.

– И самые нехорошие. Сейчас дай команду возвращаться в столицу, а мне потребуются данные о разбросе катаклизмов. То есть, данные обо всех местах, где наблюдали такие «торнадо». Желательно, не только на Попое, и обязательно с указанием времени явления. – Произнося название планеты, Миша даже не скривил губы, что было явным свидетельством его глубокой обеспокоенности.

– Подключим ведомство фон Анвара, – кивнул я, почему-то предчувствуя нехорошее; в чём было дело, я не понимал, но тон Мишки говорил о чём-то очень и очень неприятном. – Что же ты подозреваешь? Или – кого?!

– Думаю, это какая-то попытка воздействия на этот мир, и ничего хорошего она не сулит.

Я пожал плечами, стараясь больше успокоить сам себя:

– Ну почему обязательно это?! Вполне возможно, что просто чья-то местная диверсия…

– Возможно, и диверсия, – согласился Миша, – но только не из этого мира.

– Я бы не исключал пока более простых объяснений, – Я сделал неопределённый жест рукой, словно отгоняя собственные страхи и дурные мысли.

– И мне хотелось бы так думать, но… Ладно, давай получим побольше данных, чтобы о чём-то говорить.

– Да-да, ну и правильно, – закивал головой я. – Я сейчас же дам знать фон Анвару…

– Нет, не передавай прямо в эфир, – сказал Мишка, демонстрируя большее хладнокровие и трезвость мыслей, чем я. – Информации может быть перехвачена. Пока следует соблюдать как можно более высокую секретность.

– Конечно, ты прав, – немного устыжено согласился я, внимательно разглядывая Мишку.

Меланхоличным его состояние было назвать нельзя. Весь его вид свидетельствовал, что он прокручивает в голове какие-то варианты действий и уже строит планы решения проблемы.

Тут только до меня стало доходить, что если подозрения Мишки окажутся правдой, то нашему чудесно обретённому миру грозит опасность пострашнее падения астероида на Землю. Опасность грозит ВСЕМУ этому миру! Мишка же говорил о нарушениях «структуры», а структура здесь – это Программа, значит…

– Ты только пока не высказывай в слух никаких предположений, – попросил Мишка, словно читая мои мысли. – Не следует сеять панику раньше времени. Да и вовремя её сеять тоже не следует.

– Да уж, – кивнул я. – А что будем делать, вообще-то?

– Сперва надо чётко понять проблему. Удостовериться, что происходит именно то, что происходит, а уж потом будем искать пути решения.

«Если они есть», подумал я, но промолчал.

Я отдал приказ пилотам, и гравилёт на максимальной скорости помчался в сторону Блэво. Я оставил Михаила в Исследовательском Центре, а сам срочным порядком бросился в кабинет Галямова. Естественно, я сказал фон Анвару, что руководитель Исследовательского Центра Советник барон Беркутов хочет исключить возможность применения нового секретного оружия внешними врагами. Именно поэтому требуются данные о местах катаклизмов на разных планетах.

Граф выслушал меня с пониманием и заверил, что максимально полная картина будет в моём распоряжении в максимально короткое время.

Всего через пару часов с полным набором данных я отправился в Исследовательский Центр. Мишка впился глазами в сводки ГБ и вдруг, не досмотрев бумаги до конца, швырнул их на стол.

– Конечно, чёрт побери! Я так и думал! – воскликнул он.

– Что? – спросил упавшим голосом я.

– А то! Ты посмотри: все точки «торнадо» – это точки, где я программно устанавливал входы в этот мир. Даже Райские Кущи разрушены!

– Райские Кущи? – упавшим голосом сказал я и сел на стул, стоявший рядом.

– Да, всё совпадает! Кто-то пытается взломать эти входы, причём очень грубо и явно без применения преобразователя.

– Какого ещё преобразователя? – глуповато спросил я.

– Шлема, господи! Я боюсь, что всё из-за того, что ты не уничтожил диски с программой. Они попали к какому-то придурку, который начал лезть в само тело программы. Точнее – пытаться лезть, причём грубо и неумело.

Я закашлялся, прочищая горло, но сказать мне было нечего. Я действительно сматывался из земной жизни настолько поспешно, что все диски с Мишкиным программным обеспечением остались либо в дисководе, либо на столе. Шлем-преобразователь, конечно, был уничтожен, и, насколько я знал, никакой технической документации на него Мишка не оставил даже Маше, а она, соответственно, ничего не передавала мне.

С компашками я, конечно, оплошал, но не думал же я, что они могут кому-то сгодиться без шлема!

К кому они могли попасть? К какому-нибудь частному лицу, мало-мальски разбирающемуся в программировании, и этот человек начал какие-то свои переделки программы? Я плохо понимал суть проблемы, но бог знает, что можно так напортачить. А если диски попали к профессионалам? Какие шаги могут предпринять они? Разом взломать основную программу? Внедриться в неё, меняя ситуацию, а, значит, и всю – именно ВСЮ – нашу жизнь здесь? Чёрт его знает, что хуже…

– Мишка, – сказал я голосом, который был самому мне противен, столько в нём было отчаяния и страха, – Мишка, что будем делать?

Михаил поднял глаза от бумаг, в которые он уставился, и посмотрел куда-то сквозь меня.

– Думать, будем думать, – сказал он. – Только бы это был не очень глупый дилетант и не слишком сильный «профи». Надеюсь, у нас есть какое-то время.

Глава 4.doc: «Короли и капуста».

Александр Щербаков задумчиво смотрел в окно. Сегодня он задержался на работе неприлично долго: было двадцать минут седьмого.

Все мало-мальски крупные работники консульства уже разошлись. Даже американцы, работавшие здесь в России, быстро соображали, какая это халява. Первое время прибывшие на работу из-за океана ныли и жаловались на «ужасные» бытовые условия, грязь на улицах и тому подобные атрибуты местной жизни. Но уже очень скоро они соображали, что всё это с лихвой окупается сладким словом «свобода» – читай «отсутствие дисциплины».